«Иногда мне кажется, тебе нравится ото всех получать… 107-й… Сержант Джеймс Барнс завтра отбывает в Англию…» Ярмарка, музыка, две девчонки. Стив. Говард Старк, отец Тони. «Хочешь и здесь попробовать? Зачем?! Поймают или, того хуже, призовут!»

Вот оно! Это воспоминание было не просто чётким, оно было наполнено запахами, звуками, эмоциями… Яркостью! Жизнью! Джеймс Бьюкенен Барнс отчаянно не хотел на войну. Потому что нутром чуял, что это ничем хорошим не закончится.

Война никогда ничем хорошим не заканчивается.

Вот оно – «желание»! Желание остаться дома, защищать своего друга Стива, помогать людям, как было до этого. Две отправные точки: «нежелание» и «война».

И Гидра через боль, нейролептики и внушение подвела мозг к тому, что у Зимнего солдата они оформились как «нежелание заканчивать войну», вера, что война – бесконечна, она всегда будет. Что это его жизнь, его призвание. Что он был создан для этого – ради бесконечной войны.

Нацисты вывернули нежелание Барнса идти служить и превратили его в желание служить – вечно. Именно поэтому у него даже мысли не возникло бежать или не вернуться с задания.

Но война закончилась.

И сержанту Джеймсу Бьюкенену Барнсу из 107-го пехотного пора возвращаться домой.

Аврора зацепилась за это воспоминание и потянула его на себя. Замок на сознании задребезжал, от него во все стороны побежали искры. Девушка ощутила, как весь мозг мужчины пришел в движение – ему было больно, он кричал. Код отчаянно не желал расставаться со своей добычей, к которой присосался за семьдесят лет, как к родной.

«Твоё оружие – это твое воображение. Ты контролируешь ситуацию, пока находишься в чужой голове. И можешь делать, что хочешь. А если не знаешь, что делать – придумай!» - сказала Ванда по телефону.

Она была права раньше и во всём, чему учила Маклауд, исходя из своего опыта. Не должна ошибиться и здесь.

Придумать?..

Мысль не успела оформиться, как в руке она почувствовала что-то увесистое. Молот, прямо как у Тора.

Не можешь оторвать замок? Разбей его к чертям!

Очевидно, молот был её проекцией на телепатический импульс, которым она при каждом ударе била по замку. Трещина одна, сетка, дужка треснула – сознание Барнса мигнуло, видимо, он был уже на пределе.

Как и она сама.

Вздохнуть поглубже. Собрать всё, что есть, вместе со злостью и яростью на тех, кто сделал это с ним.

Три, два, один… Маклауд шарахнулась молотом так, что физически ощутила откат в руках.

Последним усилием вынырнула из чужих мыслей, после чего упала уже в собственную черноту.

Комментарий к ЧАСТЬ 1. Желание.

Как говорится, летс старт))

Комментируем, солдатики! Автор тоже человек, который ждет и радуется.

========== Ржавый. ==========

Сопение, вот что первым уловил Баки, когда очнулся. Знакомый запах дезинфектантов и лекарств подсказал, что он в лазарете. Всё вокруг было стерильно-слепяще белым. За окном занимался рассвет, а на соседней кровати лежала рыжая девушка, бледная до прозрачности.

Аврора, вспомнил Барнс. Её зовут Аврора Маклауд, и она приехала, чтобы избавить его от кода Гидры.

Это она сопела, тихо и будто простужено.

«Ты, Зимний солдат, и Джеймс Барнс суть один человек. Моя задача в том, чтобы объединить вас… Я была на твоём месте, Солдат… И поэтому понимаю тебя как никто…»

Воспоминания накатывали волнами, и мужчину резко затошнило. Было ощущение, словно он снова попал на те самые русские горки, куда однажды в шутку затащил Стива. Господи Иисусе, тогда и то не было так плохо.

С трудом стащил кости с кровати, сел, опустив голову вниз и дыша как можно глубже. Мама говорила, что так становится легче…

И вдруг Джеймс замер. Даже головокружение отступило.

Он не мог вспомнить этого раньше. Старался, пытался вспомнить что-то из детства, ещё до войны, но каждый раз натыкался на стену. Мозг сопротивлялся, отправляя его сначала в обмороки, потом стрессуя организм адреналином.

