========== Глава 1 ==========
Майя тяжело вздохнула, стёрла крупные капельки пота со лба и продолжила неохотно полоть рыхлую сухую землю.
В Глэйде стояла адская жара, а работа на плантациях, к сожалению, подразумевала находится под палящим солнцем весь чёртов день. Блондинка порой жалела, что не согласилась на должность помощника повара Фрайпана — готовить она не умела, во всяком случае, совершенно не помнила в себе таких качеств, но хотя бы не парилась целыми днями на грядках.
Хотя, если бы она спалила кухню в попытках сварить суп, её, наверное, в любом случае отправили бы на плантации.
Два месяца назад перепуганную блондинку с глазами голубее ясного неба достали из Лифта. Первую девчонку за все три года нахождения здесь подростков разных возрастов. Девушка не помнила совершенно ничего, даже собственного имени, толпа грязных парней её изрядно напугала, из-за чего она с дикими воплями побежала к ближайшему дереву, залезла на него и отказывалась слезать до конца дня, зарядив одному глэйдеру башмаком по лбу в попытке добыть себе хоть минуту покоя и одиночества. Потом она вспомнила, что её зовут Майя и чуть успокоилась. К тому моменту все уже разошлись, она быстро слезла и пошла узнавать всё об этом месте.
Алби — старший во всём этом «летнем лагере» — рассказал ей всё: что никто из них ничего не помнит, что новеньких привозят на Лифте раз в месяц с некоторыми необходимыми вещами; что они не знают, кто и зачем поместил их сюда; что вокруг огромный Лабиринт, который каждый день изучают бегуны; что ворота на ночь закрываются, и если ты остался внутри, то это конец; что по Лабиринту ползают гриверы — ужасные чудовища, которых никто, кроме бегунов не видел, но все страшно боялись, потому что порой их жуткие вопли были слышны; и что самое главное здесь — не филонить и работать наравне со всеми. Чернокожий также пригрозил ей ночью без еды в Кутузке — так называемой тюрьме местных жителей — если она ещё раз заберётся куда-то не туда. В тот раз он сделал скидку на то, что Майя — новичок, тем более девушка.
После он познакомил её с некоторыми парнями и, даже без особых разбирательств, определил работать на плантациях, объяснив это тем, что там ей будет полегче. На следующий же день он передал её в руки Ньюта — чуть хромающего на одну ногу парнишки с пшеничного цвета волосами и глубокими карими глазами. Он Майе понравился как-то сразу. Насколько она сейчас могла вспомнить.
А вот работать ей не понравилось совсем.
Ещё хуже ей стало, когда она поняла, что так будет каждый день её чёртовой жизни до тех пор, пока они либо не найдут выход отсюда, либо не погибнут — от старости или от гривера.
Ньют терпеливо выслушал всё её нескончаемое нытьё, а вечером на так называемой «вечеринке в честь новичка» рассказал о некоторых деталях их жизни, о которых Алби почему-то решил умолчать. Фактически, Ньют стал первым другом Майи в этом месте и новой жизни вообще.
А через месяц после её появления Лифт привёз нового «заключённого», чему Майя была несказанно рада — наконец-то она избавилась от прозвищ вроде «Салага», «Чайник» и другого, что невероятно бесило. Хотя, ближе к концу месяца мало кто называл её так, потому что поняли, что блондинку лучше не злить. Новенький был чем-то похож на Ньюта — высокий и худенький с умными глазами, разве что они были не карие, а тёмно-синие. Тёмные волосы торчали в разные стороны, и один его вид вызвал у Майи доверие и спокойствие, даже какую-то материнскую нежность. Он очнулся, зашуганно огляделся, а стоило Галли — громадному и не особо приятному во всех смыслах парню — спрыгнуть к нему в Лифт, как новенький потерял сознание.
— Галли, ты пугаешь людей. — с усмешкой сказала Майя, глядя, как медаки достают парнишку и несут в Хомстед.
Уже на следующее утро Алби показывал ему где что. Синеглазый достаточно быстро вспомнил своё имя, но долгое время отказывался его называть.
Оказалось, что его зовут Фаркл, и как Майя не пыталась, она не смогла сдержать смех, когда услышала это. А вот у Ньюта получилось. Фаркл стал помощником медаков и ещё одним близким другом Майи.
Так они и жили — вроде бы дружно и радостно, у каждого своё дело, своё место, но всё же окружённые смертельной опасностью и стенами, не выпускающими их на волю. Иногда Майе казалось, что их специально отгораживают от чего-то ужасного там за стенами.
