– Ты что будешь? – смотрит на меня Викуля.

– Бургер с картошкой фри. С кучей соуса и пепси колой.

– Мне тоже, и пожирнее: надо восстановить калории, – говорит Вика.

– Да-да, давай закажем что-то вредное и жирное, – радостно добавляю я, обнимая Викины ножки. Звонит мой телефон. Сашка передаёт мне его.

– Тебе опять папка звонит, – говорит он.

Беру трубочку:

– Да, папулик!

– Ты как там, домой скоро собираешься? – спрашивает он.

– Не знаю, – улыбаюсь я. – Мне тут так хорошо!

– Ты ещё у подруги?

Окидываю взглядом Вику и Сашку и думаю, соврать или сказать правду. Правду, однозначно правду, это же так приятно – говорить правду. Нет ничего приятнее правды.

– Да, папочка. – И зачем-то добавляю: – Люблю тебя.

– Ха-ха-ха! – смеётся он. – Я тоже люблю тебя, дочка. Так я сегодня тебя увижу?

Вновь смотрю на Сашку, беру Вику за руку и сильно-сильно её сжимаю.

– Я же говорю, не знаю, – вновь отвечаю я.

– А чем вы там занимаетесь? – не выдерживает он (лезет-таки в мои дела).

– Общаемся. – Какой обтекаемый ответ! – И не только. – Вот то уже поконкретней. Но вообще, мне кажется странным, что отец так активно вмешивается в личную жизнь своей доченьки. Мне казалось, это интимное дело каждого.

– Ну ладно, не буду допрашивать. – А вот это правильно. Меньше знаешь – крепче спишь. – Мамка уже волнуется, я волнуюсь. Возвращайся домой.

Волнуется он, конечно! Десять лет ни слуху ни духу, а тут вдруг такая забота! Не могу простить ему своё детство. Но его уже не вернёшь. Хотела бы, но не могу. Не могу простить за то, что он бросил мамку. Да, с одной стороны, это их личные отношения, и складываются они у всех по-разному, но зачем было бросать меня? Я-то не была виновата в том, что они ссорились. А теперь он такой заботливый, такой хороший! Хотя телефончик мне купил. Но я же не шлюха, от меня телефончиком не откупишься. Я его дочка, он обязан меня баловать. А кто этим должен заниматься? А то вспомнил о том, что у него есть взрослая дочурка, которой можно гордиться, фотки своим друзьям показывать. Вот, мол, глядите какая у меня Юлька!

Всё, не хочу больше о нём думать! Сжимаю Викину стопу и улыбаюсь ей, а она улыбается мне. Я так сильно её люблю, не могу просто!

– Ну всё, – говорю, – пока.

– Пока, доченька.

– Пока, папочка. – И быстро кладу трубку. Ещё сильнее сжимаю ножку Викуленьки.

– Спасибо, что ты у меня есть, – говорю ей.

– А как же я? – подаёт голос Сашка, чем смешит меня.

– И тебе спасибо, вам обоим спасибо, дайте я вас обниму. – Обнимаю их вдвоём, насколько хватает рук.

– Я, кстати, доставку заказал, нам сейчас хавчик привезут.

– Ура, хавчик! – радуется Вика. Не то чтобы она любит пожрать, просто она же спортсменка, ей нельзя постоянно худеть, как мне. Это я астеническая анорексичка, мне можно.

– А что ты заказал? – зачем-то спрашиваю я, хотя мы же только что это обсудили.

– Всё, – говорит Сашка. – Всё по чуть-чуть. Суши, пицца, бургер, кола.

– А имбирный напиток? – добавляет Вика.

– И имбирный напиток тебе.

– А шампанского? – зачем-то говорю я и начинаю смеяться.

– Ты хорошо подумала? – сдвигает брови Сашка.

– Когда это Юлька у нас хорошо думала? – подшучивает надо мной Викуля.

– Ну, вообще-то я отличница, – немного обижаюсь я.

– Ну-у, ты чего, Мелкая, я же прикалываюсь. – Она гладит он меня по плечу.

– И не называй меня Мелкой, – отшатываюсь я.

– Это у неё обиженка, сейчас пройдёт, – продолжает гладить меня Викуля. А я не могу на неё злиться, когда мне смешно. А она ещё такая серьезная, когда гладит, это меня ещё больше смешит. И я спецом сдвигаю бровки, надуваюсь, аж краснею, чтобы не засмеяться.

– Так чем займёмся, пока ждём? – Сашка смотрит на нас круглыми глазами.

