Ингрид не понравилось его поведение. Чтобы скрыть вспыхнувшую ревность она набросилась на партнера:

– Что я вижу! Сомнение? Неужели несокрушимый Вальгард колеблется?

К ее досаде, мужчина не поддался на провокацию.

– Они послали охотников, – произнес он ровно, не отрывая задумчивого взгляда от окна.

Кто эти «они», и о каких «охотниках» шла речь, Ингрид не нужного было объяснять, поэтому единственный вопрос, который она задала, был: «Кого?».

– Догадайся.

Вальгард поставил пустой стакан на подоконник, развернулся на пятках и вышел из комнаты. Ингрид продолжала сидеть на полу, углубившись в свои мысли.

Она поняла.

Чувство тоски, ностальгии по чему-то безвозвратно утерянному вспыхнуло в ее душе и тут же погасло. Ей не позволительны такие эмоции. Единственное, что она может испытывать и что дает ей возможность столько веков существовать на этой планете, была жажда. Именно ее позывам она и будет следовать.

Схватившись ободранными пальцами за дверной молоток в виде металлического кольца, торчащего из пасти льва, он пару раз стукнул в дверь. Навалившись на косяк и тяжело дыша, он ждал. Красная пелена застилала глаза, тело ныло, раны кровоточили. Последняя драка посрамила бы его, если бы не подоспевшие дружки того мерзавца. И все же он теряет форму.

За дверью послышались шаркающие шаги.

– Кто? – в одно единственное слово было вложено все вселенское неудовольствие.

– Тиф.

Он услышал испуганный вздох, задвижка заскрипела, и дверь распахнулась с размахом. Если бы он не был сегодня не в форме, моментально среагировал, но так как нынешнее его состояние было далеко от идеального, при резко раскрытой двери он не удержался на ногах и чуть не рухнул в открытый проем. Ему удалось ухватиться за косяк, чтобы не придавить нечто легкое, нежное, с очень хрупкими кусточками, и нос к носу столкнулся со встревоженным взглядом серых, будто небо перед грозой глаз.

– Жулиан!

– Разреши войти?

– Черт!

Крохотная женщина, едва достававшая ему до плеча, вцепилась в мужчину так, будто собиралась поднять его над землей и донести до кровати на руках. Жулиана всегда забавляла ее решимость.

– Что с тобой стряслось?

Она быстро оглядела нежданного гостя, подмечая разорванную одежду и бесконечные раны на теле.

– Видела бы ты тех других.

Молодая женщина сердито скривила рот.

– В твоем возрасте пора бы уже перестать драться как мальчишка.

– Я всегда ценил твою деликатность, Тиф.

Он оперся на ее хрупкое плечико. В доме было чисто и уютно, запах кофе из кухни смешивался с ароматами восточных благовоний и кондиционера для белья. Человеческое жилье.

– Какой черт занес тебя за океан?

– Я тоже рад тебя видеть, дорогая.

– А Ульф с тобой?

– Отправился на маникюр.

– Ага. Заливай. Наверное, убирает сейчас за тобой. Он опять молча смотрел, пока ты выполнял работу?

– Ты же его знаешь. Чертов педант.

– Я убью его.

– Уж сделай милость…

– Ало.

Сонный усталый голос Мэгги на том конце трубки вызвал в Хизер двойственные чувства. С одной стороны, ей стало стыдно, что она разбудила невестку в столь ранний час, с другой – знакомый голос принес долгожданное облегчение, будто луч света во мраке ночи.

Хизер не помнила, как добралась до отеля. Она пришла в себя, когда очутилась в своем «кукольном» номере, который после пережитого потрясения уже не казался ей таким сказочно-уютным. Спрятавшись под одеялом прямо в одежде, едва успев сбросить обувь, девушка позволила себе перевести дух. Ее трясло всем телом. Мысли ходили в хаотичном порядке, и даже мягкость кровати и тепло одеяла не давали ей такого необходимого сейчас чувства безопасности и успокоения.