— О чём задумалась? — знакомый британский акцент вырвал блондинку из мыслей.
— Да так. — она тряхнула головой. — О всяком.
Ньют чуть поджал губы и отвернулся, возвращаясь к работе. Майя продолжала сидеть на траве с тяпкой в руках, задумчиво оглядывая будничный Глэйд.
— На днях новенького привезут. — сказала она, прекрасно понимая, что Ньют и без неё это знает.
— Угу. — безучастно откликнулся тот.
Нагретая солнцем голова гудела, так что сил на дальнейшую работу просто не было, ровно как и желания. Девушка чуть поморщилась, поднимаясь на ноги.
— Я схожу к Фарклу, а то башка раскалывается, не могу больше.
— Хорошо. — не оборачиваясь сказал Ньют. Майя уже сделала несколько шагов в сторону домов, как снова послышался голос блондина. — Минхо с Беном уже вернулись.
— Да? Что-то рановато…
Парень пожал плечами.
— Они у Фрайпана.
Майя кивнула, больше самой себе, чем Ньюту, и зашагала к медакам. Сейчас самый расцвет дня, а бегуны обычно возвращались только под вечер, за несколько минут до закрытия ворот.
Если бы не гудящая голова может быть она бы что-то да поняла.
— Хей, Фаркл. — тот улыбнулся при виде подруги. — Дай мне что-нибудь от головы, а то я сейчас сдохну.
— Жара на тебя плохо влияет. — усмехнулся Фаркл, протягивая ей таблетку.
— На меня работа плохо влияет. — отозвалась та и проглотила лекарство. — Бегуны уже вернулись. Ты слышал?
— Они заходили ко мне минут десять назад. Был маленький конфликт с гривером, вот они до выхода раньше и добрались.
— Всё нормально?
— Особо пострадавших нет. Минхо впечатался в стену на бегу, кожу содрал, просил у меня мазь.
Майя еле заметно выдохнула. С Минхо они хорошо общались. Не сказать, что она дорожила им также сильно, как Фарклом или Ньютом, но терять его ей не хотелось. Впрочем, по факту, она так могла сказать почти о каждом в Глэйде.
Перед сном Майя всегда какое-то время глядела на усыпанное звёздами ночное небо и фантазировала о своей возможной жизни до Лабиринта. Жаль только, что она почти не помнила, какой может быть другая жизнь, поэтому часто фантазии заходили в тупик. Но было приятно иногда представить себя же в простом сарафанчике с идиотскими цветочками, туго затянутыми хвостиками и какой-нибудь связкой воздушных шариков в руках, прыгающей со счастливой улыбкой по улице.
— Майя?
Рядом сел Фаркл. Его всегда беспокоило, когда Майя начинала философствовать, потому что в Глэйде, как правило, такие мысли имели крайне печальные последствия.
— Ньют сегодня на дежурстве. Если он тебя увидит не спящую, завтра завалит так, что ты плантацию в кошмарах видеть будешь.
— Уже вижу. И Ньют там такой страшный: стоит с тяпкой и кидается в меня яблоками, стоит только мне только дух перевести.
Фаркл нервно хихикнул.
— Ложись спать, Майя. — сказал он, успокоившись.
— Фаркли, а как ты думаешь, я знала тебя до всего вот этого? — перебила его Майя.
— Ну… Не знаю. Может быть и знала.
— Забавно было бы. Представляю тебя карапузом. Ты, только раза в четыре меньше.
— Мило.
— Не то слово.
Повисла пауза. Оба задумались, вслушиваясь в негромкие трели цикад. Хотя, скорее всего, это была лишь проекция — в Глэйде вообще не было ни птиц, ни жуков, никого, кроме них и нескольких животных для Скотобойни.
— Спи, Майя. Спокойной ночи.
Та ничего не ответила. Просто поднялась с земли и легла в свой неудобный скрипящий гамак.
Где-то вдалеке у самых закрытых ворот показалась тёмная фигурка с зажжённым факелом — Ньют обходил Глэйд. Он ведь так всю ночь проходит, ляжет уже с рассветом, а потом «тайком» попросит у Фаркла что-то бодрящее, чтобы ещё весь день работать на плантациях. А иногда и за двоих, в те случаи, когда лень сражала блондинку наповал. А такое бывало часто. Нет, Ньют был таким, какой Майе не стать никогда. Он был терпелив, трудолюбив и даже не смотря на то что ему уже давно всё осточертело, он продолжал делать и делать изо всех сил — такими глэйдеры и должны быть, по идее.
