Я не знала, смеяться мне или плакать. С одной стороны, Бенефис сделал в корне неверные выводы о том, что я делала это ночью, и это было мне на руку. С другой стороны, на душе стало горько от его предположения. «Вот, оказывается, что он обо мне подумал». Видимо что-то мелькнуло в моих глазах, потому что Бенефис тут же исправился:

– Я не осуждаю тебя, в этом нет ничего такого, – я смотрела в его шоколадные глаза и не могла поверить, что этот потрясающий во всех смыслах мужчина, говорит мне такие слова. – Ты мне очень понравилась, как только я тебя увидел. Давай, ты проведёшь эту ночь со мной, а я подарю тебе всё, что ты захочешь. Захочешь магобиль, будет последней модели. Захочешь дом, я куплю тебе особняк в центре города. Хочешь, я возьму тебя к себе в отдел? У тебя будет престижная и высокооплачиваемая работа. Моё влияние огромно, я могу сделать для тебя всё, что ты захочешь. Только останься и проведи эту ночь со мной.

Я смотрела на брюнета рядом с собой с широко распахнутыми глазами. «Ну почему мне так не везёт на них? Почти три года на меня никто не обращал внимания, а тут за одни сутки двое на мою головушку. О-о-о-ох, что ж делать-то?»

Да, конечно, Бенефис мне нравился… Он был красив, умён, богат, наверно его хотела каждая вторая холостая девушка в столице. Но после того, что он предложил стало… Нет, не неприятно и даже не оскорбительно, а именно грустно. Вот если бы мы узнали с Бенефисом друг друга получше, он бы за мной поухаживал, то, наверное, через какое-то время я сама с удовольствием согласилась бы с ним на интимные отношения. А вот так… Когда бывший любовник предложил заплатить мне за ночь, почувствовала себя оскорблённой, а тут… я бы с удовольствием рассмеялась, если бы не хотелось так сильно плакать.

– Я… я… – я всё не могла подобрать подходящих слов, чтобы отказать Бенефису. Он не пытался меня лапать, как это делал Майкл в заведении мадам Жадрин или квартире Линды, он даже не касался меня. Более того, я сама не знала, какое более-менее вразумительное объяснение придумать тому факту, что ровно перед тем как повторно зайти в девятый номер, выбежала в фитолавку за козьей кровью. В логике Бенефиса не было изъянов, а ещё я восхищалась им, как талантливейшим из магов современности.

Он продолжал смотреть на меня, ожидая ответа:

– Я в дамскую комнату, – выпалила я первое, что пришло мне в голову. Спешно встала, опрокинув стул, так как голова немного кружилась от выпитого вина, и бросилась через растения в горшках в сторону заветной комнаты спасения.

Бенефис проводил меня напряжённым взглядом, пока я не скрылась за углом. Вот только ни в какую дамскую комнату мне не надо было, я всего лишь хотела отойти от Бенефиса, чтобы подумать. Какая-то малодушная частичка моего сознания вопила: «Такой мужчина и предлагает тебе интим, да ещё в придачу реализует любое из твоих желаний! Соглашайся, дура!» Я выглянула из-за угла ещё раз, чтобы посмотреть на Бенефиса и увидела, как он подозвал официанта и щедро отсыпал ему монет. Даже издалека было видно, что среди серебряных затесалось и несколько золотых.

«Он меня обманул, – внезапно пришло в голову острое, как сталь клинка, озарение. – Всё это… расслабляющая музыка в магобиле, его тёплый плащ, так галантно мне предложенный, горячее вино, которое незаметно ударило в голову, и так же фраза, что хозяин заведения ему должен, чтобы я согласилась зайти именно в эту дорогостоящую ресторацию…Это же тщательно спланированный сценарий свидания! Нечестные у Вас методы соблазнения, господин Кёнигсберг!». Понимая, что во мне нарастает злость на этого мужчину, я продела руки в рукава мужского плаща, который всё ещё был на мне, накинула глубокий капюшон и торопливым шагом покинула «Дикую розу».

«Какая же ты всё-таки, наивная дура, Лолианна!» – сердито я сказала самой себе, выходя на серую улицу столицы с противным мелким моросящим дождём.

Погода как никогда соответствовала моему душевному настроению. Первые полчаса я шла, не разбирая дороги, лишь потом очнулась на улице Высоких лип и поняла, что уже смеркается, а домой попасть всё-таки надо. Отсюда до дома было около часа быстрым шагом, но тратить деньги на возницу или кентавра не хотелось. Я повернула в сторону дома, голова всё ещё гудела после выпитого вина, похоже, я переборщила с алкоголем. У меня самой не было ни денег, ни повода, чтобы покупать вино в последние годы, а потому три бокала для меня стали действительно большой дозой, чтобы я заметно захмелела.

