- Он уже тогда был вампиром, да?

- Да. Слуги перешептывались, что хозяин редко выходит в солнечную погоду на улицу, зато ночью почти никогда не спит. Что он слишком бледен для римлянина и слишком красив – для человека. Но я не обращал на это внимания. Моей работай было бегать по поручениям, присматривать за собаками и прочая мелочь. Внешность и дела хозяина меня не интересовали.

Он вздохнул и снова повернулся ко мне. Я невольно поежилась под его взглядом. Слишком задумчивый, слишком далекий. Абсолютно нечеловеческий, потому что люди не умеют так смотреть. Потому что не живут столько.

- В школе гладиаторов я проходил тренировки настолько тяжелые, что порой в прямом смысле трещали кости. Многие не выдерживали. Из трех сотен поступивших до реальных боев дошло только пятьдесят человек. Мы были сильнейшими. Мы были теми, кто смог выжить, приспособиться, не сломаться. Но у нас была общая цель: стать свободными. И в двадцать восемь лет я получил свободу. – Он на секунду замолчал. – Я пришел к своему хозяину и отдал деревянный меч, которым обозначают свободу. Ровель… Он не постарел ни на день. Мы выглядели ровесниками. Когда я спросил его об этом, он лишь насмешливо меня оглядел и предложил присоединиться к обеду, ведь теперь я был свободным, хоть в чем-то равным ему. Я не замечал, что от выпитого вина Ровель не хмелеет, не становится болтливее и веселее, в то время как на меня вино оказало поистине усыпляющее действие. Я уснул. А проснулся от боли укуса. Два дня в лихорадке, когда организм выбирал между тем светом и этим. Но я отчаянно не хотел умирать. Не для этого я шестнадцать лет сражался и терпел, чтобы умереть такой смертью. И в итоге – мое сердце остановилось. Чтобы через пару минут начать биться снова, но тише и медленнее. Я стал вампиром. Вторым чистокровным вампиром на Земле.

- А Александр? – поразилась я.

- Он был полукровкой, таким же, как ты. Ему было восемнадцать, когда я стал вампиром и когда Ровель нас познакомил. Он назвал меня своим сыном и относиться стал соответствующе. Он обучил меня всему, что знал сам, но никогда не говорил, откуда он такой взялся. Откуда пошел вампиризм. Но иногда мне казалось, что Ровель не был рожден. Что его просто создали. На что Прародитель, услышав мою догадку, горько усмехнулся, сказав, что так боги подстраховались. Хотя от чего – не мог ответить даже самому себе.

- Ты… ты любил его?.. – неловко спросила я.

- Да. Он действительно был хорошим отцом. Пусть немного жестоким и где-то деспотичным, но, ты знаешь, во многом он был намного человечнее всех людей, которых я знал. Потому что он ценил жизнь. В его доме никогда не было драк или смертных наказаний. Ровель никогда никого не казнил и не забивал до смерти за малейший проступок, как было в других домах. И он очень любил своего сына. Именно поэтому он создал меня.

- То есть?..

- Правильно, Ани. Я был пробником. Он создал меня, чтобы посмотреть, как человеческий организм переносит наш вирус и можно ли создать еще таких же, как он сам. Можно ли сделать его сына таким же, потому что Алекс был слабее в плане здоровья. В свои двадцать пять он действительно очень походил на Александра Македонского, совершенно не задумывался о жизни и несколько недолюбливал меня, потому что считал, что я – как вампир – был ближе Ровелю, чем он, родной сын. И тогда Прародитель укусил его.

Максим вздохнул и взял мои руки в свои, словно ища поддержки. Наша кабинка почти дошла до центра круга.

- Тогда я немного завидовал ему. Потому что Александр не испытывал всей той боли и ужаса обращения, когда у тебя словно заживо выжигают мозг, все органы и сердце, когда ты понятия не имеешь, что с тобой происходит и что будет дальше. Алекс стал третьим вампиром в нашем мире. И Прародитель стал обучать нас, как править, вести политику, скрываться от людей. К тому времени я уже привык к другому образу жизни, и мне было легче, чем Александру. Но все равно то первое впечатление, когда он увидел меня, стояло между нами. Он побаивался меня. А потом Ровель уехал. Чуть позже мы узнали, что он искал новые способы превращения человека в вампира. Поил кровью, делал переливание. Люди не становились вампирами в прямом смысле, но через какое-то время мы с Алексом догадались, что происходит.

