Но вслух он сказал другое.

— Что с Мадарой?

Сакура уставилась на него.

— Как видишь, если бы он добился своего, то тебе получше бы иллюзию подарил, чем сейчас, не так ли?

Обито поморщился. Это он уже и сам понял. Прогнав из головы тут же выскользнувший образ Рин, — чтобы не завыть в голос, — он не сдался:

— Убит?

Она явно сомневалась, что именно ему можно сообщить.

— Исчез. Вместе с Первым-сама. Вскоре после тебя, — неуверенно произнесла она.

Похоже было на правду.

— А Какаши? — выпалил Обито.

Сакура в изумлении смотрела на него. В её взгляде явно читалось: «Это чудовище беспокоится о ком-то?»

— Какаши-сенсей? С каких это пор тебе интересно?

Обито не знал, что его воспоминания во время разговора с Наруто прочитал не только сам Наруто: по чакре последнего они автоматически транслировались всем отрядам армии шиноби. Если бы он знал, то пришёл бы в ужас.

Сакура, как и все, была в курсе. Ей нисколько не было жалко увиденного в чужих воспоминаниях мальчика в оранжевых очках, однако почему-то преследовало неловкое чувство, что нельзя упоминать, что она о нём знает. Как будто даже чудовище не заслуживало такого обращения с остатками его души.

Внезапно Сакура почувствовала, что чакра Обито стала расти. Не теряя ни секунды и сохраняя невозмутимое выражение лица, она опустила руку в карман халата, извлекла маленький инъектор и с небольшого размаха точным движением ввела жидкость в его плечо.

Однако инъектор неожиданно легко утонул в плече вместе с её рукой и воткнулся в матрас. На простыне увеличивался мокрый ореол препарата. Прежде чем Сакура успела сообразить, что случилось, никуда не девшийся Обито прошептал:

— Попробуй ещё раз.

Запасного с собой не было, она не рассчитывала, что даже первый понадобится так скоро. Чудом взяв себя в руки и сохранив внешне спокойствие, Сакура заявила пациенту, что сейчас вернётся. Уже в коридоре она закусила губу и ускорила шаги.

Пока Обито надеялся на новую дозу анестезии, в другом конце коридора, неслышимый для него, происходил разговор.

— Цунаде-сама, как себя чувствует Какаши-сенсей? Если может передвигаться, мне срочно нужна его способность… Передайте, пожалуйста, пусть подойдёт к двери палаты и ждёт моего сигнала. Если сенсей не в состоянии, тогда столько АНБУ, сколько в порядке. Лучше не меньше десяти. Это срочно. Времени на объяснения нет.

— Хорошо, Сакура. Шизуне!..

Захватив из лаборатории на всякий случай все инъекторы с нужным препаратом, которые нашла, на обратном пути Сакура увидела у двери палаты уже ждавшего её сенсея. Тот стоял, прислонившись к стене. Выглядел он измождённым. Из-под рукава виднелось забинтованное предплечье. Не говоря ни слова, она показала на свой левый глаз. Какаши кивнул.

Зажмурившись и предвкушая недоброе, Сакура толкнула дверь.

Комментарий к Фрагмент I Внимание, ниже, в комментариях к этому фрагменту спойлеры.

====== Фрагмент II ======

— Я уже думал, ты не вернёшься. Это была случайность.

Обито сам себе усмехнулся. Выживание выживанием, но как же он сейчас жалок со своими оправданиями! Кто бы мог подумать, что до такого дойдёт.

Сакура настороженно замерла в дверях и дважды моргнула. Как будто ошиблась палатой. Обито удивлённо вздёрнул бровь.

С задержкой в пару секунд она наконец-то отмерла:

— Я смотрю, тебе уже весело. — Она скривилась. — Значит, лекарство не нужно.

— Нужно! — Боль снова нарастала, Обито категорически не хотел возвращаться в то состояние беспомощного куска мяса с расплавленными мозгами.

Он видел, как она притворяется — из вредности, ясное дело, — что нехотя достаёт из кармана инъектор, и идёт к нему. Нельзя судить её за это, она ничего ему не должна. Вдруг странная вспышка в голове: белая стена, какая-то девушка с чёлкой и молочными глазами…

Прежде чем Обито успел нахмуриться, плечо ужалил инъектор. А спустя несколько мгновений всё — Сакура, дверь, свет из окна — схлопнулось в одно тёмное пятно.