Мелкий дождь сменился холодным ливнем, смывающим всё на своём пути. Прохожие с каждой минутой встречались всё реже и реже. Я шла достаточно быстрым шагом, но при этом не обходила лужи. Это было бессмысленно: ноги уже давно промокли. Я запоздало вспомнила, что оставила свой зонтик в магобиле Бенефиса. Но ни при каких обстоятельствах я бы не стала возвращаться в «Дикую розу» и просить вернуть мне мой зонтик. «Наверно, я завтра заболею», – отстранённо подумала я, наступая в очередную лужу по самую щиколотку.

– Апхи-и-и! – я оглушительно чихнула и подняла голову, чтобы прочитать табличку с названием улицы, но столкнулась с каким-то незнакомцем, закутанным в плащ. – Ой, простите!

– Ничего страшного, – буркнул незнакомец, и исчез из поля моего зрения.

«Так-так-так, где же я?». «Золотая аллея» гласила табличка. «О! Так я совсем рядом с заведением мадам Жадрин, могу зайти в него и просушиться на кухне», – подумала я обрадованно и ускорила шаг. Уже когда сквозь стену дождя стала различать знакомую вывеску «Мы исполняем Ваши самые потаённые желания!», моё сознание уловило какой-то странный звук с характерным тарахтением, но я не обратила на него внимания. Вдоль улицы стали зажигаться первые фонари. В огромных разноцветных плафонах на тонких вертикальных столбах томно зашевелись ночные бабочки, стряхивая светящуюся пыльцу. Я всегда находила столичные фонари удивительно красивыми и с удовольствием любовалась на них всякий раз, когда они зажигались, ведь в деревне, откуда я родом, фонарей не было вовсе.

Шум позади потихоньку нарастал. Я машинально обернулась, и поняла, что в конце улицы появился какой-то потрёпанный магобиль болотно-зелёного цвета с непрозрачными стёклами. Он громко шумел, это была явно старая модель, работающая ещё на торфяных кристаллах. Дождь стал стихать. Я отошла с центра улицы в бок, чтобы пропустить транспортное средство, как вдруг оно зашумело ещё громче и начало разгоняться.

– Что за…? – пробормотала я, потому что магобиль изменил свою траекторию и сместился в бок относительно центра улицы, в ту же сторону, куда я и отошла.

Прошла ещё одна непозволительно долгая секунда, и я поняла: магобиль разгоняется и двигается целенаправленно на меня. Мой взгляд судорожно заметался по улице, пытаясь найти хотя бы одну открытую дверь работающей в это время лавки или таверны. У меня оставалось не более десяти секунд, прежде чем страшная железная коробка на колёсах на всей скорости врежется в меня и расплющит по кирпичной стене ближайшего здания. То ли из-за дождя, то ли из-за того, что уже действительно время было позднее, но мне не повезло: все лавки и таверны на этой улице уже закрылись. В висках застучало, промелькнула паническая мысль: «Что же делать?!»

Именно в этот момент мой взгляд упал на фонарь, около которого я стояла. Тонкий столб, который можно обхватить всей ладонью. Приблизительно такого же диаметра, как металлические шесты в люксовых номерах публичного дома мадам Жадрин. На таких шестах некоторые из жриц любви ставили откровенные номера с раздеванием для особых клиентов, ценителей танцев. Помнится, когда впервые их установили в одном из номеров, весь женский состав публичного дома собрался, чтобы оценить новинку. Большинство жриц любви красиво ходили и крутились, придерживаясь за шест, а вот одна полуэльфийка по имени Тесси показала, что на такой шест можно забраться, если иметь достаточно тренированное тело. Необходимо подтягиваться на руках и плотно обхватывать шест коленями и стопами, а затем, снова отталкиваясь ногами, перехватывать руки выше. Она ещё упомянула, что в её мире такие шесты называются пилонами и являются спортивными снарядами, на которых как эльфы, так и эльфийки, исполняют различные силовые трюки. В тот вечер над ней все посмеялись, но мне запали в душу слова Тесси. С того самого вечера всякий раз, когда мне доставалось убирать люксовые номера, я скрадывала минут десять или пятнадцать от уборки и тренировалась подниматься по такому шесту. Я не знаю, почему я это делала, мне просто это нравилось.