— Так, — Цучикаге потёр руки. — Разберёмся.

Он некоторое время изучал печать, а затем отозвал Цунаде и Сайкена поодаль.

— Мизукаге, — пробасил Четырёххвостый. — Я помогу тебе усилить лавовые техники.

— С чего ты взял, что я в этом нуждаюсь? — Мей сложила руки на груди и повела бёдрами вправо.

— Да кого этим ручейком убьёшь? С моей помощью ты сможешь создавать нормальный поток. Если мы объединимся, это будет выгодно нам обоим.

«Мужчина должен быть чуть красивее обезьяны», — вспомнила Мей слова подруги и вопреки своему желанию не смогла не усмехнуться этой мысли.

Однако Четырёххвостый понял всё неправильно. Его лысый зелёный кулак уже оказался у носа Мей.

— Значит, по рукам?

— А тебе самому это зачем? — гордо и независимо произнесла она.

— Кто знает, — пожал зверь мускулистым плечом. — Вдруг это действительно будет весело.

Его терпение уже несколько начала подтачивать её несговорчивость, когда вдруг он почувствовал указательным пальцем своего протянутого вперёд кулака крошечный кулачок шиноби. Тот был даже меньше, чем у Наруто.

— Ладно, попробуем, что из этого получится, — единственный видимый из-под чёлки глаз Мизукаге озорно блестел, губы скривились в ухмылке. — А что с ним? — вдруг вспомнила она о Райкаге.

— На этот счёт не беспокойтесь, — вклинился Наруто. — Он нам не понадобится.

Мей и Четырёххвостый покосились на Пятихвостого.

— Кокуо! Тебе не обязательно объединяться с джинчуурики. Более того, лучше будет, если ты останешься здесь, — проговорил Наруто и заторопился пояснить, чтобы ненароком не обидеть: — дело в том, что Мадаре для его техники нужны вы все, причём в определённом порядке, поэтому было бы глупо отправлять вас одновременно на поле боя. Кто-то должен остаться вне досягаемости во что бы то ни стало. Так мы можем гарантировать, что, даже в случае, если нам что-нибудь не удастся, этот его чокнутый план не будет реализован. У Мадары нет доступа в это измерение. Что скажешь?

Было видно, что в каком-то смысле у Пятихвостого груз упал с плеч, даже хвосты его взметнулись в обычное положение. Однако нерешительности в нём если и убавилось, то не до конца.

— Наруто, ты уверен, что так будет лучше? — заискивающе пропищал он.

— Абсолютно, — засиял улыбкой Наруто и протянул ему кулак. — Если ты нам понадобишься, мы всегда можем тебя призвать.

— Конечно! Я всегда готов помочь тебе, Наруто! — все пять хвостов Кокуо заметались в воздухе, как рыбки в аквариуме.

— Теперь мы должны призвать церемониальный алтарь… — донеслось до них сбоку.

Все четверо повернули головы на звук. Цучикаге, заставив жабу-свиток распластаться по земле, присел и начал складывать печати.

— Стой! — раздался рядом рык Четырёххвостого. — Зачем ты это делаешь?!

Цучикаге вздрогнул и сбился в последовательности печатей, а затем схватился за спину и страдальчески застонал:

— Моя спина-а… Какого чёрта кому-то понадобилось мне мешать?! Я и так сижу в неудобной позе! В моём возрасте нельзя так сгибаться! — его скрючило ещё сильнее.

— Мы же решили, что это добровольно! — оскалился Сон Гоку. — Зачем тогда печати, цепи?

— А как без них, — обескураженно захлопала глазами Цунаде. Зрелище это было занятное, такой Пятую Хокаге никогда не видели.

— А вот так! — Четырёххвостый не на шутку сердился. — Печать нужна, чтобы удерживать чакру внутри! Но есть и другой способ, — он замолчал, как будто чтобы перевести дух. — Если мы не против, мы можем сами занять любой сосуд. Мы — чистая чакра, — не без налёта гордости проговорил он.

— Всё верно, — подтвердил Шестихвостый. — Сон Гоку прав.

— Так а какого чёрта ты тогда стоял и ждал, что тебя запечатают? — прикрикнул на него Четырёххвостый.

