– Я сам решу. Поедет князь… – он посмотрел на присутствующих, – Константин.

На тебе! Посылает брата на брата. Так! А что, умно! И пусть они грызутся меж собой. Константин не очень радостно принял такое назначение. Он понимал, что воеводы, идущие с ним, будут верны Василию. Даже потому, что их семьи остались в Москве. И уговорить их перейти на сторону Юрия не удастся. А война с ним – это ссора в родном доме. Но что делать? Отступить? Отказаться? Это может вызвать подозрение. И дал согласие.

Лицо князя Юрия Димитривича, ехавшего впереди своего войска, было сурово-озабоченным. По нему можно было прочитать, что его прежде всего тревожит мысль: где войско великого князя, не идет ли оно потайными лесными дорогами, чтобы внезапно напасть на него. А поэтому почти беспрерывно посылались им воины, чтобы те разведали, что творится по сторонам. И хотя они возвращались с благими вестями, все равно где-то в душе червяком сидело сомнение: не может этого быть!

Он немного успокоился, когда прибыл его лазутчик из стана великого князя и сообщил ему, что Василий послал против него Константина. Юрий хорошо знал военные способности своего брата. И в начале даже напугался. Но по мере своего продвижения, не получая вестей о преследуемых войсках, понял, что Константин дает ему возможность избежать кровопролитной встречи.

– Хорошо! – молвил он. – Теперь остается одно: как встретит его Новгород Нижний.

Чем ближе были стены этого города, тем сильнее кусал Юрий губы.

В Новгороде Нижнем, еще со времен его отца, правил наместник. Как он себя поведет, вот что тревожило князя. И, как бы в ответ на его тревогу, он увидел, что к нему навстречу скачет небольшой отряд всадников. Кто это? Встречают? Или…

Когда они встретились, из новгородского отряда выделился рослый, здоровый всадник. Он, придерживая танцующего коня, объявил о себе:

– Димитрий Красный-Снабдя, наместник великого московского князя, кто ты будешь, мил-человек, и че ведет тя в мой град?

– Я, – не без гордости ответил Дмитриевич, – князь Юрий, сын Димитрия Донского.

– Прости, князь, не признал. Уже седеть начал, – извинительным тоном молвил тот. – Премного рад видеть и слышать такого князя. Но… только, князь, зачем ты прибыл суда с таким войском? – И показал на него кнутовищем.

Князь Юрий, поддавшись какому-то чувству, оглянулся и увидел изнуренные походом лица воинов.

– Ты видишь их, – повернувшись к Снабде, проговорил князь, – неужели ты не дашь сыну великого князя передохнуть, набