Ава была красивой девушкой. И в 40-х Баки бы непременно за ней приударил, однако сейчас только смотрел…

Зелёные глаза глянули на него пристально и насмешливо, она, конечно, знала, о чем он думает. Джеймс чуть дёрнул уголком губ в намеке на улыбку.

- Кровотечения из носа, как правило, но с вашей сывороткой суперсолдата это не дольше, чем на минуту. Готовы? Джеймс?

Мужчина глубоко вдохнул и выдохнул.

- Начинай.

- Желание. Ржавый. Семнадцать. – Слова с очень заметным акцентом падали в пространство, как тяжёлые камни.

Барнс ещё с первого почувствовал, как в мозгу заворочалось что-то чужое, постепенно могильным холодом расползающееся по всей голове. Рука сама сжалась в кулак, тело натянуло ремни, неосознанно сопротивляясь вторжению. Но он приказал себе не сопротивляться.

Девчонка, ниже его на голову, не враг.

- Рассвет. Печь. Девять.

В мозгу мужчины происходило что-то невообразимое. Аврора, полностью сосредоточенная на нём, видела всё будто со стороны.

- Добросердечный. Возвращение на Родину. Один.

Мысли, эмоции и воспоминания Джеймса Барнса представляли собой светлый яркий клубок, находящийся в темноте. Оттуда слышался смех и шутки голосом Баки и Стива, мягкий голос матери.

Но с каждым кодовым словом на него словно навешивали огромный замок. По одному на слово. И между ними искрились цепи, даже мысленно стрекаясь током.

И каждый из замков запечатывал личность Джеймса Барнса, планомерно превращая его в Зимнего солдата. Совершенное оружие. Ни жалости, ни чувств, ни привязанностей.

Ничего эмоционального. Ничего личного.

Просто кукла. Без души и сердца.

Они не нужны, чтобы жать на курок.

- Товарный вагон. – Аврора задержала дыхание. Те изменения, что произошли в мужчине в кресле, пугали её почти до крика. – Солдат?

- Я жду приказаний, - на чистейшем русском выдал шатен.

Ещё один. Только старше. И куда опаснее.

Но почему-то сравнение с Питером помогло ей успокоиться.

- Сидеть на месте и не двигаться. Дышать и кричать – можно. Команда принята? – на английском спросила девушка.

На секунду в пустых серых мыслях сверкнуло что-то, похожее на удивление. Замки в его голове задрожали, по цепям, их связывающим, пробежали электрические искры, уничтожая все несанкционированные эмоции.

Взгляд серо-голубых, каких-то действительно зимних, холодных глаз вновь стал равнодушным.

- Команда принята.

- Ну вот и славно.

Маклауд с лёгкой опаской шагнула к мужчине и, обойдя кресло, встала со спины. Ладони легли ему на виски, машинально огладив по удивительно мягким волосам.

В мыслях его снова проскользнуло удивление и… невольная благодарность. За ласку.

Аврора закусила щёку изнутри и с головой ухнула в чужое сознание.

По всему выходило, что Зимний солдат был другой личностью. Созданной на основе Джеймса Барнса, но всё же другой. Он был словно его альтер-эго. Серая безликая тень, появляющаяся на поверхности лишь после произнесения кода. Как рефлекторная реакция мозга на дикую боль.

В период Гидры Солдат был доминирующим, после падения с какой-то огроменной хреновины на первый план вышел Барнс – теперь никто не мешал настоящей личности постепенно, шаг за шагом, возвращаться в своё тело. К тому же, бытовые гражданские условия способствовали этому – Зимний солдат просто не знал, как жить в обычном мире.

У призрака были свои воспоминания, к которым у друга детства Стива не было доступа. Баки лишь догадывался, сколько народу убили его руками.

Когда регулярного обнуления не стало, сознание мужчины начало мешать образы и воспоминания. И Джеймс записывал всё, что мог вспомнить. Всё, что иногда просачивалось из жизни Зимнего солдата.

«Я помню их всех».

Это Маклауд слышала и в воспоминаниях Старка, и видела сейчас, и это было не совсем правдой.

Он помнил далеко, далеко не всех. Мозг, загадочно-гениальная машина, показывал ему лишь то, что считал по каким-то причинам важным и особенным. То, что для самого Солдата было ярким или необычным.

Запоминающимся.

