Люблю, когда она такая грозная. Обожаю эти нахмуренные бровки и влюблённые глазки. Викуля вся такая идеальная!

========== Глава 11 ==========

– Поняла, поняла, любимая. – Хочу её поцеловать, но она не ныряет под одеяло, и продолжается моя пытка наслаждением. Она теребит изнутри мою «кисочку», целует и облизывает её снаружи. Меня трясёт, я чуть не визжу, непроизвольно сжимаются пальчики на ногах.

– А-а-а! – Не могу я не визжать, когда она у меня лижет. Не могу, и всё тут! Нет на этот никаких сил. Убей меня, Вика, я не могу сдерживаться!

На сей раз она быстро поднимается и крепко закрывает мне рот ладошкой. Викуля такая сильная, она запросто меня заломит, если захочет. Обожаю находиться в её руках, обожаю быть слабой и беззащитной.

– Ещё один звук! Ты меня поняла?

– И что ты мне сделаешь? – зачем-то спрашиваю я, типа, и так не понятно.

– Я тебе нос разобью! – Вика реально быдлячка. Чёрт, как же меня это возбуждает!

– Ну давай же, ударь меня! – говорю я, а сама думаю: «Неужели ей меня не жалко? Мне кажется, она блефует, она не способна причинить мне боль. Кроме того, она слишком любит мой носик, чтобы его разбивать».

– Прости, я не могу сдерживаться, мне слишком хорошо.

Она нагло хватает меня рукой за скулы и сильно сжимает – прямо до боли, так, что у меня губы сами становятся «уточкой», – и целует. Она долго и влажно меня целует. Обожаю вкус её поцелуев! Я вообще без ума от неё – в прямом, а не в переносном смысле. Похоже, я на неё окончательно запала.

– Ты что, не можешь не кричать? – качает она головой.

– Не-а, – едва не плачу я, целую её ладошку; я так люблю её ручки, её пальчики, всё её тело без остатка, каждую клеточку, каждую морщинку! Похоже, мне давно пора лечиться от сексуальной зависимости.

Вика поднимает с пола свои трусики и запихивает их мне в ротик, как кляп. От этого я едва не кончаю. С одной стороны, неудобно, но с другой – как же кайфово, держать во рту её трусики! Жаль, что они не пахнут. Вот что у меня за мысли такие, когда я успела превратиться в конченую фетишистку со спермотоксикозом? Все мозги от этих гормонов выгорели!

– Обожаю тебя, обожаю! – невнятно бормочу я. – Трахни меня.

– Дай хоть отлизать тебе нормально. – Вика такая деловая; чёрт, как же я люблю её! Она – идеал, она – совершенство, мой ангелочек! Не знаю, как ещё сказать. Нет ничего прекрасней, нежнее, светлее во всём мире. Я молиться на неё готова! Люблю её больше Бога (прости, Господи, я не знаю, что на меня нашло! Надеюсь, Ты меня понимаешь. Это Ты создал любовь, так что не обижайся, Тебя я тоже люблю.)!

Вика лижет мне, а я беззвучно кричу. Я не могу прийти в себя от кайфа, не могу себя контролировать. Это сильнее меня.

– Да что с тобой случилось? – не выдерживает Вика и достаёт из моего рта свои трусики, примеривает на себя.

– Не знаю. – У меня дикая одышка после кунилингуса, похоже, я кончила, и не раз. – Я просто не могу не кричать. Это же такой кайф!

– Раньше ты не кричала.

– Раньше ты меня так сильно не любила.

– Что правда, то правда, – улыбается Вика и похлопывает меня по щеке. Прижимаюсь к её руке. – Мы сегодня вообще спать ляжем? – спрашивает она.

– Я в шкафу выспалась, – улыбаюсь я и продолжаю целовать её ладошку; каждую линию на её руке, каждую фалангу я должна подержать во рту. Особенно запястья: Вика обожает, когда я целую её в запястье.

– Ты кончила? – спрашивает она

– Много раз, – отвечаю. – Я не считала, со счёта сбилась.

– А почему не сказала?

– Я визжала.

Вика улыбается мне, а я любуюсь её улыбкой.

– Ну всё, Юлека, тогда давай спать, – говорит она мне.

– Как скажешь, Викулечка.

Мы ложимся в кровать и смотрим друг на друга. Нам так хорошо вдвоём, словами не передать!

– Знаешь, мне кажется, сегодня я побывала в раю, – говорит мне Вика.

– Мне тоже. – Я трусь об неё своей ножкой.

– Ты ещё не натрахалась? – устало зевает она.

