– Как ты говоришь? «На фирме?» Меня дико раздражает, когда говорят «на фирме», «на войсках», «на Москве». «С Москвы», «с Урюпинска»… Надо говорить «в фирме», «из Урюпинска»…

– Парень, ты че такой злой? Все тебя раздражает! Наливай, а то уйду.

– Да. Я злой, – произнес Андрей, наливая, – человека, который хочет исправить мир, бесит любая мелочь.

– Что тебя еще злит?

– Ну, например… Все.

Выпили… Выпили… Еще выпили…

В 20:00 заканчивается Настина смена. Пришла новая продавщица – женщина лет сорока с давно пропитым лицом. Сдав товар и кассу, юная пьяница предложила:

– Андрюха, пойдем ко мне – там еще полбутылки «рислинга» есть.

Молодой человек забыл о своей высокой миссии – поздно было о ней помнить, подавая пальто даме, пригласившей к себе домой.

– Вот тут я живу, – сказала Настя, – тетя Ира уехала на полгода, а я – пока не поступлю в Аграрную Академию – буду жить тут, а потом в «общаге».

– А почему в «общаге»?

– А че я здесь забыла? Я не хочу, чтоб она меня контролировала на каждом шагу. Пора бы уж свою жизь начинать… Не пятнадцатилетняя я.

…Разуваясь в прихожей, Настя едва держалась на ногах.

Прошло 40 минут. Бутылка из-под «рислинга» пустая на полу.

– Ну! С днем Тупого Валентина! – провозгласил Серп, вытаскивая из пакета бутылку прозрачную.

– Ты думаешь, раз я из деревни – то совсем дура что ли? – сощурив глаза и откинувшись на спину дивана, произнесла Настя.

Андрей открыл бутылку.

– Ну почему же? Не совсем, – ответил парень, разливая уже не «рислинг», а водку. – Не обижайся! Я знаю, что ты знаешь, что день святого Валентина не сегодня. Наши СМИ не дают этот день пропустить. Столько выгоды сулит продажа сердечного бренда.

Выпили. Минуту молчали.

…Все это время шел телевизор, но почему-то безмолвно. Серпуховской внезапно схватил серебристый пульт и прибавил звук. Оба повернулись к экрану:

– …Где расстояние не имеет значения… – донеслось оттуда. – Здесь есть счастье и любовь, здесь свобода главная ценность, здесь работа приносит радость… нас много, мы очень разные… Мы вместе… Будущее зависит от тебя…

Прилизанные мужские, женские и детские лица мелькали в телевизоре.

– Почему художники ждут вдохновения, а музы всегда опаздывают… Так устроена жизнь. Если ты видишь…

– Послушай, какие красивые слова, – воскликнул Андрей, размахивая вилкой. – Как подумаешь, что эти речи говорятся просто для того, чтоб заработать денег – тошно становится! Эти лживые речи… фальшивые улыбочки… Почему так устроен мир? Почему, дабы продать товар, надо прибегать ко лжи? Реклама – чума нашего века. Почему? Ведь торговля – это хорошо. Бизнес – это замечательно. Экономика должна развиваться. И без рекламы не обойтись. Почему ради благого дела приходится ежедневно выслушивать ложь? Вранье – это бич нашей цивилизации, слишком развитой уже, чтобы честность была основной ценностью. Вместо доблести и чести – хитрость и изворотливость. Неужели любую цивилизацию рано или поздно ждет замена «простого солдатского счастья» в виде орденов, титулов, медалей, шрамов, обветренной кожи лица – на пиджак, галстук, машину, офис, жалюзи и лживую улыбку как «залог успеха»… При словах «залог успеха» – я хватаюсь за пистолет.

– У тебя есть пистолет? – Настя удивленно округлила глазки.

– Нет. Но будет.

– И вообще – что это ты разошелся, как холодный самовар? Хватит умничать. Давай, лучше еще по одной.

Выпили. Повернулись к экрану. Там извивалась местная поп-певица. Паузу нарушила Настя.

– Не понимаю, Андрей: ты что такой злой? Все тебе не нравится, все тебя бесит, все раздражает.

– А иначе никак. Когда хочешь исправить мир – добреньким быть нельзя. Все пакости мира – как серпом по…

…Серпуховской вдруг замолчал. Он осоловелыми глазами смотрел куда-то в пол.

– О чем задумался, парниша? – нарушила тишину девушка.

