— Ты всегда можешь остаться здесь. Тебя никто не гонит.

— Но лучше уехать. Здесь я закисну.

— И правда гений, — усмехается Леонард.

Он треплет мальчика по голове. Ему кажется, что в глубине этих серых глаз таится что-то такое, что пугает их обоих. Проблема в том, что ему не кажется, и Крис уже достал своим «ты бы видел, как он на тебя смотрит», «чувак, он мысленно сам себя раздел и положил к тебе в кровать». Крис за эти подозрения периодически получал по лицу, но отставать не собирался. Кошмар под названием «когда я вырасту, я на тебе женюсь» потихоньку становится явью.

Леонард убеждается в своих опасениях в Рождество. Он как обычно приходит в дом к Уайтам с большой, завернутой в зеленую бумагу, энциклопедией по астрономии — такой у мальчишки еще нет. Подарок оказывается под елкой, как и традиционное письмо Санта-Клаусу. Рэй неуверенно топчется рядом, а потом предлагает посмотреть телевизор. Леонарду некуда торопиться. Отец ждет их с Крисом только через четыре часа на праздничный ужин, так что он не отказывается от предложения Рэя.

— Ты вряд ли помнишь, но именно этот мультфильм ты смотрел, когда я впервые пришел сюда.

С того момента прошло одиннадцать лет. Разумеется, об этом Рэй не помнит. Он пытается выстроить в памяти тот вечер, но ничего не выходит. Он беспомощно смотрит на друга. Тот только улыбается, но ничего не рассказывает. Когда мультик заканчивается, и Леонард собирается уходить, Рэй думает, что пора. Стоит оставить все незавершенные дела в старом году. В конце концов, ему шестнадцать. Через полгода он уедет в колледж и обо всем можно будет забыть.

Леонард удивленно оборачивается, когда чувствует прохладные пальцы на своем запястье. Рэй смотрит на него решительно, но от того не менее напугано, будто прямо сейчас решает сделать шаг с обрыва. В какой-то степени так и есть. Леонард не успевает даже прикрыть дверь, чтобы не пускать в дом холодный воздух. Он глупо зажмуривается и вцепляется пальцами в худые плечи, потому что Рэй приподнимается на носочках и целует его. Скорее просто касается губ губами. И в этом прикосновении сквозит отчаяние, страх и нежность. Рэй не ждет ответа, просто разрывает поцелуй и отходит на шаг. Вот он, импровизированный обрыв, с которого только что прыгнул мальчишка. И этот обрыв называется Леонард Дуглас Хейг.

— Рэй.

Ленн не знает, что сказать. Мальчик похож на взъерошенного воробья. Или на нашкодившего щенка. Он опускает грустный взгляд в пол и ждет, пока хозяин его отругает. Вот только Рэй не щенок, и ругать его, в сущности, не за что. Леонард собирается с духом целую вечность. Рэй отходит от шока несколько быстрее.

— Я ничего не прошу. Просто хотел, чтобы ты знал. Так будет честно.

— Ты прав. Это честно. Но больше…

— Да. Я понял.

— Не нужно тебе этого. Поверь. Просто не нужно.

Леонард уходит, а Рэй сползает по стене на пол и пытается унять рвущееся наружу сердце. Он даже до конца не осознавал, что делает, пока не увидел затравленный страх в зеленых глазах. Рэй только что понял, какую глупость он ухитрился совершить в Рождество. Он не знает, как незаметно дать пощечину самому себе. Потерять друга, который был рядом десять лет из-за глупой влюбленности… Рэй начинает ненавидеть себя за свою секундную слабость.

Крис находит своего друга в баре. Тот не то, чтобы пьян, но и стакан в его руках явно не первый. Леонард не верит, что бурбон сможет стереть из памяти свежий цитрусовый вкус губ Рэя, но пробовать не перестает. МакКой садится рядом без лишних приветствий, делает заказ и ждет объяснений. Леонарду нечего ему сказать, потому что произнести вслух «ты был прав» выше его сил, да и гордость не позволит. Но Крис не дурак. Дураки не получают диплом магистра в области нейрохирургии или как там называется специальность Криса.

— Я не хочу знать подробностей…

— Это правильно. Их все равно нет.

-… но я хочу знать, кто из вас все-таки первым решился.

— Рэй. Он поцеловал меня.

— А ты сбежал. Очень на тебя похоже. Бежать от того, кто тебя любит… безответственно. Ты, как учитель, должен это понимать.

— Именно. Я учитель. Я не завожусь на маленьких мальчиков, черт бы тебя побрал!

— Он нужен тебе не меньше, чем ты ему, мой дорогой друг. И лучше у него будешь ты, чем какой-нибудь тупоголовый ровесник, который может покалечить его и разбить сердце.

Леонард поднимает тяжелый взгляд, в котором такое желание ударить, что МакКоя передергивает. Крис машет бармену рукой, просит наполнить их стаканы. Больше они не говорят. Молча пьют. Один старается избавиться от воспоминаний о своей ошибке, второй, собственно тоже. Но Крис найдет более подходящее время, чтобы рассказать, что сегодня у него на операционном столе умерла девочка. Как раз ровесница Рэя. Крис никогда не забудет пряди черных волос, выбившиеся из-под стерильной шапочки, и медленно синеющие губы…

На День всех влюбленных Рэй не обращает внимания. Он не спешит покупать розовые картонные сердечки, привычно подписывать их и отправлять в коробку под кровать. Вместо этого он пишет на маленьком клочке бумаги «кажется, я люблю тебя» и обещает себе больше не открывать эту коробку. Никогда. Уже тогда он понимает, что сдержать это обещание будет невероятно трудно.

Леонард этот день привычно проводит сначала в школе, отбиваясь от кучи поклонниц и прячась от них за дверями учительской, а потом в баре. У Криса сегодня свидание, и домой лучше до полуночи не возвращаться. В том же баре он встречает Джима. Узнает его почти с первого взгляда. Он знает, что эту ночь проведет не один. Ему даже почти не противно. Когда бежишь от себя, выбирать способы побега не приходится.

***

Леонард с трудом избегает всех поползновений Криса затащить его в дом Уайтов, попрощаться, поговорить, «обсудить все как взрослые люди, черт возьми». Рэй уезжает в колледж меньше, чем через неделю. Он выбрал что-то физическое, труднопроизносимое и совершенно непонятное Хейгу. Крису удается уговорить своего друга только ближе к середине мая. Так что Ленн не удивляется, обнаружив себя на крыльце школы, в которой учится Рэй, в вечер его выпускного бала.

Мальчишка выглядит не по возрасту серьезным в глупом, наверняка неудобном, костюме. Он смущенно улыбается, когда видит Ленна на другом конце зала. Он не шарахается, стоит тому подойти, даже позволяет себя обнять. Леонард видит замешательство и непонятный страх. Он хочет поговорить, но не здесь — вряд ли люди адекватно воспримут его появление на этом вечере, особенно учитывая то, что он учитель из другой школы. Отвечать на глупые вопросы ему не хочется совершенно.

Они задерживаются здесь ненадолго. Оба согласны сбежать из зала, переполненного пьяными танцующими подростками. Они даже не касаются друг друга. Сидят на скамейке в школьном дворе. Ленн курит, Рэй теребит свой галстук.

— Кажется, я тебя люблю.

Мальчишка несмело поднимает глаза. Сигарета летит в урну. Леонард думает, что ему показалось. Точнее, он очень хочет в это верить. Ему 26. Он учитель, любящий свое дело. Он алкоголик, любящий крепкие неразбавленные спиртные напитки. Он саркастичная зараза, любящая плеваться ядом во всех окружающих. Но он все еще не педофил. Он уверен в этом. Почти на сто процентов. То есть до того момента, пока не наклоняется и не сминает доверчиво подставленные губы в нежном поцелуе. Настоящем. Взрослом, как бы сказал Крис. В конце концов, он просто человек. Ни разу не железный человек.

Он не ощущает никаких изменений. Ад под ним не разверзся. Молнии с неба не сыплются. Видимо Боги решили простить его на первый раз. Мальчишка ерзает на скамейке, но глаз не отводит. Ждет. Чего он ждет? Ответного «и я тебя»? Или еще одного поцелуя? Что такому юному, одаренному, доброму и наивному созданию можно ожидать от человека, типа Хейга?

— Это не значит, что мне хоть сколько-нибудь нравится то, что происходит. Ты еще ребенок. Несмотря на всю свою гениальность, ты еще совсем ребенок. И для меня ты всегда будешь мальчишкой, которого я забирал из садика и учил читать.