– Я не знаю, – отвечаю я. – Просто, когда ты рядом, не могу думать ни о чём другом. – И шёпотом добавляю: – Хочу тебя.

– Нет, нет, нет, спать, спать, спать! Это уже не шутки. – Но я продолжаю зацеловывать её ручку, и, похоже, ей это нравится. Хотя она, как всегда, сурова. – Полезешь целоваться – получишь.

– Поняла, – улыбаюсь я.

– Я не шучу, – говорит Вика. Похоже, я её достала своей любвеобильностью.

– Ударишь меня? – Вроде безобидный вопрос, а я так возбуждаюсь.

– Если ты очень будешь меня просить, – говорит.

– Я уже прошу, – улыбаюсь я. – Ударь меня, ударь в лицо.

– Не могу, ты слишком красивая, Юлечка.

– Нет, это ты слишком красивая, Викуль.

– Это бесконечный спор, – зевает она. А я смотрю на неё, засыпающую, и умиляюсь. Как же я счастлива! Господи, как же я счастлива!

Я пытаюсь уснуть. Но кто бы уснул, когда рядом с ним на подушке сопит такое счастье? Викулечка спит и улыбается во сне. А мне и спать-то не надо. Это сон наяву. Я как будто уже сплю и любуюсь её очертаниями в свете торшера. Не устаю повторять, как же я её обожаю. Но на самом деле это лишь бледная тень того, что я к ней реально испытываю. Меня буквально через мясорубку проворачивает от чувства к ней. Чувство внизу живота (ну куда ж без этого!), а сердце в груди работает на износ и отдаёт в висках. У меня даже руки покалывает от избытка любви. Если бы существовал прибор любвеметр, он бы, наверное, сейчас зашкалил. Мне кажется, что ещё сильнее любить опасно не только для здоровья, но и для жизни: сердце может остановиться.

– Я люблю тебя, люблю, – шепчу я и вдыхаю её воздух; мы лежим практически нос к носу, а меня так возбуждает мысль, что я дышу её воздухом.

– Юль, ты дашь поспать? – бормочет сонная Викуля, не открывая глаз.

– Я постараюсь; ты просто очень красивая, не могу сдерживаться, когда я рядом с тобой.

– Ты сумасшедшая, куда более сумасшедшая, чем Сашка, – бормочет она, зевая.

А мне прямо неприятно, что она меня опять с Сашкой сравнивает. Я опять ревную. Неужели это со мной случилось, и я ревную её к Сашеньке? Я просто сама хочу обладать этим счастьем, единолично. Господи, как же её люблю! Хочу, чтобы у меня был член, чтобы я могла удовлетворить все её желания и ей не приходилось обращаться к Сашке.

Кстати, насчёт члена – это мысль! Можно ведь вибратор купить, двухсторонний, один конец вставлять в мою «кисулю», а другой – в её. Можно столько всего накупить! Главное – есть любовь, остальное – мелочи. Потягиваюсь в кровати и ещё сильнее прижимаюсь к Викуле. Я липну к ней, как присоска, как рыба прилипала. Я обожаю её и люблю.

Чёрт, слов других нет, что ли?! Нужно синонимы поискать, а то в голове только один набор букв. Но что за ними стоит? Самое сильное чувство во Вселенной. Я убить за неё готова, я умереть за неё. Ну, насчёт «убить» я погорячилась – кого я убить-то могу? Я же мелкая. А Вика может, она сильнее меня и крепче. О-о-о, как же я хочу, чтобы она меня ударила, отвесила пощёчину, разбила губу, нассала в рот! Ох, и дурацкие же у меня мысли! И о чём я только думаю, что творят со мной долбаные гормоны?! Нужно однозначно пить таблетки от перевозбуждения, а то меня сейчас изнутри разорвёт на мелкие-мелкие кусочки, и тогда всё, не будет Юлечки.

Я достаю телефон и фоткаюсь со спящей Викой, делаю несколько селфи на её фоне. Опускаюсь ниже, переворачиваюсь и беру одну из её ножек. Обе они такие идеальные, такие длинные! Я долго выбрать не могу, но всё-таки выбираю. Целую в щиколотку, целую в стопу, зацеловываю каждый пальчик. Беру в рот её ножку; жаль, что глубже не засовывается, а то меня стошнит, да и не лезет. Странное желание, и сама я странная и не скрываю этого.

Облизываю каждый пальчик и между ними, зацеловываю пяточку. Нужно будет обновить педикюр. Уже дождаться не могу утра, чтобы начать о ней заботиться. Стройная щиколотка, идеальная кожа, сухожилия, мышцы… В ней всё так совершенно, что меня примо трясёт от этого. Давно я не трогала свою «кисульку».