А будет ли? В их жизнях, с ними будет вообще когда-нибудь всё хорошо?
Вопросов о мире вокруг них было много. Вопросов о мире в глазах Ньюта — ещё больше. Настолько много, что они оба даже не заметили, как резко стихло прерывистое громкое дыхание Уинстона. Как тот медленно поднялся с лежанки и вынул из сумки Фаркла пистолет.
Они бы и дальше ничего не замечали, если бы не подскочивший Минхо. С громком криком «Уинстон!» он бросился к мяснику, но тут прямо над ухом раздался выстрел, заставивший Майю вздрогнуть и вырваться из пучин глаз парня. Сам Ньют уже был на ногах и стоял около Уинстона, переглядываясь с Минхо.
Уинстон стоял на четвереньках, сжимая в руке пистолет и не переставая тяжело дышать. Пуля, которую он пустил не ясно в кого — в себя, или в Минхо, отлетела от камня, благо, никого не задев. Силы, так долго копившиеся в парне, почти все истратились на этот маленький бунт, и теперь он, раскачиваясь из стороны в сторону и что-то бормоча себе под нос, медленно оторвал руку с оружием от земли, на которую до этого опирался, и поднёс дуло к лицу. Майя взвизгнула и сама не заметила, как подбежала к нему и вырвала из ослабленных пальцев пистолет. Уинстон слепо помахал рукой в попытке вернуть себе отнятый ствол, но, бессильно скользнув ладонью по ноге Майи, снова упёрся обеими руками в песок, пытаясь вернуть в себе хрупкое состояние равновесия. Майя отшагнула назад, прижимая к груди пистолет и ошарашенно глядя на парня.
— Уинстон, ты чего?! — почти зло спросил Минхо.
— Отдайте… Прошу…
— Что тут случилось? — услышала Майя Томаса. Фрайпан что-то ответил ему, но она уже не слышала — взгляд был прикован у Уинстону.
Тот резко закашлялся, пригинаясь и земле. Кашель рвал горло, на руках набухли вены, выпучились глаза, но парень не мог остановиться. И вдруг изо рта Уинстона на жёлтый песок закапала чёрная, как смоль, кровь. Ещё один порыв — и он отхаркнул перед несколько сгустков крови.
Грёбаной чёрной крови.
Все испуганно отшатнулись, одна Майя стояла на месте. Что ты так реагируешь, знала ведь? Знала…
Уинстон устало выдохнул и упал на спину.
— Не могу… — сипло прошептал он. — Он растёт… Внутри меня.
Перепачканные в песке и собственной крови пальцы ухватились за край джемпера и подняли его вверх, оголяя раненый живот.
Воздух пропал из лёгких. Прошлые порезы покрылись язвами со всех сторон, на них запеклась чёрно-фиолетовая кровь, венами растекающаяся по всему телу, кожа омертвела и потрескалась, превращаясь в огромную чёрную дыру. И всё это мёртвое чёрное месиво, вздрагивая, поднималось и опускалось в такт дыханию — только это напомнило о том, что перед ней пока ещё живой человек. Уинстон грустно усмехнулся и опустил джемпер.
— Я не выживу. — он прямо её мысли озвучил. Страшные, но существующие сейчас в голове каждого. Сказал и протянул руку к Майе. — Прошу… Не дайте мне превратиться в одну из этих тварей.
Девушка застыла. Казалось бы — ты поняла это несколько часов назад, ты была готова к тому, что Уинстон погибнет, ты знала, что он заражён, но разве она была готова увидеть это? Почувствовать едкий запах очернённой крови? Дать ему в руки оружие, чтобы тот сам себя убил?
Если она это не сделает, он свихнётся. Как все те, из торгового центра. Он будет также носиться за людьми, пытаясь откусить от них кусок, и беспрерывно изнывать боли, которая хоть и никогда не уйдёт, но он почти к ней привыкнет. А сам Уинстон сейчас просит её не дать ему дойти до этого. Он хочет закончить свою жизнь вовремя.
Майя судорожно вздохнула, аккуратно подошла к Уинстону и села на колени рядом с ним. В покрасневших глазах у парня стояли слёзы. Она шмыгнула носом и, стараясь не смотреть ему в глаза, передала пистолет.
— Спасибо. — еле шевеля пересохшими губами сказал он. Майя неуверенно кивнула. — Теперь уходите отсюда.
Она почувствовала, как кто-то положил руки ей на плечи.
— Прощай, Уинстон.
Майя поднялась с колен и резко отвернулась от мясника. Не глядя накинув на себя чью-то сумку, она пошла прочь от их «укрытия», стараясь не оборачиваться. Теперь их на одного меньше. Снова.
От быстрого шага ноги стали спотыкаться сами о себя, но Майя упрямо продолжала идти вперёд, пару раз чуть не свалившись в песок. Подальше, главное отойти подальше, чем дальше — тем скорее она сможет забыть… Или хотя бы на время перестать думать. Вдруг в голове зажглась лампочка — Фаркл. Они были довольно близки с Уинстоном — тот часто попадал к медакам, потому что особой осторожностью мясники не отличались. Иногда серьёзные травмы были, а иногда так себе, но общие темы у них всегда находились, и они общались. Фаркл ему всегда помогал, он помогал всем — это он считал своим долгом, как медака. А теперь он оставил своего товарища — заболевшего вирусом товарища — умирать. Потому что ничем не сможет ему помочь. Майя нашла друга взглядом. Он шёл неподалёку, и под весом рюкзака казался каким-то… Маленьким. Хоть и был выше Майю на полголовы. Почувствовав на себе острый взгляд Майи, он поднял на неё глаза. «Это не твоя вина» — одними губами прошептала она. Тот кивнул и незаметно (как думал он) вытер рукавом мокрую щёку.
А через минуту воздух сотряс громкий выстрел.
Темнело. Солнце уже скрылось за верхушками гор, окрасив небо в нежно-розовый и оранжевые цвета. Начинало холодать, и, поняв, что ночью идти не вариант, глэйдеры стали искать место для ночлега. Никто не сказал друг другу ни слова, с момента прозвучавшего выстрела они шли в гробовой тишине, погрузившись каждый в свои мысли.
Майя, обхватив себя руками, поражалась тому, как в одном и том же месте днём можно помирать от жары, а уже вечером трястись от холода. Как ни странно, не думать о Уинстоне, мёртвое тело которого наверняка найдут заражённые, растерзают на кусочки и съедят, и они даже никогда не смогут по-нормальному его похоронить, получалось. Ну, или хотя бы почти.
Арис и Лукас, которые никак не могли до конца понять весь масштаб трагедии — всё-таки Уинстона они знали меньше суток — мирно шли в стороне от всех. Как она уже успела понять, если Лукас начал болтать о жизни, он будет болтать о жизни, пока ты его чем-нибудь не заткнёшь. Но, как бы ей сейчас не хотелось кого-нибудь избить, нужно было держать себя в руках.
Майя подняла глаза на яркое небо. Невероятно красиво. Даже не вяжется с тем ужасом, что происходит под этим бесконечным цветным одеялом. Облаков не было ни одного, благодаря чему само небо казалось близким, будто до него можно дотянулся. А как только дотянешься, на ладони останется нежно-розовый след. Майя вздохнула всё такой же сухой, но уже холодный воздух, сильнее закутываясь, а кофту. Ей представился Глэйдовский лес, густой и тёмный, с его влажной прохладой и хрустом ломающихся под ногами веток, тихое пение птиц, которое скорее всего было ненастоящим, мягкая зелёная трава… Майя даже почти почувствовала этот запах свежести, в которой она иногда сидела, прячась от работы и дневного зноя. В лесу ей всегда было хорошо и спокойно — её не видит никто, зато она видит всех. Иногда ей даже хотелось остаться в лесу навсегда, но во-первых страшновато, во-вторых холодно, и в-третьих, Ньют её всегда находил, как бы старательно она не пряталась.
Мысли о днях, проведённых в Глэйде, навеяли тоску. Пришлось снова спуститься на рыхлый песок, от которого всё ещё шёл жар, с этого разноцветного неба и момента, когда она задремала, привалившись к толстому дубу, а проснувшись, увидела рядом с собой Ньюта.
«— Алби прописал тебе за прогул. Я смог его убедить, что ты снова порезалась о лопату и пошла к медакам. Можно целый список составить: сколькими болезнями ты переболела и сколько травм наполучала за все разы, когда тебе резко захотелось отдохнуть. С тебя причитается, подружка.»
Девушка прикрыла глаза. Кажется, в этом списке было около семнадцати раз… Или больше. Они считали, но после этого Майя ещё раз пять пользовалась подобным способом. Сейчас она уже с улыбкой удивлялась — и как у Ньюта на неё терпения хватило? Не выгнал в шею, а продолжал с ней возиться. Нет, тогда она правильно Терезе сказала — Ньюту нужно будет, по наступлению лучших времён, вручить персональную медаль.
