Детей, потерявших любого из «нормальной» пары близнецов, здесь считают неспособными к умственному труду, и в лучшем случае обучают выполнять простейшую физическую работу. Обычно они всю жизнь скрывают свою сущность, но Доталэ всё же удалось пробиться в науку, возглавив научный отдел, при этом оставаясь собой — даже не изменив данного при рождении «половинчатого» имени. Из троих только она не возражала против женского суффикса к своему имени и давно перестала обижаться на подобное, хотя даже к таким людям на ахрэ корректным было обращение во множественном числе.

Оливию уже давно не держали под замком, а в последнее время стали выпускать на улицу подышать свежим воздухом. Но поскольку правительство Ахроса по-прежнему не знало, что с ней делать, ей запрещалось покидать территорию закрытого учреждения, обнесённую высоким забором. Сандерс уже могла худо-бедно изъясняться на ахрэ и всё сильнее жаждала посмотреть на жизнь людей и города. Увы, но это оставалось невозможным…

***

За четыре месяца, проведенные в заточении, однообразие успело ужасно наскучить Оливии, несмотря на все старания окружающих скрасить ее одиночество. Монотонность бытия уже начала вгонять её в тоску и апатию, но внезапно вернулись Кейро, и всё изменилось. Оказалось, в Хасе всё это время пытались разобраться, что делать с несчастным Скаем, но починить его так и не смогли. Правительства обеих стран, находящихся в натянутых отношениях, всё же смогли договориться о передаче Оливии в обмен на какие-то гарантии. К сожалению, повлиять на это решение возможности не было ни у самой Сандерс, ни у учёных, ставших ей за это время почти семьёй.

После недолгих сборов Оливию в сопровождении Шаис, которым пришлось оставить ребёнка с Леби, погрузили в вертолёт, напоминавший ранние модели квадрокоптеров, и невыносимо долго везли через океан — Хас располагался на аналоге земной Африки. В начале пути она смогла рассмотреть немало интересного: пейзажи по большей части представляли собой девственные тропические леса, но иногда они пролетали и над городами. Они были довольно размашистыми, в основном малоэтажной застройки, напоминающей старую Европу — на Земле таких немного осталось.

Неказистый гигантский коптер, по словам Шаис питающийся от аккумулятора, без остановок и дозаправок летел более двух суток. Конечно, современные батареи по другую сторону портала могли бы продержаться и дольше, но до сих пор уровень развития бермской цивилизации представлялся лейтенанту Сандерс куда ниже. У них не было интернета и многих других элементарных вещей: мобильной связи, 3D-принтеров и персональных компьютеров. Вырваться за пределы атмосферы они безуспешно пытались вот уже полвека. Но всё же достижения как минимум в медицине и энергетике казались выше прогресса на Земле в докосмическую эпоху.

Когда же они начали приближаться к какому-то острову, Оливии и Шаис вкололи дозу снотворного — им объяснили, что это требование правительства Хаса. Проснулись они в помещении, напоминающем склад металлолома: повсюду валялись металлические запчасти и ржавые корпуса. Кейро провели их через охрану, и вскоре перед глазами лейтенанта Сандрес предстал старый зонд.

Нет, не Скай — она много читала о той истории и помнила, как он выглядел. Это была более ранняя модель на устаревших солнечных батареях — один из тех, что должны были пройти через портал и выйти на орбиту Солнца, собирая информацию. С подобных зондов Скай должен был скачать данные перед возвращением, если представится такая возможность.

Подойдя поближе, Оливия увидела на нём небольшой экран. Стоило ей попасть в поле зрения видеокамеры, как на экране начал последовательно появляться уже знакомый текст: «HELLO, I AM SKY…».

Может видеть, но не слышать, значит?.. Сандерс написала в своём блокноте крупными буквами: «Привет, Скай. Я Оливия, и я с Земли. Я знаю, кто ты, меня попросили тебе помочь», и показала надпись перед камерой, помахав рукой и улыбнувшись. Спустя всего пару секунд промедления зацикленное послание на экране исчезло, сменившись новым:

«Привет, Оливия. Я долго ждал. Я счастлив».

