– Да мам, – вздыхаю я.

– Ладно, развлекайтесь там, – дважды вздыхает она. Неужели она думает, что эти вздохи мне как-то могут на меня повлиять? – Ты когда домой собираешься?

Закрываю трубку рукой:

– Викуль, ты когда меня отпустишь?

– Ну, не зна-а-аю, – честно отвечает она.

– Не знаю, – говорю в трубку.

– Ладно. – Опять эти вздохи, как же она достала! – Главное что с тобой всё в порядке.

– Ну что со мной случится? – говорю я. – Всё, пока, мамочка.

– Пока, Юлечка, – отвечает она. – Постой-постой, папка на пару слов.

«О-о-о, ещё этого мне не хватало! Типа, от мамки мало нравоучений наслушалась в виде вздохов!»

– Привет, Юль! – здоровается папка.

– Приветик! О чём ты хотел поговорить?

– Там у тебя всё в порядке? – Ему реально интересно или он просто строит из себя заинтересованного? Ненавижу это качество в людях – наигранная благодетель! Тебе же пару дней назад не было до меня никакого дела.

– Всё отлично, всё просто замечательно! – отвечаю я.

– Ты бы хоть предупредила! Мамка волновалась.

Я не даю ему закончить:

– Ну всё, пап, пока, меня Вика ждёт.

– Да говори, говори, – качает головой Вика, но я спешу положить трубку.

Кладу телефон на полочку, раскрываю халат, встаю на носочки и направляюсь к ней походочкой «от бедра».

– Теперь я вся твоя. – Вика инстинктивно проводит руками по моим плечам и скидывает с меня халат. И вот я стою перед ней, голенькая, в одном полотенечке на волосах и с крестиком не шее.

– А ты что, верующая? – Она берёт мой крестик двумя пальчиками.

– Ага, я недавно приняла христианство.

Она целует меня в плечо, а потом в крестик, я стою перед ней и дрожу – то ли от холода, то ли от возбуждения.

– Тебя бы эти христиане в средние века на костре сожгли как ведьму, – продолжает Вика.

– За то, что я лесбиянка?

– За то, что ты красивая. – Она целует меня в промежутках между словами. Я полностью в её руках, я целиком в её власти.

Мы ложимся на кровать и продолжаем целоваться. А я сползаю губами вниз, к её бёдрам, и делаю ей кунилингус. А она стонет во весь голос, не сдерживаясь. Это так возбуждает! Это так красиво – стоны любимой в твоих объятиях. Этого словами не передать!

И после мы ещё долго-долго лежим под тоненьким пледом и обнимаемся, пытаемся согреть друг дружку своим дыханием.

– Юлька, ты такая-такая? – говорит Вика.

– Какая-какая? – Я держу её за ручку между пальчиками и согреваю их своим дыханием. Прикасаюсь губами к её ноготочкам. Обожаю её тело!

Вика ладошкой щипает меня за попочку.

– Какая ж ты клёвая! – Она заключает меня в свои объятия, и мы целуемся.

– Наверное, – говорю. – Это потому, что я люблю тебя.

– И я тебя люблю, Юлечка. – Она смотрит мне прямо в глаза, а я смотрю в её. Боже, какие же у неё красивые глаза! Почему я не замечала этого раньше? Или замечала, просто с каждым разом они кажутся мне всё красивее.

Мы накрываемся пледом с головой и продолжаем целоваться. Мне уже дышать нечем, а Вика всё никак не может от меня оторваться.

– И сисечки у тебя такие! – Она немного приспускается и берёт в ротик мою левую грудь. Я по привычке откидываю голову назад, сжимаю пальцы на ногах и закрываю глаза. Так проще терпеть перевозбуждение.

Она засовывает мне пальчик в рот, а сама продолжает языком ласкать мои груди.

– Мои любимые «крохотулечки»! – сжимает она мои сисечки двумя руками.

– Спасибо, – иронично ухмыляюсь я.

– Я не это хотела сказать… Ай, дурёха ты!

И мы просто лежим под одеялом и смотрим друг на друга, нам ничего больше не надо. Самое главное – мы друг у друга есть.

– Ю-у-уль! – говорит Вика.

– Что? – улыбаюсь я. Я никогда не перестану ей улыбаться, она же моё солнышко!

– Я иногда так хочу тебя обидеть, унизить, ударить, плёткой тебя отстегать! – Она такой откровенной стала, просто пипец! – Ты же не будешь против?

– Унизь меня, – прошу я её.

– Чёрт! – хмыкает Вика. – Я так и знала, что ты согласишься. Ну-у-у, это уже не так интересно.

