Верёвки натёрли плечи. И если бы это было всё.

Обито поднялся на ноги — голова закружилась от чудовищной боли во всём теле, словно его избивали часами, словно вместо органов внутри была кровавая каша. Похоже, лечение прервалось внепланово, слизни Цунаде сосредоточились на глазах и не успели больше почти ничего.

Впрочем, если бы так было, Обито сейчас был бы не жилец. Хотя кто знает, на чём он сейчас держится. Вдруг — на чистом адреналине?

Позвоночник обдало жгучим страхом. Сколько у Обито есть времени? Что он успеет?

Отвлекаясь от препаршивого самочувствия, он наконец-то сосредоточился на восприятии окружающего пространства.

Это было явно не поле боя. Вокруг было так ясно и ярко, что у Обито уже внутри успело опуститься от мысли, что — всё, он не успел: это другой мир, а в том его путь закончен.

Но когда вокруг стали собираться множество жаб, он начал кое-что понимать.

Обито таки покачнулся и не устоял — присел, хватаясь за живот, кляня свою бесполезную тушку за разболтанность. Он постарался не дышать — не тревожить разрываемые болью рёбра и внутренности. Так становилось чуть легче.

Из толпы жаб вперёд выступила маленькая, совсем седая.

— Вы здесь по воле Наруто-чана, — обратилась она к Обито таким голосом, что он заключил, что это жаба мужского пола. — Он призвал меня и в двух словах объяснил, что с вами делать; ему самому сейчас некогда, он сражается.

— С кем сражается? — хрипло выдавил из себя Обито и согнулся от боли сильнее.

— С Учихой Мадарой.

Он опоздал. Чёрт подери, он опоздал.

Обито сжал кулак.

Жаба продолжал:

— Наруто-чан попросил привести вас в удовлетворительное состояние, чтобы вы могли драться.

— Кого это — нас? — нашёл в себе силы обречённо съехидничать Обито. Его раздражало это лицемерное выканье.

— Тебя и его, — жаба невозмутимо указал ему за спину.

Обито отдышался и взглянул через плечо.

Что?

Неподалёку на земле валялся Саске.

Выглядел он ничем не лучше Обито. И не дышал. Однако без шарингана Обито не мог сказать точно.

Что вообще происходит?!

Обито почувствовал, что заваливается набок.

Увидев это, к нему подбежали несколько жаб и часть из них окутали его медчакрой, а часть — стали чем-то натирать. Обито стиснул зубы и сосредоточился на том, чтобы не потерять сознание от безжалостности этих мероприятий. Как только у него зачесалось всё тело — клетки начали привычно ускоренно регенерировать, Обито поспешил жаб благодарно растолкать:

— Достаточно!

Возмущаясь его наглостью на все голоса, те разбрелись по сторонам.

Обито не без труда поднялся и направился к Саске, которого уже тоже облепили жабы. Он некоторое время наблюдал, а затем раздвинул ближайших из них, чтобы видеть, что с тем происходит.

Брови Саске подрагивали и морщились, хоть глаза и были закрыты: он пришёл в себя.

Ну вот мы и встретились, подумал Обито.

Ослепительно-белая вспышка ударила по не до конца восстановившимся глазам, подпаленные жабы разлетелись в стороны.

Чидори нагаши! Здорово же он восстановился!

Жабы возвращаться к нему не спешили.

— Ты, — недружелюбно констатировал Саске, всё ещё лёжа на земле и теперь глядя на Обито.

Обито не ответил. Он только сейчас заметил, что правый глаз у того отсутствует.

— Где твой…

— Я не обязан перед тобой отчитываться.

Значит, вот как.

Мадара вернул себе жизнь.

— Он пересадил тебе свой риннеган, вместо одного из твоих глаз, — сказал Обито вслух, чтобы проверить свои догадки. — И использовал ту же технику, что когда-то собирался применить ко мне.

— Это был мой глаз, — окрысился Саске. Но, поняв, что сболтнул лишнего, тот тут же замолчал. Одно достоинство у него всё же было: он всегда старался не болтать не по делу.

— Я так и сказал. Значит, теперь ты…

— Размечтался, — прошипел тот.

Вдруг Обито охватило ощущение присутствия мощной чужой чакры. В глазу Саске вспыхнул шаринган, и взгляд его был направлен Обито за спину. Он знал это ощущение.

