- Что слушаешь? – не понял Северус.

- Дом скрипит. Птицы. Маглы иногда проезжают на своем транспорте. Или болтают в соседних двориках... в доме-то все слышно!

Еще бы было не слышно – у этого домишки всегда были никудышные стены.

- Мама, а на что ты жила последнее время? – Северус попытался вернуть ее с небес на землю.

- Еду соседки приносят. Магловская пища, правда, но очень вкусно. Уговаривают меня поесть. И болтают обо мне – прямо в моем присутствии, за глаза, представляете? Называют несчастной вдовой и всякое такое... Как же, говорят, она будет жить без Снейпа, он был настоящим мужчиной... А я с таким удовольствием навещаю его могилу!

Принцы ухмыльнулись.

- И врача однажды привели. Магловского. Он сказал, что у меня пассивный ступор.

- Депрессивный, – поправил Северус. – Так не говорят – «пассивный ступор».

- Неважно. У меня его нет. Ты заметил, какая у меня чистота была? Я могу делать Эванеско Пыль хоть пять раз на дню! Только паутину оставляю в незаметных местах… всегда любила пауков. Приход Литл Уингинга собрал для меня немного денег – для оплаты счетов. А я пошла и купила новую палочку, надеюсь, последнюю…

- Ты им хоть спасибо сказала?

- Кажется… Не помню. Не уверена. Нет, они оказались неплохими тетками – просто мне первое время… не хотелось разговаривать.

Ясно. Надо будет оплатить счета матери, потом зайти к ее соседкам слева и справа – к Хабалке Джейн и Толстой Элис – и к местному священнику, подкинуть им деньжат. Скоро Эйлин откровенно устала от общения. Ее ответы становились все более односложными, выражение лица – все более скучающим. Принцы ничего не замечали. Увлеченно строили планы, как Эйлин вернется в особняк, как они выделят ей лучшую комнату, а чуть позже выдадут ее замуж, это неважно, что ей уже 50, теперь она снова принадлежит к чистокровной семье! Северус терпеливо слушал, но когда дядюшки принялись обсуждать его самого – нужно, мол, заняться карьерой сынка-оболтуса Эйлин – взорвался.

- Не поздновато ли вы решили обо мне позаботиться?! Где вы оба были, когда даже в Паучьем тупике нашу семью считали неудачниками? Когда весь Хогвартс… а, неважно!! Я всего добился сам! Так что засуньте… оставьте свою вакансию помощника младшего секретаря Министерства себе!

- Но тогда… зачем ты пришел? – растерянно спросил Джошуа. – Нам показалось, что вы хотите восстановить отношения…

- Само собой, – отрезал Северус. – Я хочу познакомить вас обоих со своим сыном. Тебя тоже, мама.

- Хороший мальчик?

- Перспективный. Его магический потенциал огромен. Убедительная просьба не болтать направо и налево об этой встрече! – Он впился в лица Принцев пронзительным взглядом. – Это не в ваших интересах! В отличие от мамы, я Обливиэйтом владею!

- Больно уж ты нервный, племянник, – вздохнул Джошуа.

- Увидимся сегодня, часов в семь. А пока хватит с нас общения, верно, мама?

- Да. – Эйлин неспешно встала. – Проводи меня домой, пожалуйста.