– Изнасилуй меня, – говорю, – возьми меня силой. Я знаю, ты можешь. Причини мне боль, я давно хочу этого.

– Боль, – говорит она и хватает меня за горло. Вика душит меня и в глаза мне смотрит, а я уже задыхаться начинаю и хватать ртом воздух. Но я почему-то знаю, что она никогда меня не обидит.

– Чёрт! – говорит она. – Не могу. – И отпускает руки.

Я пару секунд пытаюсь отдышаться, а потом беру её за руку и прикасаюсь к ней своим губами.

– Почему? – спрашиваю.

– Ты вся такая нежная, милая, мягкая… ты вся такая плюшевая, как мягкая игрушка. Любимая игрушка. Тебя невозможно обидеть, тебе не хочется причинять боль. Тебя не хочется обижать.

– Ну так и не обижай меня. – Продолжаю её целовать.

– И не буду.

– Не бросай меня, Викулечка, слышишь, никогда меня больше не бросай! – я сейчас заплачу от переизбытка чувств.

– Я и не сбиралась.

– Обещаешь?

– Обещаю. – И она целует меня в губы и снова щипает за попку. Ну, если ей нравится моя попка, то она вся в её распоряжении. Я вся принадлежу ей и только ей, и пусть сама решает, что со мной делать.

– Не хочешь поиграть в госпожу? – предлагает Вика.

– Давно об этом мечтаю. – Искренне смотрю ей в глаза. – Хочу ощутить себя слабой и зависимой. Хочу очутиться целиком и полностью в твоих руках, в твоей власти. Дождаться не могу, когда ты сделаешь меня своей рабыней.

Викуля нежно проводит рукой по моей щеке:

– На колени, рабыня! – говорит она на полном серьёзе.

– Слушаюсь, моя госпожа. – Я встаю перед ней на коленки и покорно опускаю глаза.

– Ты будешь делать то, что я скажу, дышать, когда я разрешу, сосать то, что я прикажу… ясно? – как-то не очень уверенно говорит она.

– Приказывай, моя госпожа! – Целую её под коленкой. Романтично вздыхаю и будто нехотя прикасаюсь рукой к её «киске».

– Ну-у, чего ты ждёшь? – Вика идеально вживается в роль.

Она хватает меня а затылок, наклоняется и насильно целует в губы. Я делаю вид, что сопротивляюсь, хотя не меньше её хочу этого. А после Вика прижимает меня лицом к своей «киске».

Я высовываю язычок и прикасаюсь к её «лепесточкам». Я ещё какое-то время сдерживаюсь, строю из себя недотрогу, а после нехотя начинаю сосать. Утопаю в её ароматах, в «лепесточках» и нежно-розовой коже. Тереблю кончиком язычка её «бусинку». Меня силой от её «кисули» не оттащишь!

Вика стонет. Громко и протяжно, никого не стесняясь. Я вижу, как вздымается её грудь, как дрожит её тело, и мне ещё больше хочется сосать и лизать. Покрываю поцелуями её бёдра.

– Встань! – резко говорит она и поднимает меня с колен. Мы ещё долго-долго целуемся. Всё-таки БДМС не совсем наше, мы слишком любим, чтобы причинять друг другу боль.

Она обнимает меня за ушки и нежно-нежно на меня смотрит.

– Что? – улыбаюсь я.

– Любуюсь тобой, Юлечка.

– И я тобой, Викулечка.

+++

Мы валяемся целый день. Нам приятно просто быть рядом, прикасаться друг к другу, смотреть друг другу в глаза и не только. Всё вокруг как будто потеряло всякий смысл. Мы растворились друг в дружке.

Пару раз звонили мамка и папка, и я даже брала рубку. Но я не хотела ни с кем говорить, я не хотела терять ни секунды пока я рядом с Викой.

– Не могу больше трахаться, – шепчу ей на ушко, прикусываю мочку, облизываю её кончиком язычка.

Вика поворачивается ко мне и смотрит мне в глаза, нежно целует в носик. Боже, какая же она нежная! И как я могла подумать, что она сможет причинить мне боль?

– Я тоже. – Она проводит рукой по моему лицу. – Юлька, ты такой красавицей стала!

– А раньше я не была красавицей? – Я обиженно сдвигаю бровки.

– И раньше была, и сейчас. – Она гладит меня по волосам.

– Спасибо! – улыбаюсь я и, мурлыча, прижимаюсь к её руке. Боже, как приятно к ней прикасаться, вы бы знали! Я бы что угодно отдала за одно прикосновение! Не могу удержаться, целую её, мне хочется её укусить.