И когда он обернулся, предположение подтвердилось.

Биджу.

Пятихвостый.

Проклятие, откуда здесь биджу?!

Мадара?

Огромный козёл медленно двигался по направлению к ним. Обито экстренно активировал шаринган, почти воя от боли в глазах, однако это позволило ему увидеть, что зрачки Хвостатого преобразовались.

Гендзюцу.

Чёрт, как Саске творит такое, будучи лишённым жизненных сил техникой, преодолеть последствия которой никому не под силу?

Обито принял решение не мешать ему и посмотреть, на сколько того хватит.

Но Саске и не думал сдаваться. Биджу замер, скованный иллюзией.

А затем из груди Саске выпростались цепи из чакры, и Обито понял, что если тому под силу такие фокусы, то он как минимум заставил сейчас этого биджу поделиться их секретом. Цепи понеслись вперёд и вверх и застряли в шкуре биджу, а потом натянулись и стали медленно укорачиваться, приближая того к Саске.

Саске морщился, обливался потом, было видно, что помимо происходящего не в его силах даже подняться.

Обито размышлял, не пора ли помешать. Из Саске слишком ненадёжный потенциальный союзник, но он мог пригодиться.

Пусть живёт, решил Обито. В любом случае, пока он сам рядом — тот под контролем. Это напомнило ему о тех временах, когда он везде следовал за Саске невидимой тенью, наблюдал, насколько тот может быть полезен.

Итак, план того — стать джинчуурики: это поможет ему выжить после техники воскрешения.

Обито усмехнулся: это лишь отдалит его кончину. Саске не отдаёт себе отчёт в том, что ему просто не хватит чакры, чтобы насильно держать в себе биджу. Он умрёт ещё более мучительной смертью, — Обито, как бывший джинчуурики, знал.

Между тем Обито чувствовал, как его собственные силы крепнут. По ощущениям, до полного восстановления оставался ещё час, до боеспособности — полчаса. И эти полчаса нужно было чем-то занять. Обито огляделся в поисках того, кто мог дать ему ответы на вопросы, и вдалеке заметил ту самую седую жабу. Но сначала нужно было попытать счастья здесь.

— Что ты планируешь делать потом, Саске?

Обито не слишком надеялся на ответ, и тот предсказуемо не последовал.

Впрочем, в состоянии Саске это было понятно: тот от напряжения вцеплялся пальцами в землю. Биджу полыхал своей тяжёлой чакрой, тормозя копытами, но был не в силах противостоять мощному фуиндзюцу.

Оставив Саске совершать очередную глупость и рассудив, что быстро тот всё равно никуда не денется, Обито направился к жабьему старичку.

Тот встал перед ним гордо, с прямой спиной, опираясь на свой посох совсем чуть-чуть, но в глаза смотреть избегал.

А ты не промах, подумал Обито. Не зря дожил до седин.

— Так значит, Мадара снова напал? — начал Обито не совсем издалека, но и не с того, с чего хотелось.

— Верно. Ты на нашей стороне? — а вот жаба времени зря не терял.

— Я ведь в любом случае сказал бы, что да, — Обито усмехнулся. — И ты бы даже не различил, лгу ли я: для этого надо хотя бы смотреть в глаза. Так какой смысл об этом спрашивать — на случай, если я слишком глуп или самоуверен?

— Глуп или самоуверен был бы я, если бы вообще об этом не спросил. Но я верю Наруто-чану, и только поэтому ты до сих пор жив. Помощи от нас ты больше не дождёшься, а что касается обстановки на поле боя — я сам знаю не намного больше твоего. Я пробыл там от силы тридцать секунд.

— Чтобы помочь в борьбе с Мадарой, мне нужна хотя бы минимальная информация. И если бы я был на его стороне, то наш разговор с тобой вёлся бы сейчас совсем иначе: тебе бы пришлось посмотреть мне в глаза. А поскольку я заинтересован в сотрудничестве, я задам тебе вопросы так.

— Задавай, — почти не задумываясь, всё так же серьёзно ответил жаба.

— Место нападения?

Жаба покашлял.

— Деревня Скрытого Листа.

— Мадара один?

— Я видел нескольких незапечатанных биджу.

— Каковы видимые потери? Масштаб разрушений?