– Внезапно. Допустим, не читал.

– Так читал или нет?

– Так что у тебя там за сложная метафора в голове сложилась?

– Это точно не «метафора»… В общем, Эко постоянно описывает еду в этой книге. Очень много всяческой еды, настоящее фуд-порно! И он описывает ее, процесс ее поглощения так, что ты начинаешь ненавидеть главного героя. Он и так человек неприятный, но вот это просто добивает, как он ест. Я одновременно восторгалась Эко, потому что это ведь талант – так смачно описывать что-то, чтобы манипулировать мнением читателя, и ненавидела, потому что у меня аппетит на пару дней испортился.

Они стояли под фонарем у закованной в пластиковые «под дерево» панели урны, на металлической крышке которых тлели красноватые на концах бычки. Влад дожевал свою вафлю и теперь вертел шпажку между пальцев, точно это был какой-нибудь нож из тех, что крутые герои крутых боевиков используют вместо зубочисток.

– С лекциями Агаты так же. Я же вообще рекламщик будущий, а не искусствовед, но, когда я ее слушаю, это какое-то состояние измененного сознания.

– Агату сложно не обожать, – заметил Влад. Зоя почувствовала, что снова краснеет. Но всегда можно было сослаться на жару или холод, или что это тоналка так странно в свете фонаря смотрится. – Скажи она идти на Бастилию, я бы пошел.

Зоя тихонько засмеялась.

– Что смешного?

– Ничего-ничего! – Подняла она руки в извиняющемся жесте. – Просто представила Агату на баррикадах. В этом ее платье длинном, на каблуках. Или как на той картине с флагом, как же ее…

– «Свобода, ведущая народ».

– Спасибо! – кивнула Зоя. Эрудированность Влада очень ей нравилась. А еще то, что он не кичился знаниями, не ходил надутым индюком, как некоторые парни с философского, уверенные, что им должны рукоплескать, потому что они читали Витгенштейна и Арендт.

– Я видел твои рисунки, – вдруг сказал Влад. Зоя наконец разобралась с вафлей, они выбросили шпажки в урну и продолжили вечерний променад. Впереди маячил горящий красным знак метро. – Почему ты не пошла на дизайнера?

– Боялась, что возненавижу рисование, – смутилась Зоя. – Когда это просто ни к чему не обязывающее хобби, как-то проще. Хочу – рисую, не хочу – не рисую. Никаких сроков, ограничений и заказчиков.

– Но ты же будущая рекламщица!

– И большая часть моей работы будет состоять в том, чтобы понять, что вообще хочет заказчик, а потом убедить его, что именно результат нашей работы он и хотел.

Влад закатил глаза. Легкий ветерок, гуляющий по широкому проспекту, ерошил его собранные в короткий хвост темные волосы. Эмоции, давящие тяжестью на голову, отпустили, и теперь, рядом с Владом, Зое было хорошо и надежно. Мама с детства говорила, что с мужчиной должно быть надежно и безопасно, без всех этих эмоциональных качелей, которые хорошо смотрятся только в сериалах на десятки сезонов (нужно же чем-то удерживать зрителей, когда внятные сюжеты закончились).

Зое нравился Влад. От него не веяло угрозой, проблемами и скупердяйством. Не веяло тайной.

Как от Агаты.

– Наклонись, – потребовала Зоя, когда они стояли в переходе. Ехать им предстояло в разные стороны по кольцевой и момент прощания можно было растянуть до прибытия поезда. Благо ночью они ходили с большими промежутками.

Целовался Влад тоже уверенно и спокойно. Аккуратно, не пытаясь съесть лицо Зои, укусить.

Зоя отвечала и думала, что должна радоваться. Но, вопреки ожиданиям, ничего внутри не екнуло. От обиды на себя саму она едва не поджала губы.

– Знаешь, если ты нарисуешь портрет Агаты, – Влад почему-то перешел на заговорщический шепот, – ей понравится. Я уверен.

Ошеломленная Зоя только открыла рот, но грохот стремительно вырвавшегося из тоннеля поезда заглушил ее слова.

– Дурак ты, – прошипела Зоя захлопнувшимся дверям.

Электронные часы над тоннелем мучительно медленно отсчитывали секунды. От красных точек, из которых состояли цифры, в глазах начало покалывать. Зоя нервно теребила завязки фенечек, потом вытащила телефон и, обрадовавшись, что интернет ловит, зашла в Инстаграм.

