Дверь еле-еле поддалась и заскрипела на ржавых петлях.

Конечно, вряд ли он пользуется дверью.

От сквозняка заметались тени по стенам; фитиль свечи подслеповато моргнул: та догорела почти полностью.

Он сидел на кровати с ногами, спиной облокачиваясь на стену у изголовья, и чуть поправлял маску — только что надел. Плаща на нём не было. Жёлтые пляшущие отблески выхватывали из темноты рельефные очертания груди, обтянутой чёрной тканью, и бежали по ближайшему к свету плечу — впервые на её памяти не защищённому щитком. Отверстие маски смотрело прямо на неё.

— Что ты тут делаешь, Конан? — голос был как всегда холоден: он уверен, абсолютно уверен в себе. В том, что Конан не сможет ему навредить, даже если пожелает.

— Нам с Нагато нужно уйти.

— Вот как? — он удивился, действительно удивился. — И надолго?

— Нагато всё хуже. Он тратит слишком много сил на управление телами. Вскоре он совсем не сможет двигаться.

— Мы уже совсем близко. Вам не обязательно уходить именно сейчас.

— Мы намерены отправиться в Страну Земли. Там есть место, где Нагато может получить помощь. Это больше нельзя откладывать.

— Ты принимаешь поспешные решения. Мы должны завершить план. И тогда необходимость в лечении отпадёт.

— У Нагато нет больше времени. Та миссия, что ты ему дал… Она невыполнима. Только не в его нынешнем состоянии.

— Это не тебе решать.

— Он со мной согласен.

— Лжёшь.

Мир вокруг Конан чуть поплыл.

— Разве ты не хочешь вновь увидеть Яхико?

Он вдруг оказался близко, вплотную к ней, одновременно проводя кончиками пальцев руки в перчатке по краю её лица. Конан отшатнулась. Его силуэт мигнул и растворился; на его месте возник Яхико. Тот улыбался, беря пальцы Конан в руку и целуя. Конан дёрнула руку, но та осталась на месте, как будто сама по себе. Нельзя сказать, что это в уголке сознания не вызвало облегчения. Конан некоторое время смотрела, как заворожённая, на его улыбку — такую настоящую, — а потом поднесла другую руку к губам.

— Кай.

Наверняка он выпустил её из гендзюцу сам. Конан не была настолько глупа, чтобы недооценивать шаринган Учихи Мадары.

Он по-прежнему сидел на кровати.

— Каково тебе видеть его мёртвым каждый день?

Конан сжала зубы.

— Нам не нужно твоё разрешение. Я просто пришла поставить тебя в известность. Мы уходим.

Нужно быть жёстче. Ещё жёстче. Он не должен увидеть и капли колебания. Ради Нагато. Нагато слишком много для неё сделал, она не вправе выбирать себя.

— Ты уверена?

— Да, — голос удалось выровнять. Холодный, как нужно. — Прощай.

Она не ждала ответа и развернулась. В спину ударил негромкий низкий хохот, булькающий под маской. Конан замерла.

Нужно идти. Будь проклят Мадара. Она не дрогнет, она не боится его. Пусть даже он применит всю свою силу. Ей есть что ему противопоставить. Она готова давно.

— Ты решила меня предать, Конан? — вкрадчиво пробрался ей под плащ и в подкорку тёмный голос. — Почему ты думаешь, что это будет так просто?

— Мы не предаём тебя, — не оборачиваясь, осторожно, но твёрдо ответила она. — Это обстоятельства.

Сзади раздался шорох.

— Стой на месте, — прорычала Конан. Сердце гулко запрыгало. Вот, сейчас. Она готова.

— Хочешь увидеть моё лицо?

Конан не поверила тому, что услышала. По телу уже побежали струйки чакры в местах будущих разрезов для листков.

— Ты солгала, что Нагато хочет уйти с тобой. Его вера в план Глаз Луны крепче, чем твоя. Ты всегда была слабой. Женщинам здесь не место, мне нужен был Нагато, я оставил тебя лишь как прислугу для него, — он остановился, наслаждаясь произведённым эффектом, словно мог видеть, как всё внутри неё горит и корчится. — Но, знаешь, я тоже тебе солгал.

Мадара взял почти театральную паузу. Конан напряглась. Нужно уйти. Нужно уходить. Почему она продолжает стоять? Что её держит?

