Эти мысли беспорядочным фоном кружились в голове лейтенанта Сандерс, пока гуманоиды в белом деловито разбирали завалы. Периодически приходя в себя, она запомнила лишь спутанные обрывки образов и чувств.
…Кто-то аккуратно оборачивает в плёнку голову Валерии и уносит её. Прощай, Лера…
…Трое, негромко переговариваясь, волокут к выходу большой искорёженный кусок металла, из которого торчит окровавленная смуглая рука капитана Игве. Всё же жаль её…
…Ещё двое тащат большой продолговатый мешок из непрозрачного белого материала. Должно быть, внутри Хирота — все девушки на корабле были куда мельче и ниже единственного мужчины. Он был добрым человеком и хорошим товарищем… Значит, точно мёртв? Может, это не мешок для трупов, а какой-то особый… пакет скорой помощи?.. Ну, а вдруг…
И вот настала очередь самой Оливии. Её тело, упорно отказывающееся слушаться, извлекли из-под обломков, бережно переложили на носилки и накрыли белой плёнкой, оставив открытой голову, после чего понесли наружу…
Попав на открытый воздух, она непроизвольно сделала глубокий вдох, ощутив приятную свежую прохладу. Воздух показался тяжёлым, насыщенным и влажным — словно баня в барокамере. Красочный закат уже исчез: стемнело. Взгляд метнулся вверх — ясное ночное небо пестрило бессчётным множеством звёзд. На Земле в последние годы их можно было увидеть только в защищённых от загрязнений высокогорных зонах. Красиво…
Она вновь отключилась, и в следующий раз очнулась уже в непроглядной темноте. Пакет всё же закрыли?.. Поднять руку и проверить не получилось — то ли её пристегнули, то ли просто не осталось сил. Снаружи доносились голоса, напоминавшие человеческие, но казавшиеся немного странными… Низкие женские? Или высокие мужские? Довольно разные: скрипучие, хорошо бы подошедшие древней бабульке; напоминающие едва переступивших порог мутации ребят; некоторые и вовсе по-девичьи писклявые. И только низких, отчётливо мужских голосов не было слышно с самого их появления.
Все они, впрочем, звучали очень знакомым тоном — так разговаривали военные. Чётко, отрывисто, коротко. Всё понятно: у них есть приказ, и они этот приказ исправно выполняют. Ничего личного. Не стоит ждать от них поблажек на всё ещё бьющееся сердце, поняла Оливия.
Но где же Лина-тян?..
Ответ не заставил себя долго ждать — загорелся тусклый свет, ненадолго ослепив. Проморгавшись, Оливия попыталась оглядеться, игнорируя резкую боль в шее.
В контейнере, напоминавшем кузов небольшого грузовика, на узких полках ремнями крепились знакомые мешки для трупов. Сердце дрогнуло: из одного пакета виднелась неприкрытая голова Хван Ли На. И хотя глаза её были плотно закрыты, а тёмные волосы пропитались кровью, кожа ещё не выглядела мертвенно бледной. Жива?.. Оливия хотела было её окликнуть, но в глазах стремительно потемнело.
***
Открыв глаза, лейтенант Сандерс тут же вновь зажмурилась: ослепил яркий свет нависшей над головой лампы. Боли Оливия не чувствовала, да и вообще, мало что ощущала. Прищурившись, огляделась: судя по всему, она лежала на операционном столе, а вокруг столпились фигуры в защитных белых костюмах, но уже без шлемов. Один из гуманоидов нависал над ней и трогал, кажется, в районе промежности. Захотелось сдвинуть ноги, но пошевелиться не удалось: руки и ноги оказались к чему-то прикованы.
О том, что её может ожидать судьба пришельцев из старых фильмов и давно устаревших спекуляций про НЛО, Сандерс размышляла, разве что, в шутку. Странно, но это не пугало — то ли ей ввели какой-то транквилизатор, то ли весь страх отшибло ещё при падении. Может, сказались тренировки на стрессоустойчивость или тот факт, что она заранее готовилась к худшему. В любом случае, она ещё долго лежала молча, прикрыв глаза, и прислушивалась к их негромким переговорам между собой. На слух немного напоминало славянские языки — много шипящих звуков, чётко произносимое «р», какие-то… какие-то… как же их…
Едва не провалившись в сон, Оливия рефлекторно вздрогнула и вскрикнула, тут же пробудившись. Поблизости кто-то заверещал, как испуганный ребёнок. Остальные засуетились, начали бурно переговариваться и кричать друг на друга. Тут над ней нависло чьё-то лицо в медицинской маске. Яркий свет мешал толком разглядеть открытую часть лица, но… ей показалось, или смотревшие на неё глаза были разного цвета?..
