Горан этого не знал, но виду не подал, кивнул важно. В конце концов, он же не дипломат, ему уж об этом прямо говорили. Добавил:

— Потому Тарнаг и вступил в войну. Лорд Ольгерд обещал три года беспошлинной торговли, и мы это обещание выполним, не сомневайтесь.

Снова скромная улыбка в ответ и такие же скромные слова:

— Я не имею полномочий вести какие бы то ни было переговоры, Горан. Более того, я лишь формально командую нашим войском. Реальная власть принадлежит генералу Илларейна. И я здесь для того, чтобы передать его приглашение. Наш лагерь примерно в двух часах езды, на берегу Лимреи. На другом берегу. Генерал хочет обсудить с вами диспозицию. От этого будет зависеть, стоит ли нам наводить переправу.

— Ну что ж, — проговорил Горан, вставая, — придётся поторопиться, если мы хотим вернуться засветло.

Время близилось к полудню, когда с вершины невысокого холма открылся вид на тарнажский лагерь. Ленивой лентой изгибалась Лимрея, золотая под весенним солнцем, а на правом низком её берегу, будто солдаты, выстроились в ровные шеренги круглые разноцветные шатры, и поднимался в воздух дымок походных костров. Над шатрами вились флаги с золотым тарнажским орлом, но среди них нередко попадались и приятные глазу белые полотна со знаком Чёрного Лиса.

С умом устроенный лагерь понравился Горану. Одобрил он и частокол со рвом, и стадо в несколько сот голов, и большой обоз. Тарнажцы не маршировали налегке, зато и нахлебниками становиться не собирались. Озадачило только одно…

— Неужели здесь тридцать тысяч?

— Двадцать четыре, Горан, — извиняющимся тоном проговорил Аройянн. — И три тысячи конницы.

— Ваше войско все равно вдвое больше нашего, — напомнил Горан.

— Но ведь у нас нет магов…

От лагеря к ним направлялась группа всадников.

— Пойдёмте, Горан, здесь есть брод, — Лис с улыбкой коснулся его локтя.

Встретились ровно на середине реки. Принц представил генерала Илларейна и его свиту, Горан — Фродушку и светлых магов Темидана и Фарна. Длинное, неподвижное, будто маска, лицо генерала напомнило шада Венкара, век бы его не вспоминать. Горан про себя отметил, что река разливается широко и вода местами достаёт до стремени. Значит, конница пройдёт, может пройти и пехота, но для стада и обоза придётся наводить переправу. Или нет?

В просторном шатре светло-голубого шёлка развернули на столе карты, тарнажские и ронданские. На картах запутанной ниткой тянулась нарисованная Лимрея, за нею простирались луга с игрушечными барашками. А на восточном берегу ровные треугольники холмов прерывались пушистыми ёлочками, тоже треугольными. Брод, который по стремена, отмечал жирный крестик. Горан указал на крошечную избушку с дымком над островерхой крышей и пояснил:

— Это Ждар. Отсюда мы получили донесение в последний раз. Ондовичи взяли этот город три дня назад на рассвете. Да не город это даже, так, крепостишка.

— Сколько пик насчитывает неприятельская армия, лорд? — задал вопрос генерал.

— От шестидесяти до шестидесяти пяти тысяч. Ведёт его шад Карамат, — ответил Горан. И заметил, как переглянулись тарнажские офицеры, при этом обойдя вниманием своего принца.

— Значит, вражеские силы превосходят нас вдвое? — снова спросил генерал, хотя ответ на этот вопрос уже знали все.

— Именно так, — сдержанно кивнул Горан. — Значит, нам нужно продумать диспозицию, чтоб не дать им развернуться и вступить в бой всеми силами.

— Что же ещё, кроме выбора поля боя, можем мы противопоставить врагу?

Ни один мускул не дрогнул на лице генерала, и Горану захотелось сдёрнуть эту бледную маску, смять её одним движением руки.

— У нас есть восемьдесят шесть магов-огневиков. Ещё около трёхсот боевых магов разного уровня силы и разных же способностей.

Ничего не ответил на это генерал. Молчали и его офицеры. Снова подумал Горан: «Ольгерда бы сюда. Он бы сумел объяснить им, сказать что-нибудь вдохновляющее». Лис поднял на него глаза раненого оленёнка. Горан обратился к одному из своих спутников:

— Мастер Фарн, поглядите по сторонам, сделайте милость.