Гидра подготовилась. Сознание, защищая себя от боли электричества, делало всё, что угодно, лишь бы ничего не вспоминать. Не провоцировать мучителей на новые пытки. Создать идеального Солдата.

Баки лихорадочно рассматривал в собственной памяти лица отца, братьев, сестры… матери – сокровенная для каждого человека часть прошлого, которую нацисты отобрали у него, казалось, навсегда.

- Вы очень похожи с ней, - раздалось вдруг сбоку, и Джеймс поднял голову. Аврора смешно поиграла бровями вместо приветствия. – У тебя красивая мама. Ты похож на неё.

Это было слишком неожиданно. Слишком много. Барнс так давно и так отчаянно старался вспомнить хоть что-то, что теперь не мог найти слов для благодарности.

- Я тебя слышу, - улыбнулась девушка, избавляя его от необходимости вообще что-то говорить, и протянула руку.

Мужчина подхватил её до того, как ладонь упала – ей было заметно тяжело держать на весу. Аккуратно сжал в своей, машинально грея – кожа была холодной, а запястье тонким, будто ненастоящим.

- Спасибо, - выдохнул Джеймс с чувством, которое перекрыло горло и превратило голос в хрип.

- Да не за что, - прошептала она, улыбаясь широко и ярко. Красиво. Ему давно так никто не улыбался. Так искренне. – Ай, да брось. Побреешься, и девчонки толпами снова виснуть будут… сержа-а-ант!

Барнс не выдержал – хохотнул. Он помнил эту интонацию. Вроде это было на той самой выставке Старка, темненькая такая, большеглазая девушка. Как же её звали?..

- Мэри, - подсказала Ава. Зелёные глаза внимательно смотрели на него. – Как ты? Я вырубила тебя… Не специально, но замок не убирался, я не могла его уничтожить по-другому.

- Я в порядке. Со мной ничего не будет. А ты…

- Я тоже буду в норме, только посплю немного, ладно? – широко зевнула девушка, прикрыв рот свободной ладонью. Другую Джеймс всё ещё сжимал в своей – и отпускать не хотел. – Найди Стива, он очень переживал.

- Спи, - улыбнулся мужчина.

Улыбка, от которой девушки в 40-х таяли на раз-два, далась удивительно легко.

Она сверкнула на него глазами и фыркнула, переворачиваясь набок и поудобнее перехватывая подушку. Баки пришлось отпустить едва согревшуюся руку.

- Говорю ж, отбоя не будет от девчонок…

Последнее слово сержант расслышал только благодаря улучшенному слуху – рыжая отключилась мгновенно.

Он ещё посидел, посмотрел на неё, чему-то улыбаясь и привыкая заново к своим воспоминаниям, которые, как брошенные в воду листы, плавно оседали на нужные места.

Потом поднялся, поправил одеяло на своём личном мозгоправе (причем в прямом смысле слова) и вышел из палаты, намереваясь найти своего друга.

***

- Это нечестно, Джеймс! – возмущённо воскликнул высокий женский голос.

- Никто не виноват, что ты такая мелкая, - глумливо, но беззлобно хохотнул низкий мужской.

Стив улыбнулся, выходя из-за поворота в саду дворца Т’Чаллы. Здесь росло апельсиновое дерево, на ограбление которого король смотрел сквозь пальцы.

- Да просто он сам потихонечку подворовывает, что ты думаешь, - якобы по секрету сообщила за ужином Аврора, хитро косясь в сторону Пантеры.

Монарх сделал вид, что ниже его достоинства – опровергать столь низкий поклёп. Но Шури смеялась до слёз.

- Стив, нет, ты представь, каков подлец! – сказала девушка, даже не оборачиваясь к нему. Баки кивнул другу и снова с улыбкой посмотрел на рыжую, что в грозном жесте сложила руки под грудью. – Я тут себе, значит, витаминки приглядела, а он взял – и сорвал, бессовестно пользуясь преимуществом в росте!

- Кошмар, - покачал головой Кэп.

Она была смешной, эта рыжая девочка с глазами взрослого человека. Её настроение порой менялось со скоростью света, но когда дело доходило до серьезных вещей… Пожалуй, Капитан с удовольствием бы взял её к себе в команду.

Но самое главное – Аврора действительно помогала Баки. Четыре дня прошло с того момента, как она сняла первый замо́к, а друг уже вспомнил большую часть до падения с поезда. Не фрагментами, как до этого, а четко и реально.