Он не шевелился и просто смотрел на неё, пока она не открыла глаза, в которых плескалось — это была ошибка.
Ты права, девочка. Но это была самая прекрасная ошибка в моей жизни. А теперь спроси меня. Спроси меня ещё раз, для чего ты мне нужна. Потому что сейчас — сейчас я отвечу.
Она отстранилась. Закуталась в простыню, чтобы дойти до ванной. Ей нужен был холодный душ, чтобы смыть с себя его запах, свою слабость и эту ночь. Забыть всю невысказанную боль в его глазах. Забыть всю неумелую нежность его пальцев. Забыть, как она отдавалась ему — вся, без остатка.
Это были не ты и не я, Драко. Это были те два человека, которыми мы могли бы быть в какой-то другой, альтернативной жизни.
И которыми мы никогда не будем в этой.
И последнее перед тем как она встанет, поставив этим окончательную точку:
— Если бы ты мог выбирать, какой выбор ты бы сделал, Драко?
Кривая усмешка на тонких губах:
— Этот.
Комментарий к Выбор.
Спасибо за исправление ошибок в публичной бете - мне самой замечать не всегда удаётся.
========== Последний выдох. ==========
Больше они ни разу друг к другу не прикоснулись. Не смотрели друг другу в глаза. Почти не разговаривали.
Гермиона тщательно составляла планы, перебирала в уме необходимые действия, вспоминала все известные ей заклинания. Она опять справится.
Драко каждый день смотрел на волны, бьющие о борт корабля.
Вот мы и в одной с тобой лодке, девочка. В лодке, которая стремительно идёт ко дну. И если бы я только мог что-то изменить… Но я не принц, а это не сказка.
Они сошли на берег. Гермиона повернулась, чтобы спросить о его планах. Чтобы сказать, что она отправится искать Рона и Гарри. Чтобы услышать тихий
— Экспеллиармус.
Глаза цвета серого дождливого неба смотрели жёстко, беспощадно, и — где-то в самой глубине — виновато.
— Нас уже ждут, Грейнджер. Нас давно ждут.
Она попыталась бы убежать, если бы он не наложил столько заклинаний, подавляющих её волю. Кричала бы, если бы не силенцио. И пока она ещё стояла рядом — главный вопрос, единственный вопрос, который ещё мог его интересовать:
— Где моя мать?
Мужчина — на этот раз рыжеволосый с густой кустистой бородой — кивнул своим соратником. Грейнджер забрали.
Это всё должно быть не напрасно.
Драко повторил ещё раз, чуть громче:
— Где моя мать?
— Успокойся, Драко. Ты хорошо поработал, но пока… Нам ещё нужна твоя помощь.
— Где моя мать?!
И яркой вспышкой — болезненное, жестокое подозрение. Она может быть уже мертва. С самого начала мертва. И всё, что он делал для её спасения, было напрасно.
— Тебе это не поможет. Возьми себя в руки.
— Что вы сделаете с Грейнджер?
— Нам нужен её дар. Магический дар девушки из магловской семьи. Выжать до капли. И — убить. Ты это знал с самого начала, Драко. И даже не думай совершить какую-нибудь глупость. Если хочешь ещё раз увидеть Нарциссу, — грубый раскатистый смех.
И Драко увидел его — выбор, который вставал перед ним. Мама, которая возможно уже мертва, и девушка внизу, которая точно сейчас умрёт.
Ты об этом выборе говорила, Грейнджер? Если да, то я предпочёл бы не иметь этого грёбаного выбора. Пусть катится к Салазару! Потому что, кажется, я уже выбрал.
— Авада Кедавра! — он взмахнул палочкой, которая слушалась его так, будто была продолжением его самого. Которая послала смертоносный луч ещё до того, как он договорил, не давая возможности отбить или увернуться.
Он бежал по лестнице вниз, посылая смерть всем, кто встречался ему на пути. Надо было успеть — любой ценой. Спасти — любой ценой. Чтобы поверить, что его выбор — правильный.
