Тоби покачнулся, на мгновение сбитый с толку. Что, ко всем чертям, происходит? Секунду назад он ничего не видел в метре от себя, а теперь небо опять ясное, звезды мерцают, как бриллиантовая пыль, вновь показавшаяся луна белым светом окаймляет контуры палубы.

Тоби успокоил себя мыслью, что, возможно, это нормально; возможно это обычное явление посреди моря. Наверное, будь он моряком, он бы привык к тому, что подобное постоянно случается. Наверное, лучше всего просто не обращать внимания, считать это одной из бесчисленных странных причуд этого мира, полного необычных явлений. Он повернулся, чтобы опять устроиться у ограды, и тут услышал топанье позади себя. Оглянувшись, он увидел Стеффана, идущего по палубе с сердитым лицом.

— Что ко всем чертям, происходит? — требовательно спросил валлиец.

На секунду Тоби подумал, что его в чем-то обвиняют, а затем понял, что это риторический вопрос. Стеффан перегнулся через ограду, уставившись на море так, словно бросал ему вызов.

Тоби нерешительно спросил:

— Что ты имеешь ввиду?

Стеффан оглянулся на него:

— То, что все чертовы приборы для навигации свихнулись, — он резко отвернулся и вновь внимательно уставился на море. — Это безумие, — пробормотал он.

Тоби проследил за его взглядом. Сначала он не был уверен в том, что он видит, но затем до него дошло.

Огни Бухты Кардиффа, хоть и все еще отдаленные, были достаточно яркими, не только, чтобы очертить прибрежную линию, но и чтобы осветить дома, которые теснились у края воды. Это было захватывающе красиво — пунктир огней, сливающихся вместе и омывающих берег приветливым светом — но ведь они уже давно должны были вообще перестать видеть береговую линию. Они оставили позади огни Кардиффской Бухты некоторое время назад. Тоби сам видел, как они уменьшались, мигая, до тех пор, пока не превратились в неясную дымку, оранжевую, как отдаленное пламя на горизонте.

— Как ты думаешь, что случилось? — спросил он.

— А я откуда знаю? — огрызнулся Стеффан. Затем выражение гнева сменилось на его лице почти детской озадаченностью. — Это невозможно, вот и все.

— Должно быть, мы сделали круг в тумане, — сказал Тоби.

— Нет, не сделали.

— Может быть, сделали.

Губы Стеффана скривились, готовые выдать грубое возражение, но в этот момент Куртис, Стан и огорошенный Грэг, топая поднялись по ступенькам снизу.

— Что за шум, чувак? — требовательно спросил Куртис.

Стеффан раздраженно взглянул на него:

— Какой еще шум?

— Я думал, мы врезались во что-то, — сказал Стан.

Лицо Стеффана вспыхнуло, горячий румянец залил уши и щеки.

— Ни во что мы не врезались, — рявкнул он, — мы стоим в середине Бухты, тупой болван.

— Что-то царапнуло дно лодки, — сказал Куртис.

— Мы все это слышали, — добавил Стан.

— Может быть, это обломки корабля, — предположил Куртис.

— Обломки корабля? — в голосе Стеффана послышалось приглушенное рычание. — Ты что думаешь, у нас здесь чертовы Пираты Карибского Моря?

Куртис нахмурился и хотел, было, начать объяснять, но тут они слышали глубокий равномерный стук у себя под ногами, который сменился менее упорядоченной серией ударов и толчков. Они посмотрели друг на друга. Лицо Стеффана стало багровым, глаза почти вылезли из орбит.

— Что это такое, черт возьми? — тихо спросил Тоби.

Стан метнулся к краю лодки и заглянул за ограду.

— Ээ… парни, — сказал он.

— Что еще? — рявкнул Стеффан.

— Там, ээ, что-то в воде.

Они все столпились у ограды. Тоби увидел дюжину или чуть больше круглых предметов, которые покачивались на тихой темной зыби, поднимаясь и опускаясь вокруг яхты.

— Что это такое? — спросил Куртис. — Тюлени?

— Может, это спасательные круги, — сказал Стан.

Тоби уловил движение слева. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть серую руку, которая дотянулась до палубы и обвилась вокруг самой нижней ступени ограды.