Выглядевший встревоженным гуманоид куда-то нажал, и свет перестал так сильно слепить. Да, теперь было отчётливо видно: правый глаз был зеленоватым, а левый — карим, как у самой Оливии. Кожа, вроде бы, смуглая, но вокруг правого глаза красовалось большое светлое пятно, напоминавшее половину карнавальной маски. Какая-то болезнь? Под прозрачной шапочкой виднелись тёмные волосы, но некоторые пряди были ярко рыжими. Должно быть, крашеные… Неужели они, действительно, обычные люди?..
— При… привет… — прошептала Оливия едва слышно. Горло пересохло, губы не слушались. На понимание она и не надеялась, но надо же было с чего-то начать…
Пятнистая особь удивлённо вскинула — к слову, совершенно обычные — брови. Впрочем, вскинутые брови вполне могли означать у них что-то другое — например, ярость.
Прикрикнув на остальных и дождавшись тишины, разноглазый гуманоид постучал себя запачканными в крови руками над заметно выступающей грудью — это всё-таки женщина? Ну, или самка… в своём состоянии Оливия не могла определиться.
— Шахэ-Лаис! Шаи-и-ис! Шаис! — медленно, отчётливо проговорила «самка», а затем указала на свою пациентку.
Это её имя? Или ей пытаются что-то объяснить? Что-то потребовать?.. Наверное, всё же, имя…
— Оливия Сандерс… Оливия, — с трудом выговорила она хриплым полушёпотом.
«Шаис» хлопнула в ладоши, издав почти восторженный смешок, и махнула кому-то, подзывая. Через пару секунд в поле зрения Оливии появились ещё двое. Самый низкий из них держал наготове… швабру?..
Не успев даже удивиться, она в очередной раз потеряла сознание.
***
Очнулась Оливия уже одна. Голова раскалывалась, спина ныла и ноги порядком болели. Превозмогая слабость, она попыталась приподнять голову и осмотреться. Двигаться было тяжело, но общее состояние всё же заметно улучшилось. Только ужасно мучила жажда.
В маленькой комнате было довольно светло, хотя ни окон, ни ламп она так и не увидела. Казалось, что источником мягкого тёплого света были сами стены, одна из которых была сплошь закрыта большим зеркалом — навевало ассоциации с детективами двадцать первого века. Похоже, здесь тоже используют эту технологию тайного наблюдения…
Со второй попытки получилось приподняться на локтях, а затем и сесть, прислонившись к стене — хотелось оценить повреждения. Первое, что бросилось в глаза: на ней не было ни одежды (даже кстати при царившей в комнате духоте), ни бинтов или повязок. Смуглая кожа, доставшаяся по линии матери с латиноамериканскими корнями, пестрила мелкими повреждениями, смазанными вокруг чем-то коричневым, напоминавшим обычный йод. Никаких серьёзных ранений на первый взгляд видно не было.
На правой груди красовался большой синяк — Оливия помнила, как получила его, пытаясь выбраться из-под кресла. Излишний для её образа жизни четвёртый размер мешался ещё со времён армии. За столь выдающееся достоинство можно было «поблагодарить» грузинскую прабабушку со стороны отца, также передавшую и нос с небольшой горбинкой, и немного грубоватые черты лица. Хотя последнее она могла унаследовать и не от неё — как и у большинства выходцев с Марса, в крови Сандерс можно было найти едва ли не всю палитру национальностей Земли.
Внизу живота чуть повыше лобка виднелась тонкая длинная рана, края которой оставались плотно сомкнутыми без всяких швов. Не могла же она успеть так зажить?.. Если только она не провалялась без сознания больше недели, но тогда и синяки не должны быть такими свежими. Да и выглядел шов подозрительно аккуратно — как след от лазерной спайки. Похоже, здесь вполне развитые медицинские технологии.
Сандерс сомневалась, что это ранение было получено во время катастрофы: тогда из всего тела только живот и не вызывал беспокойств — его удачно прикрывала спинка от кресла. Впрочем, оказавшись на операционном столе у учёных другого мира, было бы наивным ожидать вернуться с него даже не вскрытой. Спасибо и на том, что зашили обратно…