– Завидую я им всем…

– Кому? – удивилась Настя.

– Всем им. У всех была великая эпоха. У всех была великая Россия. У меня только не было и нет. Понарассказывал мне мой шеф Лавров о тех временах, когда не надо было думать о хлебе насущном – о своих похождениях беззаботных, в ходе которых исколесил он, поэт и весельчак, почти всю Империю. А сейчас? Деньги, деньги, деньги… Как бы выжить… Личная жизнь – и то «без отрыва от производства». Что останется вспомнить мне на старости лет? Пьянки одни.

Коридор устлан пурпурным ковром. Величественная группа молча идет по нему. Стены белые, свежие. Звук шагов приглушен ковровым ворсом, но кажется, будто люди хотят насквозь пробить его каблуками. Впереди, в черном плаще, с каменным лицом – лидер, вождь. За ним – шестеро телохранителей с такими же гранитными лицами. В ногу, чеканя шаг, идут они, чувствуя свою власть.

…Шум? Это грохочет листовая печатная машина: она шлепает листовки с портретом нового президента.

Андрей торчит посреди цеха и вдыхает до боли родной запах типографии – запах бумаги и краски. Он пришел сюда не просто так, а для того, чтобы проконтролировать свой заказ на печать бланков, заказ, который принял его шеф – дабы пополнить казну газеты «Опа?». Вообще-то часто Лавров помимо собственного издания, занимался и другими полиграфическими вещами. Разве это плохо? По-моему, нет.

Серая аккуратненькая машина «Made in Japan» добивала тираж листовок. Андрей ждал своей очереди.

Отпечатав очередные 500 экз. Серега снял пачку с поддона и передал Саньке-резчику (что стоял наготове), тот понес ее к своему станку… Положил… Внес размеры в компьютер…

«Заранее не мог вбить?» – мысленно негодовал Андрей.

Резчик синхронно нажал обе кнопки… Страшный нож «гильотины» резанул прямо по физиономии напечатанного президента. Саня вынул забракованную пачку и «с психом» швырнул на пол. Другую кипу листовок он испортил подобным образом, и следующую порцию тиража постигла эта же участь.

«Чепуха какая-то, – думал Серпуховской. – Что он – на браке настроиться не может? Что тираж-то портить? Так они до второго пришествия будут печатать и резать. Я так и не дождусь…» Рядом с «гильотиной» стояло несколько сотрудников: с умными лицами, руки в боки – наблюдали и давали советы на тему «как резать». От их присутствия Саня еще больше психовал.

– Да уйдите вы отсюда, на! – рявкнул он в сердцах.

Вдруг толпа оглянулась и увидела Серпуховского.

– О-о-о-о-о-о! – радостно воскликнули советчики хором и бросились к Андрюхе. Схватив под руки бедолагу, поволокли к «гильотине». Тот пытался сопротивляться, но руки и ноги ему не подчинялись.

– От судьбы не уйдешь… – прорычал кто-то из палачей.

Серпуховского волокли головой вперед прямо под нож.

– А-а-а-а-а-а! – заорал он…

…В холодном поту Андрей разомкнул очи и увидел мирно посапывающую у себя на груди головку Насти… «Вечно спьяну какая-то бредятина снится!» – подумал он. Проснулся Серп от включившегося ТВ. Будучи «в режиме автопилота», он вчера попросил Настю завести таймер на 11:30 утра.

– Опять этот дурацкий сериал, – пробормотал Серпуховской.

– Мария! Ты мне заплатишь за это!

Внезапно «Мексику» прервали на рекламу.

– …Эль Казеи Дефенсес Ультра Плюс Мак Три с Молекулами Шелка содержит в себе уникальную культуру Даналактис с формулой, специальной разработанной…

– Ага, вешают лапшу глупому потребителю… Типа есть такие «формулы» на самом деле… – ворчал Серпуховской, – интересно, лет через десять какой длины достигнут названия рекламируемых продуктов? С этими «плюсами», «ультрами», «уникальными формулами». Самим не противно?.. А это дурацкое слово «ТЕПЕРЬ»? «Теперь» за 45 рублей», «Теперь» на 15 % больше», «Теперь» в новой упаковке», «Теперь» – банановый!»… От фразы «ЭТИМ ЛЕТОМ!» – меня вообще тошнит.

Картинка сменилась, как обычно – внезапно.