– Мне кажется, я лесбиянка.

Ира громко и очень театрально закашляла, разве что не приложила ладонь ко лбу и не откинулась на подушки так, чтобы локоны красиво разметались по плечам и наволочке.

Зоя нахмурилась, надула щеки и сильнее закуталась в синий флисовый плед с рукавами, точно пыталась укрыться им с головой, основать в его тепле Подпледное королевство и никогда больше не выходить на белый свет.

– Если ты – лесбиянка, то я – аниме-тян. Серьезно, с чего ты взяла?

Зоя тяжело многозначительно вздохнула.

– Зря убиваешься. Мой гей-радар на тебя молчит.

– Чего-чего?

– Это как счетчик Гейгера, только гей-радар. Уверяю тебя, если твоя гетеросексуальность и пошатнется, то точно не из-за Агаты.

– Ты не помогаешь! – простонала Зоя, падая на бок. Последние полчаса она провела, листая инстаграм Агаты: фотографии с лекций, из гримерок, бэкстейджи и виды ночных городов.

Всегда в толпе, множество лиц, большинство из которых не повторялись, в полумраке ночных парков и освящении мостов, Агата казалась чем-то незримо иным, большим. Зоя считала: погуляет с Владом, поцелует его и все схлынет. Она листала фотографию за фотографией, читала пост за постом («на Ночи музеев нынче восхитительно…», «для тех моих русскоязычных подписчиков, что коротают сегодняшнюю неделю в Шартре…», что-то на французском, немецком и каком-то языке с большим количеством диграфов), а потом отматывала ленту вверх, чтобы найти селфи поинтереснее и впиться взглядом в точеное лицо, запоминая его линии.

Черт! Агату ведь нельзя было назвать идеалом красоты, но лицо ее обладало той чарующей привлекательностью, какая полагается ораторам, собирающим толпы слушателей.

– А что ты собиралась услышать? – фыркнула Ира, вскинув брови. – «Да, конечно, несись к своему крашу на крыльях любви»? Съешь лучше шоколадку и посмотри какой-нибудь детективный сериальчик, чтоб мозги расслабились. Или начни курсовую.

Зоя снова тяжко вздохнула. Детективы в последнее время ее не прельщали, до загрузки курсовой в университетский антиплагиат оставалось еще бесконечные два месяца, а вот шоколадка где-то точно была и могла помочь. Конечно, потом Зоя будет страдать, что позволила себе быстрые углеводы после восьми, тем более что сегодня уже ела вафлю, но это потом.

Успевший погаснуть экран телефона вспыхнул.

«Доброй ночи, Зоя».

Кусок шоколадки застрял в горле, стоило увидеть ник написавшего. Вернее, написавшей. Зоя уронила телефон, точно обжегшись и уставилась на него, как на спящую змею.

Хотелось одновременно подскочить к слушавшей в наушниках какой-то металл Ире и закричать в нее, налить себе полчашки валокордина, удалить профиль в Инстаграме и купить билет в Данию в один конец.

Вместо того, чтобы срочно погуглить билеты, она взяла себя в руки и написала ответное сдержанное «Здравствуйте».

Агата Гант написала ей. Агата Гант!

Кажется, управляющее жизнью Зои колесо сделало поворот в ту сторону, о которой та едва ли мечтала в самых смелых своих грезах.

«Ты не поверишь, кто мне написал!»

Зоя сидела на подоконнике в коридоре, беспечно покачивала ногой и пересказывала Владу переписку с Агатой. Обычно тот работал по ночам и отвечал сразу, это днем до него было не достучаться, и в этот раз тоже среагировал мгновенно, отправив заинтересованный смайлик.

«Агате нужна временная ассистентка, которая будет разбирать корреспонденцию, пока ее постоянная ассистентка лежит с аппендицитом».

Написав это, Зоя прильнула к окну. За ним стояла глубокая ночь, так что ничего, кроме едва уловимых силуэтов деревьев и соседних домов различить было нельзя.

«Вау! – Вспыхнуло ответное сообщение. – Поздравляю!»

«Рано еще. Мы только завтра вечером встретимся и обсудим условия. И я не уверена, что потяну объем работы, у меня еще ведь универ».