Вася подняла на него свои большие сливово-синие глаза шепотом и произнесла:

– Да.

Артур почувствовал, как у него затряслись колени. Снова. Всего один день… Он обнял Васю, и она тихо всхлипнула.

– И кто это был? – Потап настойчиво глядел на девушку, но она качала головой. – Расскажи, тут тебя никто не тронет, – настаивал Потап.

Вася теперь закивала; безостановочно, как болванчик. Артур схватил девчонку за лицо и повернул его к себе, заглянув ей в глаза. Они блестели ужасом – и только ужасом.

– Я тебе обещаю: я всегда буду тебя защищать. Слышишь, сестра? Всегда. Ты больше не отойдешь от меня, и тебя никто не тронет. Ты же понимаешь: я всегда держу свое слово. Это важно для меня. Расскажи, кто это был?

Василиса с сомнением выгнула брови, осторожно расцепив сложенные на груди руки. Артур все так же безотрывно смотрел ей в глаза, ни один мускул его лица не дрогнул. Он был горд собой; сейчас он скажет Васе еще пару слов, и она выложит все:

– Поверь, в мире мало людей, которым можно доверять. Я понимаю, что тебе страшно. Но страх не должен загнать тебя в могилу. Если ты не расскажешь нам сейчас – кто знает, что может случиться? Ты сделаешь правильный выбор, если расскажешь все нам. Мы не какие-то там левые, понимаешь? Мы теперь семья. И ты – ее часть. А семья должна защищать друг друга. И мы тебя защитим. Потап профессиональный боец, Крысер – очень классный стратег, если что-то пойдет не так, мы все силы бросим, а у нас их реально много. Все будет отлично. Расскажи.

Вася взяла Артура за руку и взглянула в его серо-голубые глаза. Потом кивнула и начала рассказывать:

– Это было вчера вечером. Уже темнело. Я к Никите в изолятор ходила. Его выпустили раньше, чем я к нему зайти успела. Вот, а когда увидела его на улице… Он был напуган, что-то говорил про «мерцающие огоньки», а потом убежал. Я одна осталась. Ну, хотела вернуться в корпус, а тут меня кто-то преследовать начал. Чуть ли не через всю аллею пас. А потом я побежала, а он – за мной. Мне было так страшно, я даже кричать не могла… Забежала в корпус, он за мной бежит, – Вася прервала рассказ, всхлипнув и икнув, зажала рот ладонью, и по щекам побежали слезы. Они все текли и текли, падая на ее колени, щеки из белых сделались бардовыми.

Икая и поскуливая, она закрыла лицо руками и опустила голову; русые пряди ливнем обрушились на лоб. Артур погладил ее по голове, и Вася немного успокоилась.

– Вот… я к своим долбиться в дверь не стала… Не успели бы открыть. А у вас открыто. Я забежала, дверь захлопнула, закрыла на замок и просидела тут всю ночь. Пару часов назад только уснула.

– Ты преследователя не разглядела? – Потап спросил это настолько спокойно, будто уточнял, который час.

Вася вздохнула и покачала головой.

Артур нахмурил брови. Ясно, значит, стоило мозгу переварить всю информацию и до конца осознать положение – ребята из гуманистов сделались одержимыми убийцами, которые цепляются за жизнь. Стало даже омерзительно. Кто-то готов был убить несчастную Васю. Если бы она не успела – точно составила бы Лехе компанию.

Вновь и вновь Артур прокручивал в голове только что рассказанную Васей историю, но никак не мог понять, что именно в ней его смутило. Был момент, который вскользь, украдкой прошмыгнул в прерывистом рассказе, а потом исчез за бурей эмоций и слез. Что же? Она заходила к Никите… Вернее, собиралась зайти… Потом убийца… Нет! Ну как же он мог упустить! Во все уши слушая о преследователе, он и забыл об одной маленькой, но очень важной детали.

– Вась, а что именно Никита тебе говорил? Ну…

– Про какие-то огоньки! – спешно закончил за него Потап, и Артур к своему облегчению заметил, что не он один обнаружил в истории странность.

– Да, кстати, – кивнул Крысер. – Расскажешь?

– Ну, я плохо помню… – Вася вздохнула и обняла колени. – Ну… Сказал, что он гулял, вроде бы… Пытался лазейку найти. А потом увидел сотни маленьких красных огоньков. Он говорил, они мерцали и двигались. Я так и не поняла, про что он говорил. Но потом мы Лешу встретили, он ему рассказал, а тот смеялся и сказал, что Никита уже тю-тю.

