Наши дети, наше новое поколение, наша замена. Они даже представить себе не могут, сколько радости они привнесли в семью Лайт, в наш общий род, что ведет начало от четы Великих Прародителей – Ровеля и Персиды.

Но в одном они уверены абсолютно точно: семья никогда их не оставит и не бросит, сделает все, чтобы защитить, уберечь, помочь. Как сказал однажды Мастер, если возникнет необходимость, мы не их изолируем от общества, а общество – от них.

Воздух едва слышно загудел, и братья растворились в прозрачном мареве телепорта Елизара. Мы с Максимом одновременно вздохнули, и муж притянул меня к себе, зарываясь носом в волосы.

Я зацепилась краем глаза за композицию фотографий, что украшала с первого года нашей супружеской жизни кабинет Максима и пополнялась до сих пор. В центре была наша общая фотография со свадьбы.

- Кто бы мог подумать, что от поступка маленькой человеческой девочки зависело столь много!.. – вслух подумала я, привлекая внимание Бессмертного.

- Она поступила тогда очень смело, отдав душу ради счастья Дмитрия.

- Нет. Ради того, чтобы доказать Алексу и самой себе, что она – не пустышка, не трусиха. Она показала, на что способен человек ради того, чтобы быть с любимым. Она доказала свое право на Лавьера. Это…

- …достойно нашего рода, который начал настоящий «рыцарь». Тогда Сара доказала свое рыцарство, принадлежность нашему клану. За что и получила награду. – Муж нежно коснулся губами моих волос и слегка отстранился. – Детки выросли, – сказал он. – Надо тоже выдвигаться, а то действительно как бы чего не натворили…

- И правда. Оставить всяких убийц и маньяков на растерзание нашим чадам – это как-то негуманно, не находишь?.. – ехидно подняла я бровь, ни грамма не поменявшись за прошедшие годы.

Мы улыбнулись друг другу, зная, что в любом случае, что бы не произошло, МЫ как-нибудь справимся.

Комментарий к Глава 21. Собственно ЭПИЛОГ. И, как ни странно, но здесь я тоже ничего не пишу...

Кроме, пожалуй, сноски. Имя “Мерседес” идет с ударением на второй слог) и нет, это не от марки знаменитой машины, скорее наоборот)

====== Глава 22. ПостЭпилог. ======

Здесь пахло так же, как и двадцать лет назад. И так же, как пахло до этого – около тысячи лет назад, когда он собственными руками украшал первые из гробов: отца, матери и старшего сына. Пылью, старыми книгами и… солнцем. Парадокс, учитывая, что он сейчас стоял посреди склепа.

Мужчина подошел к запыленному саркофагу из черного мрамора, смахнул паутину с лежащей статуи любимого сына.

- Я знаю, что ты знал, что так будет. Что я не захочу разгадывать твой криптекс. Что когда-нибудь в нашем роде появится достаточно упорный, умный и смелый вампир, который сможет отыскать сюда вход. Вот только не он, а она. – Мужчина усмехнулся. – Да к тому же еще и полукровка. Поэтому ты и оставил все эти подсказки здесь, где увидеть их смог бы только я, да?.. – Вампир склонился над могилой сына, коснувшись каменных рук лбом. – Ты так рано ушел! Столько не успел сделать и рассказать… Я так много тебе не сказал!..

- Он просто знал, что растворяет душу в своем деле не напрасно. Он знал, что ты догадаешься, когда придет время. – Голос отца прозвучал близко и совсем как тогда, в первые секунды после обращения. – И он был прав. Ты сумел сделать так, чтобы она вернулась в род, чтобы Максим обрел свое счастье. Ты все сделал правильно, сын.

Младший мужчина обернулся, чтобы столкнуться взглядом с блондином.

- Я убийца, отец. Я убил тебя. Потом своего сына. Своего любимого сына! – Из глаз всегда такого спокойного и ехидного вампира начали капать кровавые слезы.

- Мы сами просили об этом, не забывай никогда. Наше время тогда было исчерпано. Всем нужен отдых.

- А я?

- А у тебя есть любимая жена, красавица-дочь. У тебя снова есть род и клан, где тебя примут любого. – Старший пожал плечами. – Не потому, что ты – древний. А потому, что родной. Никогда не забывай этого. И помни, ради чего ты живешь. Для кого ты живешь.

- Ведь все закончилось, отец?..

Но Великий Прародитель исчез быстрее, чем он закончил вопрос. Ровель всегда так делал. Просто потому, что не умел прощаться.

Александр вздохнул, бросив последний взгляд на гробницы, и комната опустела.

- Конечно, мой сын… – ехидно раздался в пустоте едва различимый шепот. – Конечно.