- Я люблю тебя, Максим Бессмертный.

И поняла: да, люблю.

Нас уже ждали на земле. Дед и прадед стояли в одинаковых черных костюмах, даже в рабочей одежде умудряясь выглядеть как с обложки глянцевого журнала. И как им это удается?.. Вот у меня никогда не получается…

Самолет мягко коснулся земли, сработал какой-то хитрый механизм, гасящий тормозной путь. В итоге по каменистой, с редкими вкраплениями зелени, платформе мы проехали недалеко. Для очень старых вампиров такое расстояние на один прыжок.

После которого меня, едва сошедшую с трапа, сжали так, что захрустели кости.

- Ну наконец-то! – обрадовался Андрей, первым принимаясь выжимать из меня сиплый хрип.

- Мы скучали, внучка! – Эстафету, то есть мои бренные мощи, передали Дмитрию, и теперь он уже выдавливал из меня хриплый сип.

Сзади тихо, но как-то легко и мелодично засмеялась Сара, которая весь оставшийся полет светилась от счастья едва ли не ярче Максима. Мы впервые с Мастером переглянулись не по суперважному и секретному делу, которое грозило уничтожением нашей расе, а просто так, чисто потому, что за пару часов оба успели осчастливить самых дорогих нам людей. Улыбнулись друг другу, после чего блондин просемафорил мне бровями, мол, все, хорошего помаленьку, не пали контору, я вообще-то страшно суровый и смертельно опасный, великий и ужасный древний кровосос! Я покладисто кивнула, рассматривая кучевые облака под бортом самолета.

- Так, внучата мои ненаглядные! Отлепились от опять же моей Правой и докладываем. Четко, кратко, по существу, – потребовал Александр, встав рядом с нами.

- Мы ничего не нашли. Излучений не засекли, радары и металлоискатели ничего не нашли.

- Возможно, это защитное свойство артефакта – прятаться от посторонних глаз? – поднял бровь Максим, забирая у меня рюкзак и привычным жестом опуская руку мне на талию.

И если в общем-то пацифистски настроенный прадед лишь удивленно задрал брови, то всегда ревниво относившийся к моим ухажерам дед буквально бабахнул от негодования.

- Эт-то еще что за ексель моксель?! – чисто по-русски выругался Андрей, зверем глянув на опешившего Бессмертного. Он может и был крутым древним вампиром, сводным братом Великого Мастера, но против разозленного Андрея Лайт, который блюдет и защищает честь любимой внучки, у него шансов нет.

- Ани?.. – немного сконфуженно позвал мужчина, неосознанно убирая компрометирующую конечность с нагретого места.

- Деда… – обреченно попробовала я, поднимая руки в примиряющем жесте.

Но тот, кто хоть раз пытался остановить заведенный паровой каток, меня поймет.

- Когда ты умудрилась связаться с этим йогуртом без даты?!

Я закрыла глаза ладонью, лишь бы не видеть выражение лица Максима, но мне на помощь, как и всегда, пришел прадед. Сара и Лавьер тихо веселились в сторонке, предпочитая наблюдать, нежели участвовать.

- Успокойся, сын. Выбор сделан. Метка поставлена. – Спокойствию Дмитрия Лайт позавидовали бы даже олимпийские чемпионы. И эдак ехидно глянул на меня.

Я лишь пожала плечами, ловя несколько обескураженный взгляд Бессмертного. Он явно считал, что даже знай я о так называемых метках, вряд ли вспомнила бы нечто подобное, случись оно со мной. Что ж, с днем потрясений вас, драгоценный!

Метка – это обмен кровью между двумя вампирами. Так мужчина заявляет права на женщину, которая с известной поры начинает восприниматься остальными вампирами мужского пола как собственность одного конкретного… самца. Пусть звучит дико и грубо, но так и было. Это был один из тех многих инстинктов, что достались нам от животных и которые многократно усиливала вампирская кровь.

И тогда, после Праздника Последней крови, Максим, очевидно, пытался вылечить меня собственной кровью. Его намеренье было благородным, но, как и любой древний кровосос, а значит – чертов интриган и стратег, он не мог – да и не хотел – упускать такую возможность. Таким образом я обзавелась едва заметными теперь царапинами на шее.

