Меч отлетает в сторону, и Конни отходит назад, ищет любые попытки не попасться в руки наставницы.

— Скажи мне, неужели бесполезных низших самоцветов было недостаточно? — Белая кивает на схваченную девочку. — Ты решила окружить себя ещё и низшими формами жизни? Ты подавляешь себя в них. Разве это не чудесное ощущение, Розовая? — белые ромбовидные зрачки прожигают взглядом его живот, обращаясь явно к его матери, а не к нему самому. — Приглушив свои силы и спрятав лицо, ты стала Розой Кварц, чтобы всех обмануть, но единственная, кого ты обманула, — ты сама.

— Хватит говорить со мной так, словно меня не существует… — Стивен сжимает кулаки. — Я — это я, моя мать здесь ни при чём, и ты это понимаешь!

— Но ты знаешь о своей матери то, чего вовсе не можешь о ней знать, — разочарованно произносит Белая. — Свет, который льётся из её камня и который когда-то был ею, сейчас принадлежит тебе и твоему телу. Разве я ошибаюсь, Стивен?

— У меня просто возникала с ней связь… — робко возражает тот. — Совсем немного, и это просто мои силы… они позволяют… находить связь с другими… Я — не она. Я просто…

Белая чуть наклоняет голову набок; этот незамысловатый жест сейчас кажется запутавшемуся Стивену выражением сочувствия, которое для этого Алмаза чуждо.

— Органическим созданиям сложно это понять, каждая ваша особь — это что-то отдельное, самостоятельное. Но этот камень и есть Розовая. Ты живёшь с ней всю свою жизнь. Или же, — Белая улыбается ещё шире, — это она живёт с тобой. Алмазное сияние неудержимо просвечивается. Его невозможно скрыть в каком-то человеческом ребёнке.

— Не слушай её, Стивен! — голос Конни доносится до него сквозь эхо безликого голоса Белого Алмаза. — Она пытается тебя испортить!

— Ты не была готова нести ответственность за колонию, не была готова отвечать за свои поступки и решения, — Белая наклоняется к мальчику, зажимает его между пальцев, подносит к своему лицу, — и сбросила эту ответственность на ничего не знающее органическое создание.

— Прекрати…

— Тебе было страшно, мой Звёздный Свет. Но теперь ты снова здесь, спустя столько времени. Я позволила твоей забаве зайти слишком далеко, — Стивен отчаянно рыпается, пытаясь хоть как-то освободиться, со страхом наблюдает за Белым Алмазом вблизи. — Перестань прятаться внутри своего камня, — чёрный ноготь, похожий на длинный кинжал, осторожно приподнимает его футболку, обнажая камень на животе.

Полагать, что только Жёлтая и Голубая хотят вернуть свою младшую сестру, было фатальной ошибкой.

— Прекрати!..

Больше всех вернуть Розовую хотела именно Белая.

— Ты можешь спрятаться от себя, от других, но ты не можешь спрятаться от меня.

— Отпусти меня!!!

— Время учиться на последствиях своих ошибок, Розовая.

====== Часть 39 ======

Это было похоже на долгий приятный сон. Она ничего не видела, ничего не слышала, но чувствовала, ощущала: радость от вкусного мороженого, переживание за Гранат, не вернувшуюся вовремя с миссии, раздражение от глупой шутки Аметист.

Всё было столь приглушённое, но мягкое и приятное. Четырнадцать лет пронеслись в мгновение ока.

Она открывает заспанные глаза, видит перед собой Белую, и все испытанные эмоции проносятся в её голове круговоротом; она смаргивает сонливость, резко дёргается и оглядывается назад.

Замечает маленькое тельце на полу — полуживое, едва дышащее. Замечает серые, лишённые цвета тела Кристальных самоцветов, стоящих по струнке.

Два и два Розовая складывает без проблем.

Белая всегда всё делает исключительно для своей империи. Она взрастила её и заботится о ней, как родная мать. Она тонко чувствует её состояние, она всё делает для её благосостояния.

— Пусти меня, пусти меня вниз! — отчаянно взывает Розовая, дёргает руками, пытаясь вырваться.

— Право, мой Звёздный Свет, не стоит.

Когда империи понадобился новый Алмаз, она дала его ей, дала сразу двух, чтобы уж точно, с лихвой. Когда империи понадобился новый цвет, она и его подготовила. Всё должно быть гармонично, всё на своих местах, всё должно работать, все шестерёнки должны крутиться без заедания.

— Дай я вылечу его!

— Тебе не нужны какие-то низшие органики и даже другие самоцветы.

— Я лучше знаю, что мне нужно!!!

Есть Белая и её прекрасный чистый цвет, а есть три других Алмаза, олицетворяющие три других чистых цвета. Есть белый, который не нуждается ни в чём, а есть жёлтый, голубой и красный, нуждающиеся друг в друге, не способные друг без друга жить, но по странному стечению обстоятельств красного цвета не получилось.

— Не знаешь, мой Звёздный Свет. Ты даже не осознаёшь всей своей важности.

— Что такого важного во мне?! Вы не давали мне колонию, вы считаете меня самой слабой и безответственной!

— Всё это исправимо. Всё это я и собираюсь исправить. Ты важна, мой Звёздный Свет, — Белая подносит младшую ближе к себе и говорит тише, практически шепчет, — потому что больше всех похожа на меня.

Все расчёты указывали на красный, но получился розовый. Расчёты указывали на то, что огранка камня нового Алмаза будет похожа на огранку её предшественниц, — однако огранка была такой же, как у самой Белой.

— Я?.. — неверяще морщится Розовая, всё ещё панически оглядываясь на Стивена. — Да мы ни капли!..

— Твой цветовой спектр содержит красный и белый цвета. Ты заслуживаешь особое отношение к себе.

Эта маленькая, едва вышедшая из норы, девчонка была чем-то большим, чем очередным цветом, дополняющим империю; качественная огранка, примесь прекрасного белого в спектре — Розовая, несмотря на её неудавшийся рост, по идеалу была ближе всех к Белой.

Это сокровище нужно взращивать аккуратно. Красный взывал к свободе, белый дарил возможности — весь этот букет следовало разбирать осторожно, переплетать заново, ограничить красный, вытащить на свет как можно больше белого. Нужды империи в красном цвете меркнут в сравнении с любовью Белой к своему цвету.

— Мне не нужно твоё особое отношение, — рычит Розовая, не прекращая попыток вырваться. — И жизнь в твоей идеальной империи не нужна!

Они опоздали. Едва двери открываются, как их взору предстаёт Розовая — прежняя Розовая, в её привычной форме, — которая рыпается в руке Белой, кричит так, что по полу и стенам расползаются трещины:

— Зачем нам идеальная империя, если мы ничего не можем сделать самостоятельно?! — и пронзает отчаянным взглядом сестёр, застывших на пороге. — Спасите его! Спасите Стивена!!!

Уже слишком поздно его спасать — идти против Белой сейчас нельзя, она сотрёт их в пыль. Они разрознены, охвачены эмоциями и смятением, и потому, когда Голубая делает шаг вперёд, Жёлтая отдёргивает её назад. Кладёт на её глаза свою ладонь, обхватывает за талию и держит, торопливо шепча на ухо и смаргивая слёзы:

— Остановись, не лезь, не сейчас…

— Отпусти меня, я могу его спасти!!! — продолжает кричать Розовая, кидая на Стивена беспомощный взгляд. От её крика форму теряют все, кроме Алмазов, в стенах продолжают расцветать трещины.

Далёкие тысячи лет назад Голубая просила Белую отдать Розовую на их с Жёлтой попечение, потому что методы воспитания Белой им обеим прекрасно знакомы. Они не хотели, чтобы через подобное прошла и Розовая.

И всё равно не сумели её уберечь.

— Я знаю, как тебе будет лучше, мой Звёздный Свет. Всегда знала.

Жёлтая изничтожала органические расы целыми цивилизациями, но почему-то именно сейчас, при взгляде на бледного мальчика, лежащего на полу, ей впервые становится не по себе. Она стискивает зубы и приказывает себе терпеть.

Сейчас не то время и не то место. Раз Белая всё знала о выходке Розовой, то Стивен был обречён с самого начала.

Она крепче сжимает дрожащую Голубую в своих руках и продолжает закрывать её плачущие глаза. Смотрит на бьющуюся в истерике Розовую и на лаконично что-то разъясняющую Белую, слышит слова, после которых младшая поражённо застывает: