- Лайт, выйди-ка, – коротко скомандовал Мастер.

- Но…

- Быстро!

Раздраженно и устало фыркнув, я, держась поближе к стеночке, оказалась около Бессмертного, а потом и за его широкой спиной. Благодать, однако!..

Александр

Я вдохнул и выдохнул.

Это было сложно – усмирить дикое бешенство, вызванное ее неповиновением. Вдвойне сложно – потому что за столько сотен лет я привык к безоговорочному подчинению.

Но даже сквозь красную пелену перед глазами я понял более чем прозрачный намек в фырканье Анетт. Я напугал Сару. Я очень сильно напугал ее, возможно, сведя на нет все те результаты, коих добился за время отсутствия Правой.

Малышка все так же стояла прямо передо мной и покорно ждала, когда я успокоюсь. Будь на ее месте кто-то иной – ждать было бы уже некому.

- Ты действительно волновалась за меня? – спустя пару минут все-таки спросил я.

Девушка, казалось, сжалась еще сильнее.

Да, я прекрасно понимал, что лезу ей в душу. Больше кого бы то ни было знал об этом. Но это было важно для меня. И пусть Лайт говорит, что я стал меняться рядом с Сарой, я оставался все тем же доисторическим эгоистом, каким был в начале всех начал. Эгоистом, который любит человеческую девушку больше, чем себя. Чем свой народ и расу. Больше, чем свою семью, которую мне подарила Ани Лайт, наладив отношения между мной и остальными из своего рода.

- Мне важно это знать.

И вдруг что-то изменилось в маленькой моей девочке. Резко вскинув голову, она с такой злобой посмотрела на меня, что я невольно задрал брови.

- Как ты смеешь что-то требовать от меня?! Как смеешь приказывать, обращаясь как с вещью?! – рявкнула Сара, сжимая руки в кулачки и делая шаг ко мне, наступая. Я не шелохнулся, но в пылу гнева девушка этого даже не заметила. – Ты – тот, ради кого я осталась в вампирском логове! Тот, из-за кого боролась со своими страхами, лишь бы не подвести тебя! Учила ваш этикет и законы, чтобы не опозорить тебя! Ты – тот, ради кого я перестраивала собственные принципы и мировоззрение, закрывала глаза на твою жестокость, эгоизм и нетерпимость! Тот, кто… даже понять не может, как важно порой просто быть рядом, обнять и успокоить… – В ясных, каре-зеленых глазках появились слезы, но она тут же вытерла их ладонями. – Ты никогда не говоришь, что происходит у тебя в душе, что ты думаешь и чувствуешь… Ты делаешь многое, чтобы показать, но никогда не говоришь о том, о чем порой действительно важно сказать! Так как ты смеешь орать на меня за то, что… Да, черт тебя побери, я волновалась за тебя!.. – Слезы все-таки прорвались наружу и покатились по щекам, капая на пол. Девушка судорожно вздохнула, закусила губу и затравленным зверьком глянула на меня. – Ты просто не можешь этого понять, да?..

Сложно сказать, о чем конкретно я думал в этот момент. Меня восхищала ее храбрость – ведь сказать подобное мне, да еще и таким тоном – на подобное никто не решался. Я довольно усмехался про себя, потому что, наконец, заставил ее выбраться из кокона собственной застенчивости и робости.

И еще я был растерян и зол, потому что… Понимать-то понимал, но что делать – не знал. А это я ненавидел больше всего на свете – не знать, что делать.

И, пожалуй, это было важнее всего остального.

Я протянул руку, чтобы стереть хрустальные слезы с теплых щек, но рука замерла.

И девушка, всхлипывая, метнулась к выходу.

- Нет!

Один прыжок, и все, попалась. Сара испуганно вжалась в стенку, стараясь вообще никоим образом не касаться меня. В этом был весь смысл вампира – в самые непонятные жизненные ситуации, когда мозг и здравый смысл не помогали, на помощь приходили инстинкты.

Усиленный стрессом, ее запах быстро заполнил собой все пространство между нами. Не удержавшись, склонил голову в изгиб шеи, носом проводя до чувствительного места за ушком. Малышка едва слышно выдохнула, а по мягкой коже побежали мурашки.

