Филарету было примерно тридцать годков, вряд ли с хвостиком. Рост – побольше так среднего. Вес – чуть больше среднего, но без жира. Достаток, если судить по одежде и по замеченным сделкам, то же самое. Волосы чубчиком, прямые короткие, русые, без проседи, затылок голый. Лоб низковат, но зато челюсть как у мачо. Плечи тоже. Глаза светлые. Но – темные! И раз, и два успел заглянуть в них Вил – никакого зеркала души. А сила кое-какая, совсем непростая, оттуда прет и в количестве немалом. Это интересно. И случайно ли?

– Так что, Филарет Ионович, делить будем по-ровному или по-честному?

– Федотович. Но, раз уж ты зациклился на Ионыче – «колом его оттудова не выбьешь» – как правильно заметил в свое время старик Некрасов… Хорошая была мысль – перейти на Фил и Вилли, не помню чья, но с нею нам будет удобнее. Ок? – Филарет подкрепил свое предложение лучезарной улыбкой, сунул навстречу руку, и Велимир – с этой минуты еще и Вилли – пожал ее горячо и крепко. Ладонь была суха, изрядных размеров и как бы мягкая такая, чуть ли ни интеллигентская, но на усиленное пожатие – не поддалась. Даже напротив… Неслабый у нас Фил-мужичок.

– Ого! Вилли, да у тебя не руки, а клещи! Вери велл. Мячики в кармане давишь? – Велимир тут же поморщился, энергично затряс ладонью:

– Раньше что-то такое было… Двухкнопочную мышку, правда, а не мячик. А теперь – он еще раз потряс – нечем уже давить, надо остатки ампутировать.

– Приятно было познакомиться с близким партнером по большому бизнесу, обменяться крепким рукопожатием. Вил… Да, Вил все-таки лучше, чем Вилли. Очень приятно. Ты не хлюпик, отнюдь, это нам в тему.

– Та же фигня. Оп. У них, похоже, перемирие. Или он прячет тело в сейф…

– Арсений Игоревич просит зайти.

Пудрись, не пудрись, лапушка, а должно пройти некоторое время, прежде чем твой курносый заплаканный носик сдуется до обычных англосаксонских размеров, это веками проверено. Почему-то надеется на наше сочувствие…

Но и лицо же у Арсений Игорича, никакой пощечиной такое не вылепишь, разве что скарпелью. Потому что есть строгий закон в животном и растительном царстве: никогда не подпускай одновременно по нескольку баб-подчиненных к своему командирскому телу – сам горько наплачешься не то. Отчего-то уверен, что морально мы на его стороне, типа, из-за мужской солидарности, что ли?

– Вот так вот, господа… Вопросы будут? Вроде бы мы все с вами прояснили? Или нет еще? Куда я очки заканифачил… А, вот они…

– Все, Арсений Игоревич, кроме мелких уточнений. Остальное ясно.

– Да, слушаю вас, Велимир…

– По сухопутному – просто Вил.

– Да, Вил, давайте ваши уточнения.

– День наш ненормирован?

– Само собой, хоть с утра до ночи сидите дома за теликом, но дайте результат.

– Иными словами – хоть круглые сутки не спите?…

– Примерно так.

– Командировочные нам положены? – Филарет среагировал точно и мгновенно на Велимировы слова: тут же кивнул, показывая, что вопрос этот общий и задается дружно, и Вилу это понравилось.

– Командировочные?… А! Да, пожалуй, я распоряжусь в бухгалтерии.

– В каких размерах и на какой срок? И что с выходными?

– В удвоенном размере, в будни и в праздники. До конца командировки. Устраивает?

– Да. И… это… Светлана, новый член нашей группы… Ее вознаграждение – тоже из первоначально назначенной суммы? Или… Какие-то дополнительные решения?…

– А… Нет, ее та сумма не касается, расчеты с ней будут производиться в отдельном порядке. Все?

– У меня – да.

– А у вас, Филарет Федотович?

– Можно просто Фил. Просто Фил… Это хорошо звучит…

– Да, каламбур хорош, я оценил, но?…

– Нет, вопросов у меня нет, кроме одного.

– Давайте.

– Когда зайти за командировочными?… Да, и нужны ли вам промежуточные отчеты?

– Уже два вопроса. – Арсений Игоревич вытащил откуда-то из-под стола связку ключей, и загородил собой вмонтированный в стену сейф. – Первый – гальюн вопрос. Даже совсем не вопрос. Командировочные ваши, и ваши – пока вот. Возьмите, сами на рубли разменяете, я надеюсь? – Шеф двумя руками подтолкнул дверцу сейфа и она мягко, абсолютно бесшумно стала на место, захлопнулась с еле слышным щелчком, так и не выдав свое содержимое двум парам любопытствующих глаз.

