— Мрак, — вздохнул Шалопай в полной тишине, — помельчали разбойнички.

— Хреновые у тебя друзья, малый, — Элтерос ослабил захват на шее покряхтывающего пленника. — Один ты остался. Значит, и спрос весь с тебя.

Звонко щёлкнув о ножны гардой стилета, подошёл Гауди.

— Признаться, я весьма раздосадован таким поворот событий. Воображение уже рисовало мне стремительный и беспощадный бой.

— Ожидаемо, — паладин поднажал плечом, и пленник с тяжёлым вздохом упал на колени, — дилетантов видно издали. Даже засаду организовать не смогли. И местность для них незнакома. Правильно я говорю, пёс?

— Не знаю я ничего! — сиплым голосом отозвался бандит.

— Тогда наш разговор окончен, — буднично молвил Элтерос и занёс меч.

— Стой! Чё ты хочешь? Спрашивай!

— Кто такие? — меч Элтерос по-прежнему держал высоко над головой, давая понять бандиту, что в любой момент может отправить тяжеленный клинок в смертоносный полёт.

— Грабители мы! — мужик не отводил взгляда от лезвия меча. — Извиняй уж, ну попутали, не на тех полезли. Никто ж не пострадал.

— Ты напал на меня с ножом, и я имею полное право тебя прикончить. Хочешь жить, отвечай на вопросы! Какого рожна вы забыли в этой чаще?

— Да мы всегда здесь…

— Рядом с этой тропинкой вы что забыли, я спрашиваю? Оленей ловите? — для убедительности паладин чуть сильней сжал бандиту шею. — Начнёшь снова выкручиваться, и ты труп.

— Ладно-ладно! Только отпусти! Нам в порту девчонка одна заплатила, чтоб мы вас это… ну, порешили, короче.

— Что ты городишь! — не сдержался Элтерос, переходя на крик.

— Подождите-ка, — вступился Гауди. — Какая ещё девчонка? Как она выглядела?

— И так всё понятно, — брякнул под нос Шалопай.

Хмуря брови, Элтерос посмотрел на лица спутников.

— О чём речь? Я чего-то не знаю?

— Я не всё успел вам рассказать о нашем коротком путешествии, — смутился Гауди.

— Расскажите по пути к пристани.

— Эээ… ну, коли у вас всё прояснилось, может, я пойду? — аккуратно влез в разговор бандит.

— Как девчонка выгладила? — Гауди пропустил мимо ушей просьбу пленника.

— Я издали её видел, — предчувствуя запах свободы, затараторил бандит. — С ней наш главный говорил. Девчонка как девчонка: в плащ закуталась, да капюшон натянула на глаза. А ростом невелика, вон, чуть выше товарища вашего.

Заметив, что незадачливый убийца кивнул в его сторону, Шалопай харкнул себе под ноги и отвернулся.

— Что-нибудь ещё знаешь про неё?

— Аванс она хороший дала, а большего мне знать не надобно.

— Мне он больше не нужен, — сказал Гауди.

— Тогда — свободен, — Элтерос за шкирку приподнял тощего бандита и поставил на ноги. — А это для ума.

Паладин ткнул кулаком без замаха в живот бандиту, тот согнулся калачом и даже на колени припал, заходясь кашлем.

— Беги отседава, если жизнь дорога! — рявкнул Элтерос.

Невзирая на боль, мужик вскочил на ноги и, держась за брюхо, понёсся по тропинке в сторону порта.

— Не жестковато ли работаете? — в голосе Гауди проскользнула ирония. — Так ведь воинов Синода к таким же бандитам в народе приравняют.

— Каков человек, таков с ним и разговор. Мотай на ус. Но твоё мягкосердечие меня огорчает, — нахмурился Элетерос и зашагал по тропинке. — Пойдём уже, вам на корабль надо поспеть, а мне историю о девчонке послушать.

В пути Гауди в деталях поведал о миссии на Алом Ветре и о кровавом столкновении у ворот часовни. Паладин посматривал на юношу, и всё чаще во взгляде холодных глаз мелькало одобрение. Гауди давно понял, что Эльтерос — душа не равнодушная к битвам. Когда же речь зашла о том, как проявил себя в бою Шалопай, паладин и вовсе замер на месте, обернулся на шедшего позади вампира и серьёзно спросил:

— И почему ты до сих пор не убил этого юнца?

Шалопай открыл было рот, да так и замер. То ли вопрос сбил с толку, то ли усмотрел подвох, но на то, чтобы начать говорить, ему потребовалось время.

— Дак ведь куда ж я без господина рыцаря?

