Некромаг вздохнул, и телепортировал ей ведерко мороженого.

— Все равно не спишь. Давай хоть пообщаемся.

— А мороженое?

— Под мороженое общаться интереснее.

Не поспоришь…

— Фисташковое с миндалем?

Таня успела наколдовать себе ложку. Справиться с таким ведром будет тяжело, но она Грозная русская Гротти…

— Мое любимое. Мне оставь немного, — попросил Глеб, — лопнешь же.

— Урга не убьешь? — опасливо поинтересовалась Таня.

— Нет, я же обещал. Но жизнь попорчу.

Голос некромага звучал очень мстительно.

— Итак, ты любишь ночь, рисование и мороженое, — пробормотала Гроттер.

— Еще тебя.

— Да, разумеется… Как я могла об этом забыть. Какие еще подробности я о тебе узнаю? Знаешь, неудобно не знать практически ничего о человеке, с которым… который… — Таня замялась, — лежит сейчас в твоей постели.

Некромаг рассмеялся. Его смех скользнул по ее коже — и Таня вздрогнула.

— Прекрати это.

— Это ты сама, Гроттер. Неужели я виноват, что даже мой смех вызывает в твоем теле дрожь?

Девушка не ответила.

— Почему ты так старательно играл роль моего парня и так стремился избавить меня от титула «брошенная баба»? На свадьбе Ваньки.

— Мне не хотелось, чтобы над тобой смеялись. А еще это было неплохой возможностью обнимать тебя… Целовать… Танцевать с тобой.

— Попытаться затащить в постель, — буднично продолжила Таня.

— Извини, было сложно удержаться. Неужели тебе не понравилось?

Глаза некромага — черные, поглощающие свет — смеялись. Таня покраснела… И зачем заговорила — ей снова неловко.

— В том-то и беда, что понравилось, — внезапно для себя ответила она, — и теперь я не могу в себе разобраться.

— Вечные сомнения Татьяны Гроттер. Я тебя люблю — такой.

Некромаг все так же смирно лежал на другом конце кровати — но девушка вновь ощутила беспокойство… Его взгляд снова стал наглым и поедающим.

— Ты не мог просто подождать?

— Я и жду. Тихо, покорно… Завоевываю твое сердце, душу и тело.

— Меня и пугает твоя внезапная покорность. Ранее ты терпением отличался, — протянула Таня, — ты вдруг… Прямо сегодня… Стал таким вежливым. День и ночь, если сравнивать с Башней привидений.

— Решил сменить стратегию.

— Я спать хочу.

Мороженое почти закончилось. С еле слышным вздохом «Жадина» Глеб доел остальное.

— Так спи.

Некромаг все так же не делал никаких поползновений — что было странно… Так просто ляжет и уснет? — с обидой подумала Таня, устраиваясь поуютнее.

Мужчина рассмеялся. В этом вся ты… Отказываешься сдаваться, хотя больше всего этого жаждешь.

— Всего один поцелуй на ночь, Гроттер.

И, прежде чем она успела возразить, коснулся ее губ своими.

— Глеб!

— Спи.

Проснулись они перед самым рассветом от грохота в дверь и трехэтажной ругани Лизы…

Глеб со вздохом убрал руку с бедра рыжеволосой.

За дверью раздался мрачный голос Медузии — а затем полыхнуло яркой вспышкой, и в коридоре снова воцарилась тишина…

Комментарий к 5. Ночь, мороженое и некромаг Кажется, в размер «Миди» не уложусь. Коллеги, кто помнит, подскажите пжлст, сколько лет Тане в «Проклятии некромага»? Лень вспоминать и высчитывать... Помогите, интересного сюжету ради)

====== 6. Прощание ======

Пару минут спустя после ухода Глеба в комнату постучали.

— Бейбарсов, ну что еще… — начала Таня, открывая дверь, и осеклась — на пороге стоял Ванька.

— Доброе утро, — с неловкостью произнес ветеринар.

— Заходи, — помедлив, ответила Гроттер, отходя в сторону.

Она успела натянуть джинсы и майку, но порядок в комнате так и не навела. Расстеленная постель, пустое ведро от мороженого на прикроватной тумбочке, мужская рубашка на полу… Аромат дерева и мускуса, пропитавший все.

Таня открыла было рот, но замолчала, не произнеся ни единого звука. И чего она должна оправдываться перед женатым?!

— Думаю, надо поговорить нормально, — сказал ветеринар, присаживаясь на одно из кресел.

— Поздновато будет, но давно следовало.