Аврора не была уверена, что Джеймс захочет знать действительно всё.

А когда щекастый чувак, которого Ава видела в мыслях Тони, произнес код – он снова махнул Барнса и Зимнего местами. И по всему выходило, что если хочешь вернуть всё, так сказать, взад, нужно хорошенько приложить к их одной на двоих голове что-нибудь тяжёлое.

Сейчас, когда Аврора активировала Солдата и одновременно смотрела его мысли, это выглядело так, будто от светящегося шара, опутанного замками и цепями, отделился ещё один – серый и словно бы прозрачный.

Чтобы снять замки, как проецировало код сознание мужчины, надо знать, как их «вешали». А чтобы это выяснить, нужно залезть во второй прозрачный клубок.

Убийства и боль. Невзрачность. Серость. Холод. Одинаковость. Равнодушие. И снова убийства. И снова боль. И снова холод. Вот, что было здесь.

Маклауд продиралась через это, как сквозь тернии, что оставляли кровоточащие царапины. Они болели и ныли, идти дальше не хотелось, но она копала. Как когда-то копала свою память.

И погружаясь всё глубже, всё дальше в темноту, боль и человеческую жестокость, Ава, наконец, нашла, что искала…

- …Аврора, очнись!

Щёку обожгло огнем, и она снова оказалась в научной лаборатории. Снова стояла на ногах и держала руки на висках шатена с зимними глазами.

Солдат не кричал, ему было не больно, но он смотрел на девушку, что зачем-то погладила его волосы. Она что-то делала, но он ничего не чувствовал. Однако та, которую назвали Авророй, сначала стала хмуриться, а потом кричать. Из носа у неё потекла кровь, пачкая светлую кожу лица и шеи. Он хотел ей помочь, но приказ не двигаться держал крепче ремней.

Аврора была другой. И почему-то Солдат надеялся, что её ему не прикажут убивать.

- Вот счастье-то было бы, - бросила рыжая, глядя на него сверху-вниз и в перевёрнутом виде. – Как ты, Солдат?

Мужчина лишь нахмурился.

- Больно, не больно? Пить, может, хочешь? – вытирая ладонью всё никак не утихающую струйку, предложила Аврора. – Господи, есть в этом царстве прогрессивных технологий носовые платки?! Я ж вам тут сейчас полную антисанитарию устрою!

Мужчина, который ударил её по щеке, протянул белый в клеточку платок, а женщина, стоящая за странным пультом, фыркнула. Пусть блондин ударил Аврору, чтобы привести в чувство, но он Солдату всё равно не нравился.

- Не больно. Хочу.

- Не побрезгуешь из одной бутылки? – указала девушка на ту, что держала в руках.

И в два глотка ополовинила полуторалитровую тару.

- Нет.

Ему молча протянули воду.

Странно. У той воды, что он пил раньше, был совсем другой вкус. Может, потому, что раньше его не спрашивали ни о чём, кроме выполненных миссий?

- Готовься, Солдат. Сейчас я буду спрашивать тебя много о чём, - произнесла рыжая, подкатывая к нему стул на колёсиках. Села, приложила прохладную бутылку к виску. – Будешь со мной разговаривать?

- Да.

- Огонь. Давай так. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Если не хочешь или не знаешь – молчишь. Согласен?

- Да. – Светлые глаза следили за каждым её движением, пытаясь уловить тот момент, когда доброта кончится.

Эти уроды из Гидры просто сломали его, превратили в животное, которое постоянно ждёт удара…

Вот оно – еще одно доказательство, что Терёхин заслужил то, что они с Уиллом сделали с ним тогда в лабораториях два года назад.

- Боже, люблю сговорчивых, - улыбнулась, между тем, девушка. – Стив, не мельтеши, бесишь очень, а меня сейчас лучше не раздражать. Да и Солдата ни к чему нервировать.

Блондин, что ходил туда-сюда по лаборатории, недовольно качнул головой, но послушно замер рядом с ней.

- Итак, вопрос первый – почему ты со мной разговариваешь и отвечаешь?

- Запустила код активации. Есть доступ к программе уровня секретности «А», - равнодушно ответил Зимний, продолжая смотреть на рыжую.

Все техники начинали нервничать от его взгляда, а она нет. Сидела, лишь морщилась иногда. Но не из-за него, уж это он научился определять. Назубок выучил все оттенки брезгливости, презрения и страха.