Что-то утекало из неё, оставляя странную непривычную пустоту. Что-то невесомое, невидимое, запертое сейчас в маленьком хрустальном сосуде, когда она без сил повисла на верёвках. Они получили то, что им нужно, а значит, больше ей незачем жить. И все её планы рухнули. Она больше никому не сможет помочь. Никого уже не спасёт. Даже не узнает, что стало с близкими ей людьми. Она не слышала и не видела ничего вокруг: ни криков, ни вспышек, ни падающих вокруг неё тел.
Но голос — его голос — она не могла не услышать.
— Ты умеешь плавать, Грейнджер?
— Да… — не слово, просто выдох.
— Тогда плыви, девочка. Постарайся выплыть, пока эта лодка ещё не достигла дна.
Драко стоял рядом с ней, а вокруг было слишком много людей. Слишком много противников. Слишком много хищных усмешек. Он был обречён. И у неё тоже не было ни единого шанса, если только…
Они отслеживают перемещения с помощью порталов, все перемещения всех волшебников. Всех волшебников, Грейнджер, и это твой единственный шанс.
Он даже не смог сформулировать заклинание. Не знал, какое. Он просто взмахнул палочкой, не облекая свою силу в слова. Но палочка поняла, послушалась, послала смертельный вихрь, сбивающий все защитные барьеры.
Потому что когда дракон выдыхает пламя последний раз — оно сметает всё на своём пути.
И ускользающими от него силами, он успел произнести нужное заклинание и кинуть палочку ей.
Последнее что он увидел — её пальцы сомкнулись вокруг тёплой отполированной древесины.
========== Сердце дракона. ==========
Портал перенёс её и швырнул на твёрдый дощатый пол. Не было сил встать. Но надо было произнести защитные заклинания. Одно за другим — и никакого эффекта. Палочка в её руках была просто куском бесполезной теперь деревяшки.
— Не пытайся, девочка. Ничего не получится. Но здесь ты в безопасности, — седой старик наклонился над ней, убирая волосы с её лица. — Давай, я уложу тебя в кровать. Тебе надо отдохнуть.
И она отдыхала. День за днём отдыхала, набираясь сил.
А старик рассказывал ей всё, что знал: Рон мёртв, Гарри продолжает бороться и, кажется, выигрывает.
Она училась заново ходить, заново дышать, делать все привычные дела — уже без магии.
А старик рассказывал ей о том, что война закончилась, руины отстраивают заново, волшебный мир залечивает раны, у Гарри и Джинни родился сын.
Ей надо было уходить, найти родителей, найти тех, кто смог пройти сквозь эту мясорубку и выжить, помочь — хотя бы просто советом.
Но сначала ей надо было узнать.
— Вы не знаете, Драко жив?
— Этого я не знаю, девочка.
— Если бы я могла его найти…
— Его палочка поможет тебе. Можно?
Седой волшебник бережно взял палочку Драко из её рук.
— Я помню её… Я сам её сделал. Очень, очень сложная работа.
— Сложная?
— Конечно. Создание палочки — это ведь целое искусство. Для того, чтобы она верно служила, нужна особая связь между палочкой и её владельцем. Большинство людей приходят в магазин и выбирают палочку из представленных там — ту, которая больше подойдёт. И она будет хорошо выполнять свою работу. Но когда палочку создают для конкретного человека — ооо, это совсем другое.
— Да, я знаю, но…
Старик кинул на неё пронзительный взгляд.
— Вот, например, палочка, которую Олливандер создал специально для Гарри Поттера по заказу Альбуса… Ты не думала, девочка, как могла бы повернуться история, если бы на её месте была другая, совершенно обычная?
— Я не думала про это, но… Как палочка может мне помочь?
— Палочка всегда помнит своего хозяина. И всегда найдёт его. Не сразу. Иногда ей требуется время. Но она будет тянуть тебя к своему истинному владельцу. Просто не надо ей мешать.
Старик протянул ей палочку обратно. Гермиона коснулась гладко отполированного дерева, почувствовала прежние тёплые покалывания в ладони и — на такой короткий миг, что даже не запомнила — ощущение, что внутри палочки что-то бьётся.
