«Нужно быть строже», — настраивает себя на разговор Голубая, которую до сих пор передёргивает от новых питомцев Розовой. Просто поразительно, как ей подобное удаётся. Как их маленькой сестре удаётся проворачивать столько дел сразу, ещё и тайно — уму непостижимо. Её бы талант да в нужное русло.

— М-мой Алмаз! — окликает Жемчужина свою хозяйку. Едва Голубая разворачивается, как ей в лицо прилетает несколько тех самых многоножек.

Она зла. Не только она: даже Жёлтая едва не искрилась от раздражения, не говоря уже о Белой. У Голубой дрожат руки от одних воспоминаний об этих органических существах, но она всё равно открывает дверь в башню. Розовая с унылым видом сидит на полу и водит по нему пальцем.

— Поверить не могу! Устроить такую сцену… — Голубая начинает прямо с порога.

— Да не пытались мы устроить сцену! — возражает Розовая, поднимаясь на ноги. — Мы с Жемчуг просто… подожди, что ты сделала с моей Жемчуг, где она?!

— Что я сделала? Что ты сделала?! — выкрикивает Голубая. — Я раз за разом разрешаю тебе строить Зоопарки, заводить питомцев, и это твоя благодарность? Я чувствую себя полной дурой из-за тебя!

Розовой безумно хочется возразить, но они лишь сжимает кулаки, опускает взгляд, не желая смотреть на сестру. Многоножки абсолютно безвредны, она уверена, и они безумно милые, стоит только узнать их поближе!

— Твои питомцы до сих пор гоняются за Жемчужинами в коридоре, — Голубая тяжело вздыхает, потирая пальцами переносицу. — О чём ты только думала, выпустив их на балу? — спрашивает она уже спокойнее. За прядкой её светлых волос виднеется знакомая радужная расцветка.

— Они теперь могут быть где угодно.

Радужная многоножка ползёт дальше, и Розовая хочет уже сказать об этом сестре, но та с громким визгом замечает питомца сама и швыряет его в стену. От падения вниз его спасает младший Алмаз.

— Ро-о-озовая!.. — протяжно и немного жалостливо тянет дрожащая Голубая, потирая пострадавшую щёку. — Прошу, просто… просто избавься от него.

Розовая виновато выпускает многоножку и поворачивается к сестре, которая тоскливо смотрит в окно.

— Белая тобой очень недовольна, — говорит она после некоторого молчания. — Если так продолжится… она заберёт твою Жемчуг.

— Я… я знаю, — младшая стыдливо опускает глаза в пол. — Мне жаль.

— И так каждый раз… почему ты не перестаёшь проказничать, Розовая?

Почему ты всегда так делаешь, Розовая?

Жёлтая выиграла сотни битв, одержала победы во многих войнах. Она — несравненный лидер, который ведёт своих подчинённых к величию. Вот только воевать против других цивилизаций оказывается гораздо проще, чем против одной несносной маленькой бестии.

Голубая обнимает Розовую бережно и аккуратно, со всей заботой, на которую способна, а девчонка ловит раздражённый завистливый взгляд золотых глаз с ромбовидным зрачком и показывает язык. Дразнится, мол: «Смотри, Голубая любит меня больше!»

Это глупо и по-детски, это немыслимо, это… Жёлтая не может даже слов подобрать, чтобы описать всю ту палитру чувств, которую она испытывать не должна. Чувства и эмоции — привилегия Голубой; Жёлтая вообще не желает иметь с этим дел. Всё это мешает командованию, планированию, способствует ошибкам, просто недопустимым для Алмазов…

Розовая снова показывает язык, и Жёлтая едва сдерживает порыв выкинуть эту заразу в открытый космос.

— Не хочешь погулять по колонии? — ласково спрашивает Голубая, на что Розовая активно кивает и, спрыгнув с её рук, бежит к телепорту.

— Белая говорила, что хочет подарить Розовой новую Жемчужину, — обеспокоенно говорит Голубая, обращаясь к Жёлтой. — Что ты об этом думаешь?

Та равнодушно пожимает плечами, активно переключая экраны перед своими глазами и радуясь, что Розовая наконец-то убежала играться.

— В чём-то Белая права: Жемчужина Розовой сейчас никуда не годится.

Голубая колеблется, скромно опустив голову.

— Ей ещё стольким вещам предстоит научиться… — тяжело вздыхает она. — Знаешь, я собираюсь сделать ей личный паланкин. Она так быстро растёт, уже давно пора.

Всё для Розовой: Жемчужина от Белой, паланкин и внимание от Голубой.

— Тебе не кажется, что ты слишком… балуешь Розовую? — осторожно начинает Жёлтая, за что ловит недоумевающий взгляд лазурных глаз.

— Балую? — переспрашивает Голубая.

— Ты… ох.

Жёлтая громко вздыхает, потирает переносицу пальцами и не понимает, к чему вообще завела этот разговор.

— Слишком много… внимания ей уделяешь. Понимаешь, раньше ты…

…раньше ты уделяла это внимание мне.

— Забудь, — обрывает себя Жёлтая, судорожно копаясь в файлах консоли управления. Голубая подходит ближе, ненавязчиво берёт её за руку.

— Г-голубая, я же сказала, ничего… — лёгкий поцелуй оседает на щеке, — особенного…

— Прости, тебе, наверное, одиноко… — тихо шелестит голос Голубого Алмаза. — Я не специально, но… но ты права. Прости, мы обязательно…

— Всё в порядке, — она определённо начинает краснеть. — Пожалуйста, Голубая, просто забудь.

— Мы отвезём Розовую в Родной мир и отдадим на попечение Белой, — настаивает Голубая. — Она как раз недавно интересовалась её делами.

Жёлтая прикрывает лицо рукой и предпочитает ничего больше не говорить: и так выдала себя с потрохами.

Розовая постоянно требует каких-нибудь историй. Желательно поинтереснее, повеличественнее, а у Жёлтой нет абсолютно никакого желания что-либо рассказывать: всё ведь задокументировано, всё можно прочитать!

От очередной ссоры и окончательного краха их хрупких отношений спасает Голубая. Её улыбка в принципе способна спасти от краха что угодно; её улыбка — то малое, что способно помирить неугомонных сестёр. Она оттаскивает Розовую, усаживая поудобнее на своей руке, а другой сжимает ладонь Жёлтой, ведя её к себе в покои. Последней было бы справедливо возразить: у неё дела не окончены, корабли вразнобой висят на орбите, и без пристального внимания эти недоумки не способны…

А, к чёрту. Жёлтый Алмаз кричит напоследок своей Жемчужине, чтобы та раздала поручения за неё. Прислужница аж подпрыгивает от радости, уверяя, что всё будет сделано на высшем уровне.

Голубая укладывает их на своей кровати: нежно обнимает Жёлтую, прижимая её к своей груди, усаживает Розовую на колени, перебирая её волосы, и принимается за рассказ. Глаза мелкой радостно сияют, а сама она ластится к руке старшей сестры, вслушиваясь в каждое слово, расспрашивая о каждой детали.

Жёлтой всё равно, что рассказывает Голубая: о колонизации новой планеты, о новых редких самоцветах, способных предсказывать будущее, или об очередной выигранной войне. Приятный голос плавно льётся ей в уши, расслабляет, успокаивает, а рука бережно гладит по плечу — Жёлтая почти забывает, что они не одни.

Перед глазами начинает мельтешить розовая клякса.

— Жёлтая! Жёлтая!!!

— Чего тебе? — устало бормочет она, прижимаясь к сестре и не желая вообще двигаться с места.

— А что ты мне подаришь?

— Подумываю подарить тебе совесть.

— Не-е-ет, хочу что-то вещественное!

— Кыш, малявка.

— Ну Жёлтая!

— Она хочет сделать тебе сюрприз, — слышен бархатный голос Голубой.

— Нет, просто она не хочет мне ничего дарить! — дуется Розовая. — Я уже знаю, что Белая подарит мне Жемчужину, а ты построишь мне личный паланкин!

— Подслушивать нехорошо, — неодобрительно цокает Голубой Алмаз.

— Я просто в нетерпении!..

— Именно поэтому я и не говорю, — усмехается Жёлтая. Розовая обиженно скрещивает руки на груди и топает маленькой ножкой.

— Так нечестно!

— Всё честно, мелкая.

— Я не мелкая!

— Не ссорьтесь, — смеётся Голубая и обращается к Розовой: — Ты ведёшь себя неподобающе Алмазу. Требовать подарки — плохой тон, милая.

Девочка хмурится, бросает последний обиженный взгляд на Жёлтую и выбегает из комнаты, явно недовольная таким раскладом событий. Голубой Алмаз обречённо вздыхает.