- Если ты захочешь, я отпущу тебя. Куплю любой дом, который только выберешь, будешь делать, что хочешь, и жить, как вздумается. И если вдруг полюбишь кого-то другого, я… Боги, да! Я отпущу тебя! Но бороться буду до конца! – сжав руками хрупкие плечики, искренне выдохнул я. – Потому что, жизнью клянусь, никто в целом мире не будет любить тебя так же сильно, как я!

- Никто в целом свете не делал мне так больно, как ты, – прошептала девушка в ответ и повела плечами, сбрасывая мои ладони.

И я отпустил ее. Как обещал. Слишком красноречивы жесты, чтобы еще и озвучивать приговор.

- Поцелуй меня, – внезапно покраснела Сара.

- Что?!

- Ты слышал меня, – еще больше смутилась малышка. Слышать-то слышал, но поверить в то, что ты сама меня об этом просишь, не могу. – Ты однажды сказал, что слишком давно перестал быть человеком, чтобы помнить, как мы, люди, мыслим и поступаем. Поэтому я помогаю тебе вспомнить. Поцелуй меня, пожалуйста…

Да, Господи! Спасибо!

Ты попалась, солнце мое, сквозь поцелуи улыбнулся я Саре. Теперь меня от тебя даже все вампиры на земле не оттащат! Ибо огребут по полной.

Анетт

- А ты не думала, что будешь делать после того, как мы отыщем Книгу? – поинтересовался Максим, сидя напротив меня и попивая кофе.

Лицо вампира было подозрительно хитрым и довольным, и я в который раз сравнила его с огромным котом. Очевидно, его слуху было доступно что-то, что осталось за пределами доступного мне. Для вампиров, как и для оборотней, не существует абсолютной тишины и темноты.

- Нет, – честно ответила я. – Понятия не имею. – И эдак невинно: – Вообще у меня отпуск недогуленный остался…

Бессмертный лукаво прищурился, чем заставил меня нахмуриться. А потом взметнулся ураган, где у меня отобрали чашку с чаем и пересадили к себе на колени, сжав так, что стало трудно дышать.

- Смогу ли когда-нибудь рассказать о том, насколько сильно люблю тебя?.. – Мужчина в беспорядочном стремлении целовал все, до чего мог дотянуться: волосы, висок, щеки, шею, нос, ушко. – Я умереть готов, лишь бы ты знала, как сильно…

- Живи, – оборвала я его. – Просто живи. Мне большего не надо.

И это действительно было так. Вокруг меня постоянно кто-то умирает. Хватит уже крови, боли и смерти. Надоело.

- Я… Знаешь, родная, – вампир как-то робко опустил глаза, – я так долго ждал тебя, что теперь боюсь отпускать. Для меня каждый раз, когда ты поворачиваешься ко мне спиной или исчезаешь из поля зрения, это все равно что маленькая смерть… Я так сильно боюсь потерять тебя, что уже давно потерял в тебе себя. Я отдал тебе душу. Еще тогда, на пороге вашего дома.

«Буду довольствоваться малым». Так он мне ответил в тот день. И он довольствовался, за все труды получая искреннее «Спасибо!», улыбку или дружеское объятье. Всегда был рядом, прикрывал мне спину, делал то, на что у меня не хватало смелости или стойкости. Он убивал за меня, за меня порой получал от Мастера. Он шел на конфликты со своим кланом, лишь бы оказаться в нужный момент рядом со мной и поддержать, подставить плечо.

Максим Бессмертный медленно умирал на протяжении этих сорока лет.

Максим Бессмертный в буквальном смысле слова отдал мне свою душу.

- Я не отдам тебе ее, – вдруг сказала я, неожиданно даже для себя.

- Что?

- Я не отдам тебе ее, – повторила я. – Твою душу. Потому что она принадлежит только мне. Но… У меня есть кое-что для тебя. – Осторожно взяв его лицо в ладони, я впервые сама поцеловала его, нежно прикоснувшись к сухим, горячим губам. Мужчина подался вперед, требуя продолжения и крепче прижимая к себе. – Ты можешь взять взамен мою.

Максим моргнул, а потом… Я не знаю, как это описать. Наверное, такое только с очень древними и сильными вампирами происходит.

Он словно засветился изнутри. Такая радость и нежность хлынула из его темных, мерцающих глаз, что я невольно улыбнулась в ответ.

- Я люблю тебя, Анетт Лайт.

И пристально вгляделся мне в глаза, словно ожидая подвоха. Я засмеялась, легко и свободно, как уже давно не смеялась.