Фарн важно кивнул, закрыл глаза, сделал несколько пассов, которые выглядели немного нелепо, будто немолодой и довольно грузный маг пытался взлететь, беспорядочно взмахивая короткими руками. Потом он заговорил:

— Через брод идут коровы, пять или шесть. Их ведёт парень в красном колпаке. На северной части лагеря для чего-то разбирают частокол. Со стороны Гартовой Пустоши приближается отряд. Похоже, ондовичи. Две дюжины или около того.

Фарн открыл глаза, обвёл собравшихся взглядом немного удивленным, будто он забыл, где находится и для чего.

— Очень полезная магия, — вдруг сказал генерал с почти человеческим выражением лица.

И отдал короткий приказ по-тарнажски. Один из офицеров стукнул кулаком в грудь и вышел из шатра. Горан проговорил:

— Дайте уйти нескольким из них.

— Зачем? — быстро обернулся к нему генерал.

— Посмотрите сюда, — Горан взмахнул ладонью над картой. — Западный берег — ровная степь, гладкая, будто стол. Здесь ондовичи развернут свою конницу, как птица — крылья, прижмут нас к реке и перебьют. Значит, нужно заставить их переправиться на восточный берег.

— И как мы это сделаем? — спросил Аройянн, впервые вступая в разговор.

— Наводите переправу, принц, — ответил Горан. — Сворачивайте лагерь. Войско шада Карамата будет здесь послезавтра на рассвете.

========== Глава 26 ==========

Каждый бой начинается задолго до того, как запоёт сталь, покидая ножны, задолго до первой капли крови, упавшей на истоптанную лошадиными копытами траву. Он начинается с карт, развёрнутых на походном столе, с двух сотен срубленных деревьев, с телеги со сломанной осью, застрявшей на переправе.

С дрогнувшей руки светлого мага-вещуна, рассёкшего грудь белой голубице.

— Бяда, бяда, Пресветлый, — горестно пропел вещун, коверкая слова на сеговский лад. — Ня буде нам милости Творца в ентой сече, ох, ня буде!..

— И думать такого не смей! — рявкнул на мага Горан. Фродушка, помогавший ему надеть доспехи, вздрогнул от неожиданности. — Если хоть слово плохое услышу, своими руками удушу безо всякой магии! Бери свою курицу дохлую и ступай к людям! И чтоб вдохновил мне войско как надо! Скажи, что в прах Ондову разотрем! Что на костях спляшем! Что за ужином будем пить молоко ондовичских кобылиц! Нет, про кобылиц не говори. Красивое что-нибудь придумай! Что я тебе должен все подсказывать? Прорицатель ты или нет?

— Та разьвиш можна волю Творца на свой лад перебрехивать? — попробовал возмутиться вещун.

— Можно подумать, в первый раз, — бросил Горан да и выставил бедолагу из шатра. Прав был Ольгерд, нет больше среди них настоящих предсказателей, а светлые в этом ремесле и в лучшие времена не блистали.

Ронданский лагерь не свернули. Поставленный у подножия крутого холма, он казался отрядом призраков, прикрывающим левый фланг деревянным щитом частокола. Сразу за лагерем плотными рядами поставили телеги обоза, всё ценное с них сняли, прочим решили пожертвовать.

Влетел в палатку одуревший от возбуждения Оньша, крикнул с порога:

— Идут, господин! Идут!

— Фарн, рассказывай! — скомандовал Горан.

— Войско большое, много пыли подняли, — пожаловался маг, — плохо видно. Но идут не в боевом порядке, несутся кто куда горазд. Через переправу идёт тарнажский обоз.

— Успеют?

— Пройти успеют, снять переправу — нет.

— Ну что ж, с нами силы Света!

Им подали коней. Поскакали прочь от лагеря, в обход спешно строящегося тарнажского войска, туда, где на склоне пологого и длинного холма уже стояли ровные ряды под красно-чёрным стягом Ронданы. А на стяге алая саламандра переплелась с чёрным змеем, огненная магия обнимает тёмную, и нет на свете ничего вернее, радостнее и пронзительней, чем утро перед боем. Не больше чем через час ондовичи будут здесь. И этот час — целая жизнь. Для кого-то он последний. Для многих. Но мы не умрем, моя ночка, мы вечны, как флаг Ронданы, как Тьма и Свет, мы вечны до того короткого мига, когда нас не станет…