«Сработало!» — убедилась Сакура и с облегчением выдохнула.

— Какаши-сенсей, — негромко позвала она.

Какаши резко вошёл, однако дверь за ним закрылась не сразу. Из-за его спины в проём нерешительно заглядывала Хината.

— Сакура-чан… Я нужна? Меня Хокаге-сама послала…

Сакура хлопнула себя по лбу.

— Входи, Хината! Конечно, ты нужна. Я должна была сама об этом подумать.

Как же надоела эта чернота.

Последними яркими всполохами в его жизни были сиреневые щёки Рин. С тех пор всё было тёмное, глухое, душное. Даже солнце освещало Обито светом, серым как тряпка. Никакие глаза не могли изменить этот фильтр.

Однако прямо сейчас чернота перед глазами чем-то отличалась. Обито не сразу понял, что руки больше не привязаны. «Это либо очень хорошо, либо очень плохо…»

Боли тоже не было.

Обито поднял руку, чтобы наконец-то с наслаждением почесать лоб, и наткнулся на повязку шириной от носа до бровей.

Понимание нахлынуло вместе с липким ужасом, словно окатило ледяной водой.

«Нет… Неужели…»

Не было никаких сомнений. У него не было шанса этого избежать.

Коноха оказалась умнее, чем можно было подумать, когда он очнулся привязанным к кровати.

Перестав контролировать себя, Обито заскулил от отчаяния.

Никакого камуи. Теперь он навсегда заперт здесь. Даже не в этом измерении, а в этой черноте, в крошечной каморке своего достигшего апогея персонального ада.

Прошло много времени, в течение которого Обито мысленно метался от одного способа самоубийства до другого. Кровать промокла от пота или от крови из ран, его трясло.

Вдруг чья-то рука коснулась его локтя.

Обито замер и прислушался, насколько позволял гул в висках.

— Как ты?

Обито молчал.

— Я принёс тебе кое-что…

Голос знакомый, но он не сразу осознал, чей. Что-то твёрдое легло в его руку. Обито осторожно ощупал. Не может быть. Очки! Его детские очки. Он столько провёл с ними времени, что никогда бы не ошибся, сколько лет бы ни прошло.

— Какаши…

Внезапно Обито совершил нехитрое открытие — без глаз нельзя плакать. Хотелось выть от тяжести бессилия.

— Это жестоко, Какаши… Зачем они мне теперь?

— Прости, Обито. Я думал… — Долгое молчание. — Я хранил их всё это время. Сам не знаю, зачем сейчас взял с собой.

====== Фрагмент III ======

Какаши с детства наблюдал за людьми. Не то чтобы специально — обладая спокойным характером, он просто успевал замечать полезные в жизни вещи, мимо которых более взбалмошные ровесники проносились ураганом, поднимая столпы пыли. Подметив что-то однажды, Какаши аккуратно складывал это в коробочку в голове под названием «правила», его личную коллекцию принципов. Одним из первых важных наблюдений было то, что никогда нельзя проявлять слабость. Иногда она даёт какие-то сиюминутные привилегии, однако в последующем непременно обращается против тебя. Отец никогда не запрещал ему плакать, ссылаясь на то, что «мальчикам нельзя». Какаши сам в этом разобрался, глядя на других детей.

К моменту поступления в академию Какаши успел убедиться, что все вокруг живут как попало. Совершают глупости на каждом шагу, делают что-то настолько лишнее, что у него в голове не укладывалось, как и почему они не замечают очевидных вещей.

Даже отец периодически делал что-то такое. В эти моменты Какаши мог только, застыв на месте, недоумённо на него смотреть. Иногда ему казалось, что это он должен воспитывать отца, а не наоборот. Но вслух Какаши такого никогда не произносил.

Даже когда отец совершил самую большую ошибку в своей жизни.

С тех пор Какаши, напротив, старался как можно меньше обращать внимание на людей. Иначе так недолго было и вовсе разочароваться в жизни. Если бы выяснилось, что равняться совершенно не на кого. Какаши было безопаснее думать, что всё же в этой жизни есть к чему стремиться.

Когда их распределили по командам, волей-неволей снова пришлось обращать внимание на окружающих. От этого зависел успех миссий.