Парочка продолжала спорить, я старался не зевать от скуки.

 — Пошли отсюда — вдруг дернул меня за руку Костик, и я безропотно пошел вслед за ним. Нашего ухода они, кажется, вовсе не заметили.

Возле «фрозен йогурта» Бадхен остановился и запрокинул голову вверх. Несмотря на то, что было еще тепло, окна женькиной квартиры были наглухо закрыты.

 — Ну и каков план? — спросил я — оставил их наедине, чтобы они друг друга или прибили, или затрахали до смерти?  — План в том, что Саул, когда нервничает, закуривает сигарету. Еще со школы… — он осекся, и я ухмыльнулся:  — Со школы, в которой мы никогда не учи…

Стекла третьего этажа внезапно словно взорвались изнутри, и из них выплеснулся огромный синеватый язык пламени.

Жуткий взрыв потряс все здание.

 — Вызывай пожарных — сказал Бадхен спокойно — С двумя уже покончено.

Несмотря на то, что полыхнуло неслабо, погибших, не считая Вики и Саула, было всего двое. Остальные были раненые и обожженные разной степени тяжести.

Прибывший в числе спасательной команды Женя в черно-желтом комбинезоне мелькал в отблесках мигалок и пламени, вытаскивая одних за другим женщин, детей, стариков. Вечером все находились дома, поэтому почти из всех смежных с нашей квартир выносили, выводили и выталкивали потрясенных и плачущих людей.

 — Он не боится, что до его коллег рано или поздно допрет, что он несгораемый? — сказал я, когда Финкельштейн выволок очередного погорельца.  — Никто не заметит — пожал плечами Костик.

 — Зачем ты его квартиру сжег? Неужели нельзя было…

-Это не его квартира — прервал меня Костик — просто снял какое-то жилье на вечер через Airbnb.  — А мне зачем соврал? — возмутился я.  — Если бы не соврал, ты бы точно заподозрил что-то масштабное, и попытался меня остановить. Не хотел рисковать операцией.

Попытался ли бы я остановить Костика, если бы знал, что будут невинные жертвы, подумал я.

И честно ответил сам себе — нет. Я никогда не убивал, но и не спасал никого от смерти. Ни женщин, ни детей. Начинать сейчас? Поздно, наверное.

Костик был обо мне слишком хорошего мнения.

Комментарий к Глава 8 * Площадь в центре Тель Авива, названная в честь премьер-министра Ицхака Рабина, убитого в 1995 году.

(Автор очень, очень ждет комментариев!)

====== Глава 9 ======

Глава 9

Планируя смерть Саула и Вики, Костик учел многое. Он смог избавиться от двоих самых главных смутьянов — остальные, помимо Хачикова, пока особо себя не проявили. Он смог замести следы так, что к нам они не вели никоим образом. И он смог немного успокоить Женю, который узнал обо всем уже после того, как вытащил из здания последнего погорельца.

Чего Костик не учел, так это последствий гибели популярной «It-girl» и успешного политика в одной квартире. А последствия были! Ох, были.

Безвременная гибель человека с депутатской неприкосновенностью — а Саул каким-то образом сумел за короткий срок не только сколотить партию, которая гордо называлась «Бина», но и пробить для нее четыре мандата в Кнессете — такая смерть всегда в первую очередь будет рассматриваться, как политическое убийство.

При взрыве бытового газа трудно доказать злой умысел, но прессе это удалось. Смерть Саула быстро приравнялась к убийству премьер-министра Рабина, а его политическую адженду, на мой взгляд, весьма мутную и популистскую, подняли на знамена и объявили одной из самых прогрессивных в современной политике. Я честно прочитал проспект «Бины» — и не нашел там ни одного оригинального параграфа; часть дословно понатырилась от левых арабов, часть — от правых ультраортодоксов. В народе такое называют, кажется, копипастой.

Полиция, разумеется, начала искать «кому это выгодно», что подняло новую волну расследований — осиное гнездо под названием «Кнессет» начало трясти и лихорадить. Неприкосновенности отменялись, головы летели с плеч — на парочку депутатов даже открыли уголовное дело, хоть и не по делу Саула.

На фоне происходящего третий тур выборов прошел с поразительным результатом: «Бина» неожиданно получила больше мандатов, чем ведущая партия, и неясно, было ли это благодаря «мертвым душам», которые они успели нахапать, или люди искренне верили в лучшее будущее именно с этой партией.

