– Высунь, пожалуйста, язычок.

– Что? – Вика немного в шоке от моей прыти.

– Ну, высунь! Тебе что, сложно?

– Ладно, – пожимает плечами Вика и высовывает кончик языка.

Я нежно прикасаюсь руками к её талии, тянусь к ней и беру её язык в ротик. Нежно посасываю его губами и провожу по нему своим язычком.

Вика отстраняется:

– Это так странно, – говорит она, но не отталкивает меня.

– Я на что угодно готова, лишь бы быть с тобой, – шепчу я ей, только не покусываю её ушко, хотя мне так этого хочется. Вокруг же люди.

– Условие такое: пообещай мне, что всё прекратится, когда я скажу «Хватит».

– Надеюсь, ты никогда этого не скажешь, – томно шепчу я. Я прямо такая секси!

– Ты ошибаешься, Юлечка. Пообещай, что выполнишь мою просьбу и не будешь больше за мной бегать.

– Обещаю. – А самой плакать хочется. – А что же мне тогда делать?

– Не бойся, я не оставлю тебя одну, – многозначительно улыбается Вика, и я улыбаюсь ей ответ.

Мы подходим к кассе на «Колесо обозрения», и я покупаю билеты. А то сколько можно Вике платить за всё одной!

Подъезжает наша кабинка, и мы поднимаемся на борт. Колесо катится медленно и перед нами открывается вся панорама родного города. Я сижу напротив Вики и любуюсь ею, её ногами, её талией, её глазами и личиком, её губами. Особенно мне нравится то, как она сосёт леденец. Себе я, понятное дело, представляю сосем другое. Ну, это ж я.

Она так пристально на меня смотрит, видимо, ждёт, когда мы поднимемся повыше.

– Чего ждёшь? – говорю.

– Сейчас увидишь, – загадочно улыбается она, а я прямо не могу дождаться. Беру из её рук леденец и облизываю его. Делаю это сексуально, это несложно, губы-то у меня пухлые. Она любуется мной и не спешит забирать свой леденец. Ей нравится смотреть, я же так стараюсь.

– Ну что ж, – говорит она, – только потом не обижайся.

– Не думаю, что ты меня обидишь… – Я не успеваю договорить, как она выдаёт:

– На колени!

– Что?

А она прямо вжилась в роль, выглядит, как Клеопатра, в летних шлёпках.

– Если мне придётся повторять, я накажу тебя! – грозно говорит она. – Я сказала: на колени!

Послушно становлюсь перед ней на коленки, продолжая облизывать леденец. Вика широко раздвигает ножки и закидывает их на бортик, задирает юбочку и обнажает свои белоснежные трусики.

– Подойди поближе, – приказывает мне она.

Я подвигаюсь ближе и почти утыкаюсь носиком в её «кисульку» в трусиках. Нежно прикасаюсь к ней рукой, и меня как будто бьёт током, не могу пошевелиться.

– Я что, разрешила тебе себя трогать?! – Вика прямо-таки идеальная актриса.

– Я больше не буду. – Испуганно опускаю руку, а она изо всех сил прижимает меня лицом к своей «кисуле». Я инстинктивно открываю ротик и провожу язычком по её беленьким трусикам.

– И языком не трогать.

– Больше не буду. – У меня сейчас сердце из груди выскочит!

– Сними свои трусики и дай их мне, – говорит она.

Я послушно стягиваю с себя трусики и смотрю на неё снизу вверх как рабыня.

Она кладёт мои трусики в свою сумочку и сводит свои великолепные ножки.

– И это всё?! Продолжения не будет?! – возмущаюсь я.

– Кто разрешил тебе подавать голос?! – грозно шипит она. – И не вставать с колен!

– Да, повелительница, – принимаю я правила игры.

Колесо опускается вниз. Я встаю и отряхиваю свои коленки, и мы покидаем кабинку. Правда, мне теперь аккуратнее надо идти, на мне же нет трусиков. А Вика только-только вошла во вкус. Она всё время на меня смотрит.

Я прижимаюсь к ней всем телом и шепчу на ушко:

– Я так хочу тебя, просто не могу!

– Всему своё время, – улыбается она и забирает у меня леденец. Как же она сексуально сосёт его после меня! Мы любим друг после друга сосать, это я заметила.

Я наклоняюсь к ней и сосу леденец в её руках. И вот мы уже вместе его сосём, а после плавно начинаем сосаться друг с другом.

– Ну не здесь же, – отстраняется Вика; я слышу её учащённое дыхание, вижу расширившиеся зрачки.