Артур шокировано вылупил глаза, и друзья переглянулись. Вот оно! Никита разозлился на Леху и прикончил его. Потом отобрал бумажку… И погнался за Васей! Но как ей об этом сказать? Девчонка без памяти влюблена в него, это любой дурак заметит. Попробуй, скажи ей, что ее обожаемый Никита прибить ее хотел – она голову оторвет.

Артур ощутил, как на него с новой силой накатила волна усталости. Сон неясной дымкой окутал сознание, просочился сквозь веки, слепляя их. Артур уже решил свалиться рядом с Васей и окунуться в приятное забвение, когда вдруг его растряс за плечи Потап.

– В ванную пошли. А то Толян щас начнет раздумывать, как от тебя воняет. Он эту тему, зараза, любит.

Артур потер глаза, сонно пошатнувшись встал и залез в тумбочку. Вынул из нее полотенце, мыло и сменную одежду. Остальные тоже взяли все ванные принадлежности и пошли в душ. Перед выходом Потап обернулся и сказал:

– Тебя сейчас никто не тронет. Но если хочешь – закрывайся на замок, мы постучим, как вернемся.

– Хорошо, – Вася кивнула и откинулась к стене. А потом очень тихо произнесла: – Спасибо вам. Не знаю, как вас благодарить…

– Покажи свои си… – с беззаботной улыбкой начал было Толян, пока не получил от каждого по щедрому подзатыльнику: за бестактность, и, главным образом, за идиотизм.

Вася не ответила, только смущенно потупилась и безжизненно улыбнулась.

Вода в душе оказалась горячей. Мышцы расслабились и обмякли. Несмотря на свое сильное смущение, Артуру казалось, что он вот-вот уснет. Вода согревала и успокаивала. Было тепло, как дома. В памяти ожили воспоминания: он, маленький, выходит из ванны, закутавшись в махровое желтое полотенце. Кожа горит, квартирный воздух встречает приятной прохладой. Мама вытирает его, ерошит мокрые волосы, нежно улыбается. Одевает Артура, берет на ручки и садится в кровать. Малыш обнимает ее и целует в щеку. И все та же ее улыбка… Такая милая, такая дорогая…

Артур пришел в себя, только когда горячая вода закончилась, и на голову полилась холодная. От контрастного душа спать хотелось меньше, однако в сон клонило по-прежнему.

– Тебе мочалка нужна? – спросил Потап.

Артур уставился на него так, будто впервые в жизни парня видел. Он все время мылся один, и поэтому его ужасно смущало чье-то присутствие.

Артур промямлил:

– Не-не-не.

– Ты чего так пялишься? – Потап изогнул бровь, с которой стекла капелька. – Ты чего… Это… Из тех?

– Да ты че, блин! Нет! – Артур почувствовал, что даже холодная вода не в силах остудить его лицо и уши. – Да я, блин… Короче, помылся уже.

Толян в голос рассмеялся, и даже у Крысера плечи задрожали. Они вскинули брови и как бы с намеком поглядели на Артура, отчего тот совсем разрумянился; выключив воду и наскоро переодевшись, он повесил полотенце на плечо и вышел из душа.

Издеваются, гады.

Когда все вернулись в комнату, Вася вежливо отказалась от предложения остаться и поспать здесь, в который раз горячо поблагодарила каждого, а потом упорхнула за дверь. У Артура не было сил спорить с ней. Он даже не попрощался – рухнул на кровать и свернулся комочком. Сон накрыл моментально.

Артур почувствовал тупую боль в боку. Услышал раскатистый хохот и понял, что это военные. Он не знал, сколько проспал – десять минут, двадцать, может, час, но чувствовал себя хуже разбитого корыта. Потап на сей раз глупости не повторил и никого с размаху в нос бить не стал. Синяков у него и без этого хватало.

Завтрак выдался унылым. Все сидели за столами молча. Артур порывался расспросить Никиту об «огоньках», но решил, что сделает это позже. За столом сидели тем же составом. Артур ожидал, что все начнут орать и возмущаться – мол, сбежали, уроды, нас бросили! – но никто не проронил ни слова. Миша поглаживал Васю по спине, а Никита понуро ковырялся в своей тарелке. Завтрак так и проходил в тишине. Артур украдкой взглянул на Риту, и, к его удивлению, она тоже посмотрела на него. Мимолетным взглядом, полным обиды и злости.