Таня стояла поодаль, скрестив руки. В комнате снова воцарилось неловкое молчание.

— Прости. Нужно было сразу все рассказать, но мне казалось, что в этом не было смысла.

— Поговорить смысл есть всегда, — возразила Таня, — особенно, если собираешься расставаться. Мы, кажется, были парой.

— Кажется, — повторил Валялкин.

Они рассматривали друг друга с плохо скрываемой болью.

— Тань… Прости меня. После того матча я почувствовал, что в наших отношениях многое переменилось. Я видел в твоих глазах тень некромага; ты постоянно ждала его, искала в коридорах Тибидохса. Я чувствовал, что визиты в тайгу были для тебя тягостью. Ты продолжала ждать. Знаешь… Когда зеркало Тантала нашли и уничтожили, а Сарданапал отбил Глеба и вернул его в школу, я вздохнул спокойно. И решил не бороться, но малодушно отойти на другой план. А потом закрутились отношения с Дусей. Она согласилась ко мне переехать, а потом… Потом мы узнали, что будет ребенок.

— Почему ты не поговорил со мной раньше? Не прервал все?

Валялкин тяжело вздохнул.

— Тань, я пытался. После матча. Много раз намекал, что следует разорвать отношения — ты всякий раз переводила темы. Вечный выбор, вечные сомнения… Прости, что не поддержал и не проявил терпения. Я не хотел, чтобы, отправляясь со мной, ты жертвовала всем, что тебе дорого — и просто пошел своим путем. И запретил судачить об этом Ягуну, чтобы тот не мешал тебе идти своим.

— Но сейчас ты решил… пообщаться, — заметила Таня.

— Хотел объясниться. Некогда мы были очень хорошими друзьями — не хотелось прерывать все на такой ноте.

Таня кивнула.

— Мы с Дусей улетаем сегодня. Надеюсь, вы с некромагом будете счастливы. Он тебя любит — помню его чувства, благодаря Зеркалу Тантала… Удачи.

— И вам… всего хорошего, — произнесла девушка, — вам и вашему ребенку.

Таня улыбнулась — не деланно, как на свадьбе, но тепло и искренне. Милый, добрый маечник действительно был ее хорошим другом, и закончить дурно значило предать все светлое, что между ними было. Нужно уметь нести последствия за себя и свои поступки. Кроме нее никто не виноват — и к черту оскорбленное достоинство.

Они пожали друг другу руки — а потом маечник вышел и окончательно покинул ее жизнь.

Таня отправилась в душ — вода всегда неплохо смывала негатив. Стоя под теплыми струями, она размышляла…

Визит Ваньки не облегчил, но прояснил ситуацию. Да, она сама молодец… Валялкина можно понять: сколько можно было метаться между ним и Бейбарсовым? Это некромаг обречен на одну-единственную любовь, и может ждать ее ответа годами; но простой маг, чья жизнь коротка и скоротечна?

А ведь она и с Бейбарсовым жестока, внезапно поняла Таня. Не говорит ни да, ни нет, хотя более всего хочет отдаться в омут его страстей — но боится при этом потерять себя. Она избегает его желанных объятий, отталкивает, отказываясь отдать другой, — той же Зализиной… Сколько еще можно тянуть с тем, что и так ясно? Она же его «почти любит»…

Как было бы все просто, не появись Ург — а теперь снова мучиться между двумя. Она не любила Урга, но давило чувство вины и грелось женское самолюбие. Ради нее он пришел с другого мира…

А ведь Ург изменился. Стал взрослее, темнее… Он почти как Бейбарсов — вот только тот перерос себя, научился на своих ошибках терпению… Хотя, безусловно, эти собственнические чувства по отношению к ней бесили неимоверно. Не хотелось сдаваться хотя бы из-за ослиного упрямства.

Она не вещь — Глеб сам признал это пять лет назад, потому и покорно ждал, пусть и дразнил. А Ург… Ург ждать был не намерен.

Смешно. Некромаг, по сути, занял место Ваньки — вот только они не встречались, а на его место пришел отважный воин из Тыра, спасший ее от Стихиария.

Вздохнув, она заклинанием высушила волосы, и поспешила завтракать.

С раннего утра Таня вела индивидуальные уроки у учеников… Несколько лет назад они сделали невозможное — победили сборную Вечности «благодаря силе любви некромага». Драконбол вновь начал дышать, вновь обрел вторую жизнь — но сложностей оставалось много. И с огромным трудом, кровью и потом, Соловей с Таней готовили новых игроков.