Перед глазами вновь возникло улыбающееся лицо Яхико. Его настоящее лицо, без чакроприёмников. Конан сморгнула и снова мысленно направила всё внимание в точку за спиной на пять часов.

— Что ты имеешь в виду? — процедила она, якобы нехотя.

— Я солгал тебе. Я не Учиха Мадара.

Конан словно ударило током — разряд прошёл волной по всему телу, сбивая концентрацию для техники. Она собрала все силы, чтобы восстановить боевую готовность. Да будь он кто угодно, она знает его слабости, а значит, у неё есть шанс на победу. Ему придётся их отпустить.

— И я понимаю твои чувства к Яхико лучше, чем ты думаешь.

Как он смеет так часто произносить его имя! Для Конан оно было святое, Нагато знал, что лучше об этом не говорить, поэтому Конан отвыкла от такой бесцеремонности.

— Это не твоё дело, — холодно бросила она и схватилась за ручку двери.

Сила, которую источало его присутствие, обволокла собой всю комнату. Она распространялась от него щупальцами, тянулась к ней, Конан, и та ощущала странную смесь желания уйти и одновременно притяжения к этой силе.

Он был их надеждой, поддержкой, проводником в новый мир. Вместо Яхико. Нет, не вместо. Он был тем, кем когда-то был для них Яхико. Но, конечно, чем-то меньшим. Намного меньшим.

Конан всегда считала себя самостоятельной.

Но теперь, даже когда всё уже было много раз обдумано, разорвать связь с Мадарой оказалось не так-то просто. И не только потому, что он сам этого не позволял.

Нагато больше не был самостоятельным, а вернее — никогда не был. Конан понимала, что, если они уйдут, то лишатся не только мечты о мире, цели, к которой они столько времени шли, к которой шёл Яхико, предадут его память. Но ещё и ей придётся выживать за двоих. Нагато лучше больше не создавать марионеток — он должен восстановить хотя бы нормальную физическую форму. Он всего себя отдавал организации, но дальше так продолжаться не могло. Конан видела, что с каждым днём от него остаётся всё меньше, что он просто убьёт себя ещё до того, как попадёт в мир вечного счастья.

Конан не хотела остаться одна.

Она была самостоятельной, но она не была лидером. И Нагато не был.

Нагато так называли, но на самом деле им говорил, что делать, тот, кто в маске. Мадара.

Или нет.

Что если это вовсе был каждый раз разный человек?

Надеть одну маску, быть примерно одной комплекции, форсировать голос — этого достаточно?

Конан захотелось обернуться. Присмотреться, есть ли в нём то, чего она не замечала. Но это выглядело бы со стороны слабостью, нерешительностью — словно она раздумала уходить.

— Кто ты? — не оборачиваясь, максимально сурово произнесла она, чтобы выдать свою уже состоявшуюся задержку за любопытство вместо нерешительности.

— Обернись и посмотри.

Рядом с ней стукнулась об пол маска. Чёрная широкая резинка на ней безжизненно поникла. Конан ощутила запах, которым та пропиталась от долгого ношения на затылке, на волосах.

У Конан всегда было тонкое обоняние. Сомнений не было — это всегда был один и тот же человек.

— Тебе так не поймать меня в иллюзию. Я знаю секрет шарингана. Я не буду смотреть тебе в лицо, — глупец, он думал, что она так легко попадётся.

— Моё имя тебе ни о чём не скажет. Но, взглянув, возможно, ты поймёшь вторую причину, по которой я ношу маску, — он ненадолго замолчал. — Тебе нечего бояться. Вечно я тебя в иллюзии держать не смогу, а быстро наш план не выполнить. Ты нужна мне, идущая к нему по доброй воле, поэтому я не собираюсь тебя принуждать. Это ведь достаточно логично и убедительно для тебя, Конан?

Он словно играл в какую-то игру. Конан нужно было уходить, у неё не было времени гадать, в какую.

Но любопытство медленно и верно брало верх.

Они с Нагато столько лет шли с ним бок о бок и ни разу не видели даже его лица. Хотя бы напоследок стоит посмотреть. Тем более что это будет полезно на случай, если он решит устроить за ними слежку. Да и вообще — полезно знать о враге как можно больше.

Да. Теперь он их враг.

Конан колебалась.