Но действительно, с появлением Бессмертного его положение в жизни Правой могло пошатнуться. Да, он сам поспособствовал укреплению их отношений, потому что сводный брат рядом с Лайт намного предпочтительнее для него по многим причинам, чем Правитель эльфов. И все же…

- А Максим? – тем временем продолжила его последняя жена. – У вас никогда не было особо хороших отношений, а теперь уж и подавно не будет…

- Вот тут бы я поспорил, – клыкасто ухмыльнулся мужчина, чем немного сбил спесь с призрака. – Малышка Ани имеет поразительный дар: налаживать отношения между людьми…

- Вот именно, любовь моя! – издевательски хохотнула женщина. – Между людьми! А ты не человек! И никогда им не был! А потому Максим заберет Анетт, и они оба исчезнут из твоей жизни. Так же, как и Владимир, твой давний знакомец, который уйдет вслед за своим главой и даже не вспомнит о тебе.

Внешне лицо Александра никак не поменялось, но внутри он досадливо мотнул головой. Он знал об этом, думал слишком часто, мысленно ища замену и… не находя ее. Как оказывается, не всех людей можно заменить.

- А внук и правнук? Дмитрий и Андрей контактировали с тобой только потому, что слишком любят свою внучку. Но если подумать – без нее ты им к черту не нужен!

И об этом он также задумывался. И очень жалел о своем давнем решении, основанном на обиде на Дмитрия. Не стоило ему тогда изгонять внука из замка и рода… А где отец, там и сын, значит, и Андрей тоже покинет его жизнь вслед за внучкой.

- Нет, конечно, у тебя останется еще Жанна… – продолжала измываться Констанция. – Но у нее в последнее время такие тесные отношения с Людвигом, что… Боюсь, у нее тоже не хватит на тебя времени…

- Прокол, милая, – тише, чем прежде, и от этого еще более зло откликнулся Лавьер. – Вот уже кто меня не покинет, так это Жанна. Она обязана мне…

- … долгом крови и жизни. Да, я в курсе, – отмахнулась оппонентка. – Но я также знаю, что этот долг уже выплачен почти тремя веками верной службы в роли палача.

А вот об этом Александр даже не задумывался, просто привыкнув воспринимать Жанну как само собой разумеющееся.

Когда-то он вытащил ее из огня инквизиции, что уже шла на убыль, а потому – напоследок, так сказать – злобствовала еще больше. Лавьер спас Жанну и еще с полсотни вампиров, которых по наводке, а может и по их собственной невнимательности, умудрились затолкнуть в пламя костра. Мужчины, по крайней мере – большинство из них, ушли работать на Аляску, а Жанна осталась с ним, исполняя обязанность палача, которую блондин малодушно свалил на нее, так как сам вопреки расхожему мнению не любил и брезговал убивать.

- Итого – уже семеро, кого ты в скором времени лишишься. А дальше: Марина и Рафаэль. Зачем ты им нужен, когда вся их семья отвернулась от тебя, м? А Артем и Дарган?.. Насчет малыша-полукровки еще можно было питать какие-то надежды, но вот сын твоей Правой… Мальчишка боится тебя, а мы все не любим то, чего боимся. – Призрак подлетел вплотную, и на мужчину повеяло холодком. – И вуаля! Ты остался один. Как и всегда!

- Нет! – тут же рявкнул он, не желая признавать подобного. Слишком хорошо он помнил: какого это – остаться в одиночестве. – Нет! У меня есть Сара!

- Ах да, человеческая девочка… Как я могла о ней забыть, но…

Констанция отплыла от зеркала, и Александр против воли глянул туда.

- Ты ведь не хочешь обращать ее в вампира. Время будет идти, она будет стареть, – мягким шепотом сопровождала каждую картинку его бывшая жена. Вот на лице Сары появились глубокие морщины, в волосах – седина. – А ты будешь таким же, как и две тысячи лет назад. Вечно молодой, вечно прекрасный, вечно одинокий Великий Мастер вампиров…

Женщина засмеялась, подлетев к потолку, а Лавьер не мог оторвать взгляда от того, что было в зеркале. Он видел это однажды, это снилось ему: Сара, лежащая на постели; он, стоящий рядом на коленях и умоляющий ее принять его кровь; она отказывается, как и всю свою жизнь, а потом ее глаза застывают в одной точке. Тогда он проснулся от того, что горе и боль захлестнули, как пожар, понимание того, что Сары, его Сары, больше нет, уничтожило в нем все, что она с таким трудом возрождала в его душе.

Но теперь проснуться не получалось.

Его жизнь повторяется из века в век по кругу: он влюбляется, женится, рождается ребенок и любимая умирает, не сумев пройти обращение. Из раза в раз…

Любовь, свадьба, ребенок, смерть.

