Джентльмен, ага.

- Деспот, - фыркнула Ава. – Ты просто вредничаешь, что мы не купили те бусики из стекла. Они действительно так подходили к твоим глазам…

- Аврора, - якобы жутко сурово глянул на неё Зимний солдат этими самыми глазами.

- Ага, устрашилась, честное слово, - покивала рыжая, мельком взглянув на него. – Не переживай, я поделюсь с тобой своими запасами. Благо, этого добра у меня теперь хоть солить…

Сестра Т’Чаллы, наблюдая за этими двумя, лишь качнула головой.

Когда Маклауд влетела к ней в лабораторию с «суперской идейкой» а-ля «Женщина, нам пора пошопоголить!», Шури предполагала нечто подобное. Пациента давно нужно было выгулять, но подобрать кандидатуру на роль наблюдателя было сложновато. Роджерс помогал брату с чем-то сверхсекретным, а сама девушка побаивалась брать на себя такую ответственность. А ну как его перемкнет в толпе народа?!

- Как говорил мой дед: «Не ссы, лягуха, болото будет нашим!» – прочитала тогда её мысли Аврора, ненавязчиво тесня к выходу, пока Шури смеялась над забавным выражением. – А потом шлёпал по губам, ибо «леди не должны знать таких слов».

Ава, при всей своей болтливости и прямолинейности, не раздражала сестру короля. Возможно, благодаря телепатии, а может, просто сама по себе, она умела быть тактичной и незаметной. Она внимательно слушала и знала, когда промолчать, а когда – сказать то, что человеку надо услышать.

Да, она часто была шумной, бойкой и во многом – беспардонной, но Шури видела за этим её страх людей и новой боли. И потому ещё больше ценила верность и умение хоронить чужие тайны.

А ещё вакандского гения забавляло её отношение к Барнсу. Большинство людей во дворце весьма настороженно и с откровенной опаской относились к бывшему киллеру Гидры. Если встречали на лестнице или в лифте, непременно опускали глаза, не разговаривали и вообще всячески старались слиться с предметами мебели.

Маклауд же едва ли не без стука заходила в его комнату, сходу заваливая немного ошарашенного мужчину информацией.

- Пойдешь с нами гулять, - закончила излагать план действий Ава, подходя к окнам.

- А если я не согласен? – с лёгкой ухмылкой спросил Барнс.

Он всегда так на неё реагировал и смотрел – немного покровительственно. Будто он разрешал ей так себя с собой вести. Разрешал ей быть шебутной и немного ребёнком, потому что с ним она могла себе такое позволить. Почему нет, если он рядом?

Замечала ли это Аврора? Кто знает. Та, что читала чужие мысли, как открытые книги, лучше всех прятала свои.

- Это был не вопрос, Осенний сержант, - отмахнулась рыжая, мельком глянув ему через плечо в книжку, которую он читал до этого. – Осваиваем то, что пропустили? Я тебе и так рассказать могу. Заодно перед экзаменом потренируюсь.

- Ты лишаешь меня свободы выбора, - заметил Баки чисто ради проформы.

- За демократию поговори с Роджерсом, он в неё хотя бы верит, - прискорбно скуксилась Ава. – Давай, Солдатик, собирай свои мощи и пошли на прогулюндрики! Тебе для здоровья особенно пользительно!

- Тебя нужно было на войне против нацистов использовать, - фыркнула Шури, закатывая глаза. – Гитлер бы скончался от твоих словоблудств.

- Я стараюсь для пациента, - важно подняла палец вверх Маклауд, вместе с принцессой выходя из комнаты мужчины, который галантно пропустил их вперёд.

- Тебе просто некого третировать, признайся, - подначила её гений.

- Видишь, как оно? – с максимально несчастным видом повернулась Аврора к Джеймсу. – Маленьких все обидеть норовят…

- Ты же сама, кого хочешь, обидишь! – хохотнул шатен, и Шури протянула ему руку для хлопка, который не замедлил случиться.

- «И ты, Брут?» – прищурилась телепатка. – Ла-а-адно. «Жребий брошен!»

- Она меня пугает, когда начинает вот этими всякими историческими ругаться, - округлила глаза Шури, ведя их по направлению к местному рынку, одному из самых крупных в стране из-за близости к королевскому дворцу.

В гуще людей Барнс заметно напрягся, но не позволил себе проявить слабость больше, чем сканирующий акулий взгляд, направленный на всех в округе. Мужчина старался держаться так, чтобы собой прикрывать телепатку, однако девушка, прочитав его мысли, внесла в планы коррективы.

