– Да, позовите мне, пожалуйста, дежурного врача. Меня это вполне устроит, – сказала она девушке, стараясь, чтобы голос звучал, при этом, как можно спокойней.

Медсестра вздохнула и, с легким укором взглянув на нее, поспешно вышла из палаты. И как только она скрылась за дверью, Мари, все это время пытавшаяся выглядеть невозмутимой, стремительно соскользнула с кровати на пол, отчаянно пытаясь удержать равновесие на своих слабых, практически ватных ногах. Через пару секунд ей все же удалось немного выровняться и относительно удачно справиться с неприятным головокружением. Сунув босые ступни в мягкие тапочки, которые ей принесла Энни вместе с комбинезоном, Мари, стараясь двигаться максимально быстро, доковыляла до двери палаты и аккуратно выглянула в коридор.

Благодаря тому, что сейчас, действительно, была уже практически ночь, все отделение казалось тихим и безлюдным. К тому же, Мари несказанно повезло, так как коридор, на данный момент, был абсолютно пуст. Девушка быстро вышмыгнула в него, пытаясь в панике сообразить, каким образом она могла бы максимально незаметно покинуть больницу. Ведь если просто пойти по лестнице вниз, то неизбежно попадешься на глаза медперсонала, который круглосуточно находится на ресепшене в вестибюле.

«Ну и что дальше делать, Мари?! Давай, думай! – стремительно размышляла она, нервно грызя ноготь на большом пальце правой руки, – Это ведь не тюрьма и даже не психушка… А потому должен быть какой-то осуществимый способ уйти отсюда незаметно!»

Своевременно обнаружив, что дверь одного из кабинетов в конце коридора начала медленно приоткрываться, Мари поспешно свернула в ближайшую незапертую комнату.

Там было довольно темно, и это не могло не радовать. Так как помещение совершенно точно не являлось очередной палатой, то, следовательно, темнота в нем должна была говорить о том, что здесь попросту никого нет. При беглом осмотре комнаты так и оказалось. И Мари сразу же поняла, что это процедурный кабинет. Ведь в бледном свете уличного фонаря, проникающего в комнату через окно, она смогла разглядеть какие-то кушетки, ширмы, биксы, перекатные столики и прочую, намекающую на это, медицинскую утварь.

Рано или поздно медсестра вернется в палату с доктором, и тогда они поймут, что Мари сбежала. Они сразу же сообщат об этом вниз на ресепшен, а затем начнут искать ее по всему отделению, первым делом проверив туалет, а потом и все остальное. Поэтому времени у нее было просто в обрез…

Чувствуя себя зажатой в угол, Мари подошла к окну и посмотрела через него на улицу. При свете фонаря девушка сделала для себя два ценных наблюдения. Во-первых, это был всего лишь второй этаж, причем окно комнаты выходило во внутренний двор больницы, большую часть которого занимал парк. А во-вторых, никаких решеток, электронных защелок или сигнализационных датчиков на окне, на счастье, не было. Большинство людей на ее месте, конечно, сочли бы эти наблюдения недостаточно убедительными для того, чтобы рассматривать окно как потенциальный выход из больницы наружу. Но ведь это была Мари, которая и так-то являлась довольно отчаянным человеком, а в те моменты, когда чувствовала себя в опасности, и вовсе начинала действовать быстро, смело и без особых на то раздумий.

Поэтому, первым делом, девушка максимально бесшумно открыла окно. А затем, вспомнив как еще совсем недавно Джесс связывал покушавшуюся на нее Ли бинтами, Мари быстро подошла к шкафу, стоящему рядом с кушеткой, и распахнула его дверцы. На ее радость, помимо всего прочего, здесь также оказались эластичные бинты. Вытащив несколько упаковок, на которых была указана пяти-метровая длина, Мари поспешно их вскрыла и, туго привязав концы сразу четырех бинтов к калориферу под окном, сбросила смотанные рулончики вниз на улицу. В полете бинты быстро размотались, и их длины вполне хватило на то, чтобы противоположные концы достали до поверхности земли.

– Превосходно!! – с восторгом прошептала Мари, и, обернув бинты в одну обмотку вокруг правой кисти, а затем взявшись за них так, чтобы они свободно скользили сквозь левую ладонь, осторожно свесила ноги через открытое окно вниз.