Во всем виновато игристое вино, что лилось на празднике рекой, утверждала она. Плюс скопилось общее переживание, которое и подействовало на ее мозги. Хизер была материалистом – все врачи – материалисты. Потому всему старалась найти объяснение с медицинской точки зрения. Но почему же так бьется сердце, а воспоминания услужливо возвращают ее к ночному происшествию? Кровь, много крови. Убитая девушка. Мужчины, схлестнувшиеся в драке прямо над землей. Дикость какая-то. Неужели воспалённое сознание, сдобренное порцией алкоголя, могло родить в голове подобные картины?

– Мэгги…

– Хизер, это ты? Почему ты звонишь так рано? Что-то случилось?

– Я не знаю, – промямлила она в ответ, потому как в самом деле не знала.

– С тобой все хорошо? В смысле я знаю, что не все… то есть я хотела сказать, что ты до сих пор переживаешь… мы все переживаем, но… ты случайно не заболела?

– Нет. «Разве что свихнулась».

– Просто у тебя такой голос… Я думала, ты отдыхаешь.

– Мэгги…

– Да?

– Мне кажется, я стала свидетелем убийства.

– Боже!

– То есть я не знаю, было ли это убийством вовсе. Я видела, как один мужчина перекусил женщине сонную артерию.

На том конце трубке послышался нечленораздельный звук.

– Когда это случилось? – выдавила Мэгги после продолжительной паузы.

– Сегодня ночью, в паре кварталов от гостиницы, в которой я остановилась.

– Что ты делала ночью на улице?

– Посещала праздник… да это неважно. Главное – это то, что случилось.

– Ты обратилась в полицию?

– Еще нет, и не знаю, стоит ли. Дело в том, что я не уверена, что видела то… что видела, – Хизер досадно поморщилась.

– Что ты имеешь в виду?

Хизер вкратце описала то, с чем столкнулась сегодня ночью. И про кровь, острые клыки, летающих людей и драку в воздухе. Судя по затянувшемуся молчанию Мэгги, в голове женщины был такой же сумбур, что и у Хизер.

– Ты говоришь, что была на каком-то празднике, – не сразу отозвалась невестка, и девушка поняла, куда она клонит.

– Да, и достаточно выпила.

Мэгги глубоко выдохнула.

– Хизер, я знаю, как тебе сейчас нелегко. Мы много раз говорили об этом…

Да, так было легче. После гибели Микки женщины сильнее сблизились. Потому-то последовавшие слова Мэгги ранили больнее:

– Я читала об этом, если много переживать, не высыпаться, изнурять себя работой, да еще и плохо питаться, можно… можно…

– Начать сходить с ума?

Подруга ей не поверила. Стоило ли обижаться, если Хизер сама себе не верила.

– Я не это хотела сказать, – попыталась разуверить ее Мэгги. – Возможно, ты в самом деле видела что-то криминальное, но тебе показалось…

Мэгги с трудом подбирала слова, чтобы не обидеть золовку. Хизер стало ее жалко.

– Что это были «летучие голландцы» с окровавленными клыками, – закончила она за нее.

Хизер глубоко вздохнула. Ее сердце постепенно принимало нормальный ритм, но руки еще трусили.

– Возможно, ты права, и по мне плачет психушка.

– Это не так! – крикнула встревоженная Мэгги. – Ты нормальная, адекватная девушка, просто гибель Микки сильно подорвала твое здоровье. Я очень надеялась, что этот отпуск поможет тебе восстановить равновесие.

В ее голосе слышалась такая тоска, что Хизер искренне пожалела, что подняла ее среди ночи и напрасно напугала.

– Да я отдыхаю. Нет, правда! Завтра иду на водохранилище. «Или в полицию».

Но Мэгги не поверила ей. Поэтому Хизер, которая сама позвонила ей, чтобы… Зачем? Убедиться, что она не сбрендила? Этого не вышло. Зато теперь ей не только придется справляться со вспышкой идиотизма в своей голове, но еще и успокаивать невестку. Еще полчаса раннего утра понадобилось на то, чтобы убедить Мэгги, что с ней все в порядке, и дать твердое обещание «не шляться по ночам в одиночестве».

– Ты взрослая девушка, Хизер – приговаривала подруга, – но даже в период юности, ты не была любительницей ночных вечеринок. Нет, я понимаю, – тут же добавила она, боясь реакции золовки, – что никогда не поздно начать, но прошу, обещай мне, что впредь не будешь возвращаться домой ночами в гордом одиночестве.

– Обещаю, – устало промямлила Хизер.