– Возьми меня прямо сейчас, Викуля, – шепчу я ей, и мы целуется вновь. А её рука проникает мне под юбочку, и пальчик проскальзывает в мою незащищённую «кисульку». Я прямо задыхаюсь от возбуждения.

– Не здесь же, – повторяет она, и мы буквально бежим до ближайшего туалета. Закрываемся в кабинке и жадно продолжаем целоваться. Её руки у меня под юбкой. Но мне же она запретила себя трогать.

Мы прекращаем целоваться, и я медленно становлюсь перед ней на коленки, она ставит ножку повыше и задирает юбочку. Я целую её щиколотку. По ножке понимаюсь вверх до коленки, потом – по бедру. Но она не может выдержать, одной рукой оттягивает трусики, а другой изо всех сил прижимает меня губами к своей «киске».

Я провожу по ней язычком, а Вика буквально рычит и стонет от перевозбуждения. Я проникаю язычком поглубже, засовываю туда свой пальчик и лижу её, как кошечка. Обожаю её «кисульку», обожаю! Люблю больше жизни, лижу, нализаться не могу!

– Смотри мне в глаза! – приказывает Вика, прижимая меня всё крепче. Свободной рукой я тереблю свою «киску». Как же мне сейчас хорошо, как же я счастлива!

Вика резко отталкивает меня и возвращает трусики на место. Засовывает два пальца мне в рот и заставляет сосать. А я сосу у неё и дрочу себе, моя «кисуля» открыта, я ж без трусиков. Господи, спасибо тебе за то, что я девочка.

– Всё, всё, хватит! – одёргивает она меня. Мы обе тщательно вымываем руки в умывальнике и выходим на улицу.

– Какая же ты классная! – говорит мне Вика и толкает меня локтем. А я всё ещё под кайфом, всё ещё не до конца пришла себя от перевозбуждения. Сжимаю ножки посильнее и вздыхаю поглубже.

– Тебе что, не хватило? – спрашивает она меня.

– Нет. – Я отрицательно качаю головой.

– Сладкого понемножку. – Она складывает губки «уточкой» и целует меня.

Мы выходим на дорогу и пытаемся поймать машину. Я уже не могу. Хочу наброситься на неё прям здесь, сорвать с неё одежду, но нельзя, кругом же люди. Чёрт, как же плохо возбуждаться в людных местах!

– Куда поедем, девчонки? – Рядом тормозит чёрная бэха, и оттуда выглядывает бородатый кавказец.

– Езжай мимо, не задерживай! – грубит ему Вика.

– Девчонки, может, мы с вами… – не успевает закончить, рядом тормозит такси, и мы с Викулей спешим к «логану».

– Девчонки, девчонки! – зовёт нас кавказец; из машины высовывается его друг. По-моему, они все на одно лицо. Лично для меня все ребята с Кавказа на одно лицо и возраст.

Мы падаем в машину на заднее сиденье и захлопываем за собой дверцу.

– Куда вам? – спрашивает водитель.

Вика диктует свой адрес, а я не могу от неё взгляд оторвать. Мои губы слегка касаются её лица, шеи, волос и даже губ.

– Ты что, подстриглась? – Она улыбается и поднимает короткий локон моих волос.

– Как-будто ты только заметила. – Чёрт, я не могу оторвать от неё взгляд! Опускаю глаза, и моя рука стеснительно ложится на её коленку.

– Юль, не здесь, – шепчет мне Вика, а я остановиться не могу. Глажу её, мечтаю зацеловать. – На нас уже водитель пялится, – шепчет она.

– Ну и пусть пялится, ну и пусть, – шепчу я.

– Это тебе всё равно. – Она отодвигается она меня, и я вижу, как водитель в очередной раз поправляет зеркальце.

– Смотрите, пожалуйста, на дорогу, – строго говорит ему Вика.

– Девчонки, а вы что, эти… – Но я не даю ему закончить вопрос.

– Да, а что? – Пододвигаюсь к нему ближе и смотрю ему прямо в глаза в отражении на зеркальце.

– Нет, просто интересно, – смущается водитель.

– Это не ваше дело! – опять грубит ему Вика. Она такая грубиянка и меня это возбуждает!

– Ничего-ничего, просто вы такие миленькие.

– Спасибо, – отвечаю я.

– А какие мы, по-вашему, должны быть? Мы же девочки, – говорит Вика. – И, кстати, это она «розовая», а у меня вообще-то парень есть.

Вика сердится, нужно как-то её успокоить. Целую её в шейку и кладу руку на её грудь. Не лучший способ, но я по-другому не умею.