И Сару ждет тоже самое…

- «И повторится все как встарь: ночь, ледяная рябь канала, аптека, улица, фонарь…» Ты обречен видеть смерть своих любимых. Это твоя цена за вечную жизнь, – притворно посочувствовала эта стерва. – Печально, правда?

Да, очень.

Но пора заканчивать с этим. Его ждут.

- А вообще мне все это надоело, – неожиданно для нее ухмыльнулся Александр, мгновенно сбрасывая с себя вид раздавленного горем мученика. – Я знаю, что ты тут делаешь и зачем ты это делаешь. Так же я знаю, что и короны от тебя не получу. Потому как ты здесь по иному поводу сидишь…

- Мразь! – зарычала обведенная вокруг пальца женщина. Она-то думала, что мужчина, лишь секунду назад с таким ужасом взирающий в зеркало, почти сходит с ума от собственного страха, а он обманул ее! – Как ты смел притворяться передо мной?!

- А почему бы и нет?.. Лично мне было забавно поглядеть на твою вытянувшуюся физиономию минуту назад! Как говорит современная молодежь, ты сделала мой день! – саркастично отвесил поклон Мастер. – Ну, счастливо тебе мотать срок, дорогуша.

- Ублюдок!

- Ядом своим не захлебнись, красотка! – И шагнул в зеркало.

Откуда разъяренному призраку было знать, насколько сильно Великий Мастер вампиров, бесстрашный Александр Лавьер боялся одиночества?..

Откуда Хранительнице Белладонны было знать, что он не притворялся?..

Александр горько усмехнулся, видя в конце туннеля света знакомые лица, по которым уже успел соскучиться.

О чем они, конечно же, никогда не узнают! Ибо… нефиг.

Нет, определенно нужно переставать перенимать фразочки Лайт…

Комментарий к Глава 17. Хранители... Часть 1. Я сильно извиняюсь за задержку главы... Но, как бы в извинение, я вам сделала подарочек))) большущая глава в двух частях)))

====== Глава 17. ...или тайна Книги Никодима. Часть 2. ======

Анетт

Выйдя, или точнее сказать – вывалившись, из зеркала, которое ничем не выделялось из ряда таких же пяти зеркал, я очутилась в огромном зале, где стояли… Боже…

Меня мороз продрал по коже, когда я разглядела под вековым слоем пыли и грязи надпись на табличке ближайшего саркофага.

Здесь были все мои предки! Все до одного! Начиная от Ровеля Прародителя, чей каменный гроб стоял у стены, и заканчивая Софией Лавьер-Лайт, спутницей моего прадеда! Невероятно!..

Саркофаг нашего первого предка был из черного мрамора, а на плите помещалась его лежачая статуя. Руки, сложенные на груди, держали меч, а в каменных волосах до плеч запуталась паутина. Я ладонью стерла пыль с таблички, на которой на его языке было написано: «Ровель Прародитель. Первый среди бессмертных, первый среди равных. Дар: чувствовать вампирскую кровь». Дат жизни и смерти нет. У нас не принято было их писать, потому как в сердцах наших умершие продолжают жить, и ограничивать их память датами попросту несправедливо и неправильно.

Следом за ним был гроб из светлого мрамора, и на нем возлежала женщина. «Персида Прародительница. Мать-Вседержательница. Прекрасная женщина, навечно любимая мама». Я нисколько не сомневалась, что эту надпись лично выбил Александр. Слишком хорошо я запомнила, как на глазах нашего сурового и великого при одном взгляде на портрет матери навернулись слезы. Испод каменного основания, на котором стоял гроб, росли лозы Шиповника, цветка энергичности, Хранительницей которого она была.

Следом шли два светлых гроба. Талия, мать Никодима, и Сара, мать Софии – умерли при родах. Саркофаг Сары украшал Морозный эдельвейс, цветок невозмутимости. Черный гроб и два белых. Никодим, «старший, самый любимый, мудрый и гениальный сын», Велина, его спутница и человеческая девушка, чье надгробие увивал цветущий Английский плющ, значащий человечность, и Мария Магдалина, та, у которой была я. И ее, Священный Грааль, овивали красные Розы, несущие в себе желание защищать. Три черных гроба: обращенные дети Александра, которые погибли во время пожара в Кэрп-дэ-Ровеле. Даниэль, Родерик и Эвфрис. И светлый гроб: младшая дочь Мастера – София, погибла в том же пожаре. Ее саркофаг украшали цветы Ириса, олицетворяющие бескорыстность. И последними в ряду стояли Татьяна Князева, мать Артема, и наш Жан-Жак. Его гроб был сравнительно чистым и новым, отчего я утерла непроизвольные слезы.