– Да.

– Естессно.

– Потом распишетесь, не сейчас. Промежуточные отчеты – по обстоятельствам. У Светланы Сергеевны есть мои телефоны, трубка и домашний, но – и вы возьмите, на всякий случай, сейчас я допишу. – Ясен, ясен этот «всякий случай»: если вдруг непокорную Светлану Сергеевну, отставную секретаршу, с корнем выдернут из местной почвы, уволят, типа…

Шеф протянул каждому по визитке, Филу – первому, как ревниво отметил Велимир.

– Если нас будут теребить по прежним делам?

– Каким делам?

– Ну разным, Арсений Игоревич. У меня на сносях пара сделок, по прежним положены быть представлены отчеты к четвергу, постоянные клиенты будут обязательно звонить. И у Велимира, наверное, то же самое?

– До четверга еще далеко. В течение суток… сегодняшних… В общем, до конца завтрашнего рабочего дня сдайте дела своему непосредственному начальству с устным дополнением от меня, чтобы вас торкали как можно меньше по любым возможным поводам. Я же прослежу, чтобы по отчетам не придирались и не жали на вас из-за каждой буквы. Однако, может быть всякое и я не господь бог. Жизнь есть жизнь и невозможно предусмотреть все, так что будем действовать по уму и вместе. Правильно я говорю? – Шеф отвлек свои мысли на дело и воспрянул прямо на глазах, даже лоб и шея приняли нормальный окрас. Ну а кто говорит, что он слабак? Был бы тюфтяй – не выдержал бы этой безумной гонки отчаянных девяностых за деньгами и карьерой. А женщины – они вполне простительная слабость, когда корабль на плаву и под парусами.

– Логично.

– Правильно.

– Ну, тогда харэ лясы точить, господа брокеры – и по коням. Понедельник день тяжелый, но он уже распечатан. Светлана в приемной, заберете с собой. Личные погремушки пусть заберет, либо сложит в пакет, мы ей на дом завезем. Все служебное – останется на месте, будет ждать ее возвращения… Или там видно будет… Остальные вопросы по телефону и круглосуточно. Все. Если я по отчетам пойму, что командировочные расходуются на дело – можете не экономить, придираться не стану.

Ударом кулака в столешницу Арсений Игоревич завершил совещание.

В приемной Велимир оглянулся:

– А куда она собственно говоря?…

– В туалет, видимо. Но тем лучше, у нас есть пара секунд завершить этап организационного строительства нашей экспедиции. Кто будет старшим группы?

– Ты. У тебя и голос гуще и челюсть квадратнее.

– Принимается. Хотя я хочу этого не больше твоего. Зато быстро и без интриг. О, Светочка, а мы вас ждем.

– А что меня ждать-то? Вот она я, вся на месте. Арсений Игоревич, уехал, конечно?

– Никак нет, у себя они. Но никого не велели пускать, включая нас троих. А вот нам с вами надо спешить покинуть этот дом финансовой терпимости, уважаемая Светлана Сергеевна. Готовы?

– Просто Света. Какая я теперь Светлана Сергеевна? Так, девочка на побегушках, младший помощник первого заместителя канцелярского курьера. Идемте. Только я сейчас Илоночке пару слов шепну и вас догоню.

Велимир ловко поймал девушку за локоток и безжалостно сдавил:

– Потом шепнешь. Сказано ведь – торопимся. То-ро-пим-ся!

– А ну пусти! Командир выискался. Пусти, я сказала, убери руки немедленно! Ну? Я кричать буду. – Велимир продолжал ее удерживать равнодушною рукой, однако говорить ничего не стал и обернулся к партнеру и новоизбранному старшему товарищу, в ожидании первого начальственного указания.

Филарет Федотович согнал с лица лучезарную улыбку и приморщил лоб:

– Вил сделал вам, Светлана, абсолютно своевременное замечание… Стоять. Постойте смирно и послушайте, прежде чем продолжить истерику. Спасибо. Добавлю также, что я отныне – ваш самый главный босс, а Вил, Велимир Леонидович, – мой первый заместитель и ваш старший товарищ… – Бас его смолк, но ровно на секунду, чтобы добавить железа в падающие слова. – Еще один выкрутас с вашей стороны, еще одна попытка взвизгами и бранью привлечь сюда никому не нужных зевак – и останетесь в приемной дожидаться шефа и работы. Вам ясно? – Носик у секретарши угрожающе задрожал и стал увеличиваться в размерах. Только-только начала она по-настоящему постигать размеры постигшей ее катастрофы.