Он попятился, разинув рот, и наступил Грэгу на ногу. Теперь и Стан мог видеть руку. Он невнятно крякнул и указал на нее пальцем.

У Тоби было время заметить, что рука сморщена и изъедена чем-то так, что полоски плоти свисают с нее, как ленты.

Затем они увидели, как рука напряглась, и все тело оказалось на виду, и вдруг они почувствовали, что воздух как будто покинул их легкие.

Это существо, должно быть, раньше было человеком, но теперь его лицо было полностью разрушено. Из пустых глазниц и раскрытого рта выползали извивающиеся белые угри, разбрызгиваясь по палубе корчащимися комьями. Одежда существа превратилась в бесцветные лохмотья, его ребра виднелись сквозь прорехи в темно-серой плоти. Оно повернуло к ним голову и у Тоби появилось чувство, что оно способно видеть их — или, по крайней мере, осознавать их присутствие, несмотря на то, что у него нет глаз.

Мальчики инстинктивно сбились в кучу, как овцы, преследуемые волком. Тоби слышал, как Стан снова и снова бормочет: «дерьмо»; он слышал, как кто-то всхлипывает, как ребенок — он подумал, что это, наверное, Стеффан. Сам он молчал, его рассудок оцепенел от потрясения; он вдруг подумал: может быть, он спит? Он посмотрел влево и увидел, что еще один труп появился из воды. Это была женщина с раздутым пурпурным лицом, в платье с цветочным узором, покрытым слизью. Позади них раздался шум и на палубу по-крабьи влез ребенок с водорослями, запутанными в волосах, и раной в горле, такой глубокой, что Тоби видел его позвоночник. За секунды яхта была захвачена, мертвецы карабкались на нее из воды со всех сторон. Бежать было некуда. Тоби крепко зажмурил глаза и начал думать о Лаурен.

Гвен внезапно проснулась, протягивая руку за пистолетом. Но пистолета там, конечно же, не было. Она была дома, в кровати, укутанная от холода пуховым одеялом, и рядом спокойно похрапывал Рис. Она села, отбросив с лица прядь блестящих черных волос. Ей казалось, что она все еще слышит в тишине отголоски разбудившего ее крика. Это ей приснилось? Может быть. С того ужасного дня, когда погибли Оуэн и Тошико, ей часто снились кошмары. Она знала, что с тех пор иногда слишком цеплялась за Риса, но он замечательно справлялся с этим. Гвен посмотрела, как он спит, подложив руку под голову и слегка приоткрыв рот, и улыбнулась. Она осторожно провела рукой по его волосам… и услышала громкое лязганье крышки мусорного бака в переулке позади дома.

Она встала с кровати и через минуту уже сражалась с упрямым шпингалетом на окне в ванной, волоча за собой одеяло. Победив шпингалет, она распахнула окно и высунула голову наружу.

Она не почти ничего не увидела. Оттуда был плохой обзор. Только выступающий кусок стены с участком земли под ней и край мусорного бака, выглядывающий из-за угла. В оранжевом свете подвесной лампы поблескивал мелкий дождь; Гвен чувствовала, как он капает ей на открытую шею. Нырнув обратно в комнату, она закрыла окно, дрожа от холода.

— Что происходит? — спросил голос позади нее.

Она рывком повернулась, испуганная. Там стоял Рис в футболке и трусах, с сонным лицом и волосами, торчащими во все стороны.

— Рис! — выдохнула Гвен, и легонько похлопала его по груди. — Больше никогда так не делай. У меня чуть не случился сердечный приступ.

Он по-мальчишески усмехнулся:

— Нет, это мило. Испугаться меня после всех тех ужасов, которые ты видела на своей работе… — он кивком головы указал на закрытое окно. — А что это ты здесь делаешь?

— Я что-то услышала, — ответила она.

— Уивила или вроде того?

— Я слышала крик. Думаю, что слышала крик. Он меня разбудил. Потом я слышала лязг, как будто упала крышка мусорного бака.

— Хочешь, чтобы я вышел и взглянул?

Она не смогла сдержать улыбку.

— Не будь глупым. Если кто-то и пойдет туда, это буду я.

Рис выглядел обиженным:

— Эй, ты и так очень крутая защитница целой планеты у себя на работе, миссис Вильямс, позволь парню быть главным хотя бы в своем доме.