====== Переворот ======

Весь вечер, проведенный в особняке Принцев, Снейп исходил злобой и завистью. Если бы во время распределения он выглядел хоть чуточку приличнее, эти адские семь лет были бы совсем другими! Если бы ел досыта в детстве – не вырос бы таким слабаком! А у этих двух подонков – полы черного дерева, мраморные камины, библиотека не хуже, чем у Малфоев, зимний сад с колдовскими растениями! Падлы! Сволочи! Наслаждались жизнью, пока они с матерью донашивали чужие обноски! Старики, знакомясь, пожали Гарри руку, как взрослому, подарили ему по оберегу, похвалили магический потенциал мелкого, и Северус с трудом выжал из себя какие-то вежливые банальности в ответ – хотя с удовольствием прошелся бы Сектумсемпрой по бархатным занавесям и семейным портретам. А в гостиной наколдовал бы парочку Бомбард. Но это было бы так по-детски… так по-гриффиндорски. Вернув Гарри в Мотли Хиллс, Снейп вышел на крыльцо, сел на ступеньку и достал фляжку с огневиски. Мать. Заботилась о нем, как умела, и частенько прикрывала его от гнева отца, нарываясь на наказание сама. И она же – чудовище, решающее чужую судьбу с легкостью, достойной Волдеморта. К ночи похолодало, земля красиво покрылась инеем. Так же холодно ему было в камере, на одном из безликих «этажей 0», находившихся ниже зала заседаний Визенгамота. Сколько этих нулевых этажей было, Северус так никогда и не узнал. Бесконечные камеры, помещения для допросов, и, по слухам, были там и подземелья, где заключенных забывали навсегда. А конфискация палочки и артефактов – что может быть хуже для волшебника! А Азкабан в перспективе! От всего этого его избавила мать. А попробуй поблагодари ее – только отмахнется: «Я же чуть не выдала тебя, вот и пришлось исправлять свою ошибку. Нет человека – нет проблемы, верно?» Отец. Северус сделал очередной обжигающий глоток. Нужно было вмешаться. Ведь он давным-давно понял, что сильнее и отца, и матери, он прекрасно знал, как слаба система контроля за магией несовершеннолетних! Нужно было, съезжая из Паучьего тупика, забрать с собой мать! Нужно было ставить отца на место каждый раз, когда он распускал руки – может, тогда не обижал бы ее так часто! А Северус предпочел просто самоустраниться – разбирайтесь, мол, сами, у меня тут учеба, любовь и вдобавок Мародеры! Фляжка понемногу пустела. Вместо того, чтобы успокоить, огневиски вытаскивал из подсознания накрепко, казалось бы, забытые эпизоды. Отец пытается привести в порядок двор, раскрашивая доски забора в веселые цвета. Показывает Северусу спиннинг, катушку, самодельные воблеры – когда он накопит денег на лицензию, обязательно возьмет сына порыбачить… В прихожей, гостиной, на крыльце у Снейпов вечно валялись чужие велосипеды, газонокосилки, тостеры, какие-то детали, пиломатериалы – что-то из техники приносили соседи с просьбой отремонтировать, что-то отец притаскивал, стыдно сказать, со свалки и оправдывался то виновато, то агрессивно – мол, именно такого корпуса стиральной машины ему не хватало… а мимо этого бруса он просто не мог пройти – отличное же качество, обязательно пригодится, правда, он еще не знает, зачем... Отец мог, казалось, из чего попало собрать что угодно. Он вообще любил работать руками и упорно пытался добиться того же от Эйлин, твердя что-то о хозяйственности и о женском предназначении. Мать относилась к способностям Снейпа-старшего свысока, поэтому Северус тоже его от души презирал. Кому нужно что-то чинить, когда нормальные люди пользуются Репаро? Магл, он и есть магл. Только сейчас Северус задумался: а каково было отцу осознать, что Эйлин Принц – далеко не такая милая и обаятельная, какой казалась под Амортенцией? Что он чувствовал, когда понял, что оказался не больше чем игрушкой в руках сильной и беспринципной ведьмы? Почему не развелся с женой, как только она перестала опаивать его зельем? Или позже, когда стало ясно, что ведьму нелегко заставить вести хозяйство без магии и невозможно затащить в церковь? Так много вопросов, которые больше некому задать… Позади него скрипнула дверь, прозвучали легкие шаги. Одна теплая рука сомкнулась на его запястье, другая нежно попыталась отобрать фляжку.

- Сев. Достаточно, честное слово. Не хочешь рассказать, что случилось?

Любого другого Северус послал бы на хер, а то и приложил бы заклинанием. Но это была Лили – пусть некрасивая и непривычная, но все же Лили. Он мягко высвободился, оставив в ее руке фляжку – все равно уже пустая, поднялся на ноги, обдав Лили сорокаградусным выхлопом, и сделал именно то, что Малфой настрого запретил – аппарировал прямо с крыльца. Магическую Англию лихорадило. В «Ежедневном пророке» то и дело выходили статьи, прославляющие маглорожденных волшебников и призывающие относиться к маглам с уважением. «Волшебное зеркало», наоборот, приветствовало выходящих на свободу Пожирателей. Немногие знали, что и те, и другие статьи строчит под разными псевдонимами одна и та же бойкая журналистка. Между обеими газетами то и дело завязывалась ожесточенная полемика, и мало кто из читателей остался в стороне. Одни колдовские семьи по-тихому продавали имущество и линяли за границу, другие с интересом ждали изменений. Наконец, из Азкабана выпустили Родольфуса и Беллатрису. Заседание полного состава Визенгамота должно было состояться через неделю.