Вцепилась одной рукой в Шури, другой – в Джеймса и потащила обоих «по бутикам». Её броуновское движение между рядами, от лавки к лавке, шутки и смех заставили Барнса ослабить бдительность.

Он с ухмылкой примерял шляпы и платки, которые надевала на него Аврора, чтобы потом напяливать нечто ещё более непотребное и цветастое на Аву и Шури. С улыбкой наблюдал за тем, как рыжая вертелась перед зеркальцем то в одних бусах, то в других, то во всех разом.

Она походила на ребёнка, что дорвался до маминой шкатулки с украшениями. И в этом была та самая прелесть нормальной – человеческой – жизни, о которой Джеймс Барнс практически забыл. Но Маклауд возвращала его к ней – раз за разом, вырывая его душу у демонов, а сознание – из кошмаров прошлого.

Наверное, так выглядел бы его ангел. Огнём горящие на солнце волосы. Зелёные глаза, искрящиеся жизнью и весельем. Звонкий, чистый смех. Фигура фарфоровой статуэтки. Шрамы от злых людей, что по невежеству своему пытались упрятать это создание в клетку.

Но можно ли удержать ветер в кулаке?

Стив, услышь он его размышления, фыркнул бы, обозвав поэтом-романтиком.

Джеймс же обозвал себя дураком. Позволил себе мечтать о той, которая никогда не будет его. Зачем он ей? Убийца, калека, причем спорный вопрос, как больше – физически или морально.

Она сделает своё дело и уедет, забудет про него. И правильно. Он не заслуживает её. Не заслуживает второго шанса.

Он достаточно жизней сломал. Её он будет беречь.

Рыжая обернулась, зелёные глаза пристально глянули на мужчину, прислонившегося плечом к балке, что держала навес.

Барнс не выглядел слабым даже без руки. Отнюдь. И блокатор работал в фоновом режиме. Однако его выдавало что-то другое, эмпатическое, что девушка на автомате попыталась рассмотреть…

- Не надо, Ава, - вдруг попросил шатен, коснувшись женской руки и тут же убрав ладонь, сжав её в кулак. – Оставь эти мысли сейчас только мне.

Чужое пространство Аврора уважала… иногда, а потому:

- Хорошо. Но за теми бусами-таки вернёмся!

Ответом ей был недовольный вздох и взывание к милосердию Шури, в коем сержант Барнс был глубоко разочарован.

***

Ей вообще редко приходилось извиняться. В основном потому, что она никогда не была в чём-то виновата. А сейчас…

Ава вздохнула и перевернулась на спину, лёжа на кровати. Бездумно вперила глаза в потолок.

Гордость. Гордость, мать её. Конечно, она знала и слышала, что гордость – лишняя в отношениях, что нужно уметь идти на компромисс. А компромисс – это всегда вопреки гордости.

Прошло уже четыре дня с их ссоры, а Питер всё не звонил. Ясен пень, он искренне верил, что виновата Аврора. Точно так же, как и она верила, что он мог бы проявить чуть больше уважения и использовать на капельку больше – мозгов. Вот и тыркались они, как два барана.

Метка пульсировала сначала сильно, гневно, зло. Паркер горел и, судя по всему, вымещал раздражение на ком-то другом. Потом эмоции чуть поутихли, он успокоился, постарался думать, посмотреть на ситуацию с её колокольни. И, наверное, у него это получилось в какой-то степени, учитывая, что гнев его сошел на ноль.

Осталась только ревность.

Что делать с ней, Аврора не имела ни малейшего представления. Ибо сама никогда не ревновала Питера. Нет, она не была настолько самоуверенной, чтобы считать, что на ней свет клином сошёлся.

Она всего лишь верила ему безоговорочно.

И потому сначала Маклауд тоже была в ярости. Потому что Паркер не верил ей, подвергал сомнению. Как он мог?! Как он посмел?! Ведь она никогда так не делала! И ничем не заслужила! Так что пошел бы этот Чувачок-паучок!

Потом она погуляла по дворцу, заблудилась, и проблемы с Питером как-то отошли на второй план за наличием более насущных – например, никогда не найти выхода из этого лабиринта. В итоге Шури, хохоча, выводила её из какого-то тупика, а Маклауд думала, что в принципе всё решаемо, кроме закрытой крышки гроба над головой. Судьба ей это наглядно показала только что.