Его кровь не заставляла меня мгновенно влюбляться в своего хозяина. Она просто сглаживала углы в отношениях, делала меня более терпимой к чему-то. Терпимее просто к Максиму. Я намного легче подпустила его к себе, чем кого бы то ни было за всю свою жизнь.

Андрей проглотил поток рвущихся нелестных эпитетов в сторону Бессмертного и вопросительно глянул на меня. Я качнула головой, мол, все нормально, он свой. Уже свой. Дед недоверчиво поднял бровь, но ничего не сказал, а просто отвернулся, всем видом своим демонстрируя страшную обиду.

- Две минуты, – бросил Мастер в приступе невиданного великодушия, прекрасно осознавая, что нам нужно хоть парой слов перекинуться.

- Ты не злишься? – когда остальные отошли на более-менее приличное расстояние, виновато спросил брюнет, заглядывая в глаза.

- Нет. А должна? – Я легко улыбнулась, подставляя лицо солнышку, которое уже клонилось к закату.

- По идее – да. Но с тобой общепринятые нормы редко прокатывают. Я хотел тебе рассказать, – тут же признался мужчина. – Только попозже…

- Насколько «попозже»?

- Где-то после свадьбы, наверное… Лет эдак через сто. – Почуяв, что его за все и даже, кажется, заочно простили, Бессмертный снова стал собой.

- Ни стыда, ни совести, – больше подтвердила общеизвестный факт, чем укорила я.

- Ну так! – возгордился вампир, целуя в меня висок и утягивая к остальным. – Ничего лишнего!

Они-таки с Александром одной крови!

Оный, кстати, заметив наше приближение, начал доставать из своего рюкзака футляр с подзорной трубой. Дед и прадед, как магически одаренные, сделали пять шагов назад, чтобы не фонить на артефакт, и Мастер, открыв крышку, резко и властно бросил на древнем языке:

- Zavrat: Ackbass!

«Поиск: Книга!» И получив команду, артефакт медленно поднялся из футляра, тихо гудя и как будто электризуясь.

- Стягивает в себя доступную из окружающей среды магию, – пояснил Дмитрий на мой удивленный взгляд.

Вокруг подзорной трубы формировался прозрачный, переливающийся как мыльный пузырь шар, внутри которого с все увеличивающейся скоростью начал раскручиваться один из последних артефактов Никодима. В какой-то момент верчение достигло пика, шар раскалился до бела и лопнул, обдав нас облаком озона, а труба указала на северо-восток.

- Но мы там были! – покачал головой Андрей.

- Ей виднее, – весомо бросил Александр, подхватывай свой рюкзак, беря Сару за руку и отдавая следующую команду: – Alte: compass!

Откуда в древнем языке есть слово «режим», я спрашивать постеснялась, ибо все с таким одухотворенным видом следили, как труба начала подергиваться на манер магнитной стрелки, что нарушать момент было как-то неловко. Поэтому потом я так же молча последовала за прадедом. За моей спиной шел дед, который все еще дулся на меня из-за Максима и недовольного поглядывал на оного, завершающего нашу процессию.

Подзорная труба, к счастью, была не компасом, и когда мы оказались на месте, она просто ткнула широким концом в скалистую породу под нашими ногами и плавно опустилась в руку Мастера, намекая, что ее долг выполнен. И выполнен блестяще.

Александр без слов убрал артефакт в рюкзак, оттуда же доставая бутыль с водой. Открутил крышку и с таким пафосным видом пролил на камни немного воды, что нам, столпившимся вокруг него, полагалось восхищенно зааплодировать. Рукоплескать мы не стали, чем явно разочаровали любящего подобную показуху вампира, а лишь проследили за тем, как от воды каменистая порода становится из светло-серой почти черной.

Хмыкнув, я кинула прадеду и деду по бутылке воды, и следующие минут десять мы бродили по плато, воплощая в жизнь «безоблачный дождь». Камни темнели, бутылка уходила за бутылкой, но поиски не продвигались. Лавьер хмурился все сильнее, благо рядом с ним стояла Сара. (На самом деле мы умышленно ее к нему оттеснили, уповая на то, что при ней он постесняется выказывать весь свой мерзкий характер в полной мере.)