Бинты слегка пружинили под ее весом, но были, при этом, очень крепкими, да и высота второго этажа, на самом деле, оказалась не такой уж и большой, поэтому ступни девушки, украшенные мягкими пушистыми тапочками, довольно быстро коснулись асфальта.

«Эх, видел бы меня сейчас Джесс!» – не смогла сдержать Мари озорной мысли. Ведь несмотря на то, что ее доверие к нему все еще оставалось достаточно спорным, было бы глупо отрицать, что симпатия стала еще крепче, чем раньше. Конечно, вполне возможно, что это являлось одним из первых признаков подспудно назревавшей проблемы, потому что парень вполне мог оказаться отрицательным персонажем. Но, однако, сейчас Мари было просто некогда думать об этом. Быть может, она подумает об этом потом… Например тогда, когда обстановка в ее жизни станет немного менее напряженной.

Как она и ожидала, выйти ночью из больничного двора на улицы города незамеченной оказалось весьма не сложно. Но Мари все еще следовало поторапливаться, поскольку ее исчезновение из палаты, в силу сложившихся обстоятельств, не сможет долго оставаться нераскрытым. Однако самым напрягающим было то, что медики, по-видимому, очень скоро обнаружат и способ, которым она эту больницу покинула. А из-за этого будет сложно впоследствии убедить кого-либо в том, что у нее вовсе не поехала крыша.

Все еще снедаемая приступом мании преследования, девушка подумала, что сейчас, наверное, не вполне разумно отправляться к себе домой, но она попросту не представляла, куда еще можно податься без денег, в одном комбинезоне и в мягких пушистых тапочках на ногах. По крайней мере, она знает где лежит запасной ключ от квартиры, и, по крайней мере, там она сможет хотя бы переодеться и относительно спокойно подумать над планом дальнейших действий.

Голова Мари все еще ощутимо кружилась, а ноги плохо слушались, но, следует отметить, что на свежем воздухе девушка неожиданно почувствовала большой прилив сил. А может это объяснялось еще и тем, что здесь она ощущала себя словно птица, выпорхнувшая из душной клетки на волю. И поэтому Мари, хоть и заметно покачиваясь, но все же довольно бодро зашагала по ночным улицам города по направлению к дому.

***

В небольшом полутемном помещении царила относительная тишина, нарушаемая лишь звуком большого, медленно вращающегося вентилятора.

«Как же мне нравится эта атмосфера…», – размышлял Джу, задумчиво раскуривая сигарету.

Все еще связанная Ли, которую он бережно усадил на обшарпанный кожаный диван, стоящий посреди комнаты напротив массивного деревянного стола, что-то возмущенно промычала ему сквозь лейкопластырь. Подойдя к девушке вплотную, Джу приподнял ее точеное кошачье лицо за подбородок и, не без некоторой доли садизма, резким рывком сорвал пластырь с губ.

– А-а-ай! – возмущенно протянула Ли, глядя на него снизу вверх своими хищными серо-зелеными глазами, – Наслаждаешься, красавчик?

– Мне просто нравится такая атмосфера…, – сделав вид, что не понял ее откровенной подколки, отвлеченно поведал девушке Джу, тем не менее с какой-то напряженной сосредоточенностью запуская пальцы в ее непослушные темно-каштановые волосы.

Яркие губы Ли в ту же секунду медленно растянулись в вызывающей, самодовольной ухмылке.

– В смысле, атмосфера со связанной беспомощной женщиной в твоей власти? – с легкой иронией спросила она и, вдруг, неожиданно дернувшись, едва не поймала зубами его неосознанно отпрянувшую руку.

– О, да! Ты же знаешь, что я, прям, просто тащусь от этого, – в своей извечной манере съязвил девушке Джу, сам, однако, не замечая, что отступил от нее на шаг.

– А я всегда знала, что ты такой, Джу…, – слегка прикусив уголок своей аппетитной нижней губы, вкрадчиво проворковала Ли. Ее мягкий мелодичный голос прозвучал, при этом, весьма призывно, – Особенно после нашей с тобой последней жаркой встречи. Скажи, ты всегда так грубо набрасываешь на симпатичных тебе девушек, мой пылкий дьяволенок? А мордашка-то твоя, я смотрю, уже немного зажила…