— Куда хочешь, — как ни в чём не бывало развёл руки Эльтерос. — Вокруг полно тех, из кого можно кровь сосать.

Шалопай тяжело вздохнул, словно решаясь на какие-то непростые слова.

— Ну, не нравится мне это. Вот как с ромом. Всю ночь пьёшь и радуешься, а наутро тошно. Так и здесь. Выпил кого-то, а потом… Совесть, наверное.

Паладин отвёл испытующий взгляд в сторону и молча продолжил путь. До порта он не проронил ни слова.

Окружённый пальмовыми зарослями порт затаился в одном из многочисленных заливов Ржавого Якоря. Было непросто отыскать к нему обратный путь, когда небо в ночи укрывало в крепких объятьях джунгли, океан и саму земную твердь. Но чем крепче засыпала пристань, тем жарче разгорались огни в печах прибрежных трактиров, и тем громче над островом разносились залихватские пиратские песни, взявшие на себя роль маяков и путеводных звёзд одновременно.

Трое вышли к причалу, благоразумно держась в тени, подальше от гудящих стен злачных мест, где шумно отдыхали морские волки. На редких кораблях уже зажглись первые фонари — дежурные заступили на вахту. Здесь, вдали от поселения, мерный плеск волн о просмолённые борта судов звучал даже громче песен.

Элтерос полной грудью вдохнул сырой запах моря и произнёс:

— Эй ты, натяника-ка получше капюшон на морду и постой здесь, — и добавил чуть тише. — Гауди, это ваш корабль. Там уже расправляют паруса, вот-вот выходят в море, прямиком к Боло. Поднимешься на палубу, скажешь, что Молот просил приготовить вам места в трюме.

— Молот?

— Моё прозвище в некоторых кругах. Не перебивай. Вампира своего никому не показывай, никого к нему не подпускай, понял? Он не безнадёжен. Наш долг спасать души, цепляющиеся за жизнь. Сальгатерос сразу разглядел в нём человека, а я только сейчас.

— Я всё понял. Спасибо за наставления, — кивнул Гауди.

— Ещё кое-что. Ты хоть представляешь, куда плывёшь? Боло не место для слабаков, демонов и нежити. Варвары будут пытаться разузнать, кто твой спутник. Будь твёрд. Мягкости они не переносят и чуют её, как собаки — страх. Разговаривай проще, конкретнее, а если будут провоцировать — дерись. Решимость они уважают.

— Благодарю за наставления.

— Пусть светлые силы сопровождают тебя, Гауди. Я сделаю всё возможное, чтобы ты не остался один в этом нелёгком деле.

За полночь корабль вышел в открытое море и взял курс на Боло. Никто из команды не задавал вопросов монаху и рыцарю, капитан лично проводил пассажиров в трюм и приказал боцману следить, чтобы гостей не донимали любопытные глаза. Команда знала, что в дела Молота лучше не совать носа.

Судно мерно покачивалось на волнах. Напористый попутный ветер подарил гребцам несколько часов сна, и лишь старый штурман, удерживая штурвал, бдительно вглядывался в тёмную даль; его смена только началась.

Стоило Шалопаю добраться до трюма, как он тут же погрузился в глубокий сон, ему не мешали жёсткая постель и скрип снастей, казалось, что он мог спать всегда и везде, дай только спокойный, тёмный уголок.

Гауди растянулся на мешках с чем-то сыпучим. Закинув руки за голову, он долго не смыкал глаз, прокручивая в памяти разговор с наставником и минувшую встречу с лесными разбойниками.

Наверху зазвонил колокол. Гауди проснулся. Кажется, в какой-то момент сон овладел им, и рыцарь потерял счёт времени. Может быть, корабль уже подходил к берегу?

Юноша энергично поднялся и направился к лестнице. В углу завозился вампир, перевернулся с боку на бок и затих. А на палубе уже встревожено кричали, кто-то спешил в трюм. Капитана Гауди встретил прямо на порожках.

— Сэр рыцарь, — задыхаясь, начал знаток морских путей, обдавая юношу густым перегаром, — боюсь, что на остров вы сегодня не попадёте. Мы вынуждены повернуть назад.

— Что случилось? — внешне Гауди остался спокоен.

— Прошу, — капитан указал себе за спину, — посмотрите сами.

Вдвоём они поднялись на палубу, где вся команда, перевесившись через борт и взобравшись на канаты и реи, устремила взгляда на пылающую землю. На острове горел причал, но пуще причала утопали в багровом пламени горные поселения. А внизу, у причала, сгрудились одномачтовые шлюпы.