То, что тела Саула и «меценатки и филантропки» Виктории Барашехатовой нашли в одной квартире, породило дополнительный взрыв общественных домыслов и пересудов. Муж Вики благоразумно отмалчивался, хотя полиция и его трясла, проверяя версию убийства на почве ревности.

Связь погибших мгновенно возвели в ранг «запретной любви». Вдобавок, кто-то пустил слух что парочка приходилась друг другу бывшими одноклассниками, и тут уж пресса развернулась на полную катушку — субботняя пресса в ту неделю вышла чуть ли не с книгу толщиной.

 — Надо было убивать их поодиночке — констатировал Костик, бросая пухлую газету в ведро.

Вика была награждена грандиозной популярностью посмертно: одна из местных компаний по продаже одежды поймала волну и выпустила майки с ее портретом в стиле уорхоловской Мэрилин Монро. Одежда раскупалась на ура, но через пару дней всю линию сняли с продажи — моду на рабство сурово осудило мировое общество, и популярность мертвой звезды быстро сошла на нет. Буквально через месяц о Вике никто не заикался, даже видео ее интервью с Одеттой удалили отовсюду, откуда было возможно.

Женя рвал и метал.

 — Ты этого добивался, дурень? — орал он на Костика у меня в гостиной: тот был сослан жить ко мне сразу же после пожара. — сделал свою галлюцинацию национальным героем! Ты этого хотел?! Бадхен недовольно цыкнул.  — Хватит драм, Жека. Новое правительство сдуется после первой же каденции, да и люди там самые простые, скоро все вернется на круги своя. С живым Саулом все было бы куда хуже!  — С живым Саулом хрен бы они получили сорок мандатов, дурак! Куда ты так спешил, на пожар? Почему не посоветовался со мной? Господи помилуй…

Бадхен и Женя стояли друг напротив друга, напряженные и набычившиеся. Я только сейчас заметил, как они похожи. Странно, что не видел этого раньше.

В конечном счете Женя немного остыл, и между приятелями наступило слегка настороженное перемирие.

 — Все еще злишься? Сам же говорил, что мороков надо убить — сказал я ему после очередного недружелюбного вечера втроем.  — Их и надо было убить, но не так. Почему злюсь? Потому что он поступил как… как простой смертный. Знаешь, кирпичик из кладки можно вытянуть аккуратно, а можно так выхватить, что вся стена развалится. Саул вошел в политическую историю, чего не должно было произойти — и все благодаря нашему склеротичному другу.

 — А как ты это себе иначе представлял? Как можно незаметно убрать политика, члена парламента?

 — Его надо было сначала скомпрометировать, убрать с политической арены. А потом незаметно придушить. Нет, Костику непременно нужен взрыв! Запретная связь! Драма!  — Ну, это временное — пожал я плечами — во вчерашние новости уже завернули рыбу, скоро о них совсем забудут.  — Не в этом дело. Мороки не могут строить человеческую историю, понимаешь?  — А иначе что?  — А иначе пойдет цепная реакция непонятно в каком направлении и неизвестно с каким результатом. Бадхен и так успел наворотить дел за последние… много лет. Как ты думаешь — делать людей бессмертными и пускать их в свободное плавание — хорошая идея или нет?  — Ну… это смотря с какой стороны посмотреть — уклончиво сказал я.  — Я понял тебя и твой шкурный интерес. Ладно, а проделать такое с тридцатью тысячами человек?  — Тридцать тысяч?! — поразился я.  — Да, Адам.  — Значит, вот чем вы занимались последние двадцать лет — бродили по свету и убивали бессмертных? Кажется, я смотрел про такое фильм в восьмидесятые. «Горец» назывался.  — Опять ты за свое — вздохнул Женя.  — И я точно последний? В фильме это, кажется, по-другому заканчивалось.

Женя покачал головой и полез за сигаретами.

 — Тебе не страшно закуривать? После его последней выходки я курю исключительно на балконе — сказал я, вытаскивая свои.  — Мне — не страшно — сказал он, зажав сигарету в зубах и хлопая по карманам по поисках зажигалки.  — Ну да, ты же у нас fire fighter, огненный воин.