Тот успел только открыть рот, чтобы ответить, но его опередил Наруто:

— Печать нужна не только для того, чтобы не дать хвостатому вырваться. Она ещё и защищает его от насильственного извлечения извне, — он чуть погрустнел. — Я видел, — голова его поникла, — как… Обито ждал, пока печать на животе моей мамы ослабнет в момент родов, чтобы иметь возможность призвать Кураму, — Наруто сжал кулак, стараясь унять эмоции.

Лис внутри него зашипел и завозился. Это были одни из самых неприятных его воспоминаний. Он до сих пор недолюбливал Обито.

— Поэтому лучше будет, если Старик всё же поставит печать, — Наруто поднял голову, голос его выровнялся. — Это нужно для вашей безопасности.

Четырёххвостый отвёл взгляд в сторону, раздумывая.

— Пожалуй, ты прав, — изрёк он через некоторое время. — Надо же, Наруто, тебе удаётся подумать о чём-то, что не пришло в голову мне. Раньше ты и очевидных вещей не понимал! — он усмехнулся. — Ты определённо поумнел.

— Я никогда не был тупым, — надулся Наруто, отчего его глаза совсем скрылись под бровями, и скрестил руки на груди, вжав голову в плечи. Всё в его позе говорило о том, как он возмущён.

Лис внутри него расхохотался так, что не смог долго сохранять вертикальное положение и завалился на спину.

«А я думал, ты более самокритичен», — успокаиваясь и вытирая выступившие слёзы, выдавил он.

«И ты туда же?! — выпалил уязвлённый Наруто. — Ну, может, я учился не очень хорошо, но я не совсем тупой! И ты должен это знать лучше остальных!» — он упёр руки в бока.

«Не думал, что скажу это, но ты злишься совсем как твоя мать, Кушина», — то ли примирительно, то ли стараясь поддеть, заметил Курама, продолжая посмеиваться.

— Давайте уже сделаем это побыстрее! — не выдержав, скомандовала Цунаде. — Мне это уже надоело!

Цучикаге, кряхтя, распрямился, всё ещё придерживая спину. Все замерли так, что слышны было только хлопки его ладоней, выполняющих печати.

Рядом с ним возник некий постамент, окружённый горящими свечами.

— Хокаге, вставай сюда, — велел Ооноки.

Цунаде быстрым шагом приблизилась к алтарю, чуть запнувшись только у самой границы круга свечей.

— Все готовы? — шевельнул усами Цучикаге. Напряжение в атмосфере достигло максимума. — Печать восьми элементов!

Казалось, воздух вокруг разрядился. Шестихвостый стал терять форму и скручиваться в сгусток чакры — маленький водоворот, который своим концом уходил в живот Цунаде. Вихрь взметнул ей волосы и разорвал одежду чуть ниже груди, лицо её скривилось. Все инстинктивно отошли назад.

Когда погружение закончилось, на её голом теперь животе проявился спиральный символ.

— О, бабуля Цунаде, теперь у вас такой же, как у меня! — радостно ткнул в неё пальцем Наруто.

Удержавшись от первого порыва прикрыться — поняв его бесполезность, Пятая, наоборот, упрямо выпрямила спину, отчего её грудь колыхнулась вверх и вниз, притянув всеобщее внимание.

Такую мощную чакру ощущать было в себе тяжело. Цунаде казалось, что сдвинуться с места она не сможет, пришлось присесть. К ней тут же прыгнул Наруто, выясняя, всё ли в порядке, и помогая отойти.

На постамент ступила Мей.

====== Фрагмент LVI ======

Прошло ещё много времени, прежде чем боль в глазницах стала проходить. И именно тогда, когда у Обито появилась надежда, темнота вокруг словно резко сжалась и грубым толчком обняла его — но еë объятия тут же с хлопком растворились, выбросив Обито спиной о твёрдую поверхность. Свет взрезал собой кожу век.

Это была самая приятная боль, которую Обито когда-либо испытывал.

Он попытался приподняться на локтях, прислушиваясь к себе, а главное — к глазам. Свет почти выжигал их, но как сладок был этот свет!

Он на войне, вспомнил Обито. И заставил себя резко разлепить глаза. Те были в какой-то слизи, убрать которую возможности не оказалось: Обито всё ещё был связан. Однако сами жгуты слизь видеть не мешала.

«Камуи», — прошептал он сам себе, моля чакру повиноваться.

Верёвки исчезли в недрах его измерения. Обито наконец-то вдохнул ничем не стиснутой грудью — и закашлялся от той же самой слизи, застрявшей в глотке.

Только что активированный шаринган сбился.