- Вампиризм начал распространяться? – прошептала я, и Бессмертный кивнул.

- Пусть через несколько поколений, но те люди, на которых ставили опыты, все же передавали свои – наши! – гены своим потомкам. Те несли в клыках яд. Так появились вампиры. Но они не были потомками Ровеля. Так что вы, клан Лайт, можете быть спокойны. – Мужчина улыбнулся мне. – У Прародителя была одна совершенно особенная особенность: он мог чувствовать каждого вампира на любом расстоянии. И в 200-ом году нашей эры впервые был созван Конклав Полуночи, под таким названием вошла в историю эта кровавая оргия. У Прародителя было ангельское терпение, но потом он вышел из себя, увидев, что творили его «дети». Это было страшно, Ани. От его гнева вампиры сгорали заживо, многие лишились слуха и зрения, потому что перепонки и глаза лопались от силы Ровеля. Он, конечно, очень сожалел о содеянном, но именно благодаря этому появилась должность Великого Мастера вампиров. Первым Мастером стал Ровель.

Максим замолчал надолго. Мы уже перевалили наивысшую точку круга и теперь с черепашьей скоростью спускались вниз.

- А что было потом?

- Девятьсот лет, начиная от первого года нашей эры, мы правили вместе. Ровель, Алекс и я. Мастер, Советник и Палач. Иногда мы с Александром менялись местами, когда ему надоедали бумажки и жалобы вампиров, а мне – кровь по колено. В начале ее было особенно много, когда мы учили вампиров подчиняться законам беспрекословно. Потом у меня стало меньше работы, и Ровель отпустил меня «погулять по миру», как он выразился. Но в 1010-ом году я узнал, что Ровель мертв, а Александр стал следующим Мастером. Я приехал обратно, и мы с Александром поругались. Я не верил, что Прародитель сам захотел умереть. Да и Алекс был слишком спокойным для того, кто собственными руками оторвал отцу голову. С этого момента начинается история клана Бессмертных. И моя вражда с Мастером Александром. Все. – Он улыбнулся. – Я ответил на твои вопросы.

- Вау… – только и смогла выдавить я.

И тут кабинка дернулась, колесо замерло, а свет во всем Парке развлечений погас.

Внизу закричали люди, завизжали дети. В кабинках тоже стал раздаваться детский плач и взволнованные возгласы взрослых.

И только наша кабинка молчала.

Потому что я знала, что он сейчас сделает. И уклоняться почему-то не хотела.

Его рука пробралась под куртку и легла на поясницу, а другая аккуратно убрала пряди с лица. Я почувствовала, как его неровное, но жутко горячее дыхание опалило ухо.

- Можно?..

Мне захотелось его треснуть! Кто такое спрашивает?! Неужели не догадывается, что можно и даже нужно?! Нельзя давать мне время на подумать!

- Почему не ты стал Мастером? – спросила я, чем заставила Максима отпрянуть на секунду.

- Интересно? – усмехнулся он, снова приближая свое лицо к моему. Я оперлась о его плечи – висеть в пространстве между сидениями было не слишком удобно.

- Очень.

- Очень-очень? – лукаво переспросил мужчина, и его глаза каким-то немыслимым образом сверкнули в темноте.

- Ты ответишь или нет?! – возмутилась я.

- А ты? – передразнил он, усмехаясь.

- То есть если я соглашусь поцеловаться, ты мне ответишь? А если нет…

- …то нет. Будешь у Мастера допытываться.

Внутренне содрогнувшись от подобной перспективы, я нерешительно кивнула. Говорила же: надо было сразу целовать, а не тупые вопросы задавать! Видите? Я сразу начала колебаться!..

Все колебания исчезли мгновенно, стоило Бессмертному усилить натиск. Как в войне за право обладания, он отвоевывал территорию и тут же начинал уверенно теснить силы противника, то есть мое незначительное сопротивление в виде неловких попыток оторваться от него. И я вскоре сдалась, признавая свое поражение.