– Сексом, – отвечаю, и тут меня пробивает на смех. Просто я так натрахалась, что не хочу больше. Наверное, я там свою «вишенку» стёрла. Хотя дырочка-то там есть, а парням же, кроме дырочки, ничего не надо.

– Что тебя так смешит? – смотрит на меня Вика и понемногу заражается моим смехом.

– Вы, – продолжаю смеяться я. – Вы меня постоянно смешите.

Вика отстранённо смотрит на Сашку, потом на меня, потом снова на Сашку и говорит.

– Молчи и ничего не произноси, дай Мелкой отсмеяться, наконец.

Это смешит меня ещё больше. Да я какая-то больная: то смеюсь, то плачу! Что-то со мной не так. Из меня выходят последние смешки, и мы сидим в тишине. Я поднимаюсь и беру свою одежду.

– Я в душ, – говорю. – Со мной никто не хочет?

Сашка поднимается, но Вика останавливает его.

– Сходи сама, тебе же только помыться.

– Ну да, – говорю. – Просто я отвыкла сама ходить.

– Привыкай. – Какая-то отстранённость в этих словах, мне опять это не нравится. Да ладно, это же такая мелочь на фоне всего, что сделала для меня сегодня Викуля. Уж, так и быть, простим её.

Молча ковыляю в душ, улыбаюсь, даже смеюсь себе под нос, просто шутку вспомнила, не смешную. Но мне сейчас от всего смешно. Выбираю воду чуть попрохладнее. Просто хочется освежиться, а на контрастный душ у меня не хватает смелости: не могу стоять под холодным, не могу, и всё тут! Не моё это. Тщательно намыливаю всё тело, особенно интимные места, половые губки, «бусинку», подмышки. Я всегда с собой сухой дезодорант таскаю и кучу всякой косметики. У меня вообще зависимость от всяких кремов омолаживающих и прочей лабуды.

Зависаю в душе минут на тридцать; если бы здесь стоял бойлер – воды бы точно не хватило, а так её можно лить хоть до бесконечности, платёжки же не мне приносят. А вообще я не со зла. Просто пока я намыливаю волосы, пока смываю всё это, пока намазываюсь кремами и сушусь – кучу времени проходит.

Интересно, чем там они занимаются? Чем угодно, только не сексом: мне кажется, мы с Викой натрахались на долгие месяцы вперёд и теперь будем только вспоминать об этом.

Выхожу из душа, освежившаяся, проснувшаяся ко всему готовая.

– Эй, вы тут про меня не забыли? – Захожу в комнату; сидят, хавают, Ютуб смотрят.

– Садись, как раз еду привезли, – говорит Сашка.

Вчера вышел новый выпуск «Бэдкомидиана», я ещё посмотреть не успела. Сашка и Вика убрали постель и на небольшом столике перед диваном разложили пиццу, суши и бургеры. Здесь столько всего, что у меня прямо глаза разбегаются. Я беру одну картофелину фри, смачиваю её в кетчупе и кладу себе в ротик. Такая солёненькая!

– Юль, бери бургер, ты ж хотела, – смотрит на меня Вика. – Ты есть будешь или картошку сосать?

А мне опять так смешно становится, я прямо не могу!

– Ну ладно, отсмейся, потом есть будешь.

– Прикольный у тебя дезодорант, мне нравится, – нюхает меня Сашка. Вика на него смотрит, как на врага.

«Зря ты это сказал! Зря ты это сказал!» – умоляю я. Только бы всё не испортить. Ещё одного расставания я просто не переживу.

Сажусь на диван подальше от них, чтобы не вызывать у Викули приступов ревности.

========== Глава 20 ==========

Беру ещё одну картофелину фри и, не смачивая в кетчупе, кладу её себе в ротик. Мне нравится солёненький вкус картошечки. Потянуло на солёненькое. Сашка тем временем давится громадным куском пиццы. Не умеет он есть нормально – вот и запихивается, как с голодовки! Хотя все парни такие, им всегда мало. А Викуля нежно берёт двумя палочками кусочек суши, смачивает в соевом соусе с васаби и протягивает мне. Я аккуратно беру его ртом, немного пережёвываю и проглатываю. Мне нравится, как она кормит меня из ложечки – в смысле, палочками.

– Юлечку нашу кормить надо, а то она совсем истощала, – говорит Викуля.

– Это называется «похудела», – поправляю я её.

– Я знаю, ты после этого похудения в больнице лежала под капельницей, – перечит мне Вика.

– У меня был стресс. – Беру ещё картофелину фри, но она упорно закармливает меня своим ролами.