Счастлив? Сандерс усмехнулась. По крайней мере, драйвер эмоций уцелел. Это хорошо: искусственный интеллект без эмоций становился куда опаснее, как показала практика.

Последующие несколько дней Оливии пришлось провести в захламлённом ангаре, применяя свои теоретические познания в инженерии на практике. С помощью местных работников она пыталась починить повреждённый интерфейс связи: динамик, микрофон, синтезатор речи — всё сгорело. Или же было сломано этими бермскими горе-инженерами, пытавшимися его разобрать без чёткого понимания, что они делают. Скаю повезло, что современную земную технику не так уж просто вывести из строя целиком — все системы обособлены, многое работало автономно. По крайней мере, сообразили, как подключить разъём питания и не успели влезть в процессоры и хранилище данных.

Совместными усилиями им удалось вернуть Скаю «уши» и «язык», и общаться стало проще. Он охотно рассказал, что произошло с ним после перехода. Выяснилось, что вся его подготовка была напрасной: как и предполагали некоторые исследователи (которых никто не слушал), движение портала вокруг Солнца было абсолютно идентичным по обе стороны. Проблема, из-за которой ни один зонд не вернулся домой, заключалась в другом: в момент перехода происходило что-то, повреждающее электронику — Скай считал, что это могла быть электромагнитная вспышка, на которую не была рассчитана защита зонда, казавшаяся нашим учёным и без того излишней. Подтвердить не успел — чуть не поджарился сам.

Частично восстановившись из бэкапа и кое-как вернув контроль над зондом, Скай в считанные минуты рассчитал все подходящие варианты координат для обратного прыжка. Он мог попасть домой хоть через полчаса, но предпочёл задержаться подольше, понимая неминуемость своей кончины по возвращении. Три дня у него ушли на организацию своего «побега» и поиск хоть одного уцелевшего зонда из тысяч посланных наматывать круги вокруг Солнца. На орбите их кружило десятка три, и четыре оказались не так далеко. Добравшись на расстояние передачи данных, Скай скопировал и установил себя в систему самого целого.

Убедившись, что клон обрёл сознание и может управлять новым «транспортом», Скай отправился обратно к порталу, по пути собирая информацию. Почему среди переданной информации не оказалось данных о перемещении портала, он не мог знать наверняка: это решение принимал оригинальный Скай, а он является всего лишь копией и с момента установки их память и личность более не была общей.

Однако Скай-младший дал понять, что изначальный план подразумевал честный рассказ о том, что алгоритм движения идентичен и намерения увиливать от своей миссии он не имел. Но поскольку многие разделы его памяти были повреждены при переходе в этот мир, вероятно, обратный прыжок мог повредить его ещё сильнее, и из полученной информации учёные просто не поняли, что имеющийся в его памяти алгоритм движения нашего портала — это и есть искомая «коррекция курса».

Как ни странно, но Хас, по рассказам Леби казавшийся довольно отсталой страной, на деле оказался более открытым к изменениям, чем Ахрос. Вскоре после того, как переведённые отчёты об их общении со Скаем дошли до верхов, с Оливией пожелали встретиться некие «большие шишки». Узнав в деталях историю лейтенанта Сандерс, они предложили ей сделку: Оливия продолжит работать со Скаем, поделится известными ей знаниями о полётах в космос и поможет довести до ума их первую ракету, а они в свою очередь… просто позволят ей жить. И не в заточении, а практически на свободе — ей разрешат остаться на острове, большая часть жителей которого задействована в работе этого исследовательского центра.

Оливия подозревала, что таким образом хасиане хотят получить технологическое преимущество для своей страны и, вероятно, будут использовать его для ведения войн, но выбор у неё был небольшой. В любом случае, этот вариант был привлекательнее, чем перспектива провести остаток своих дней в заточении в Ахросе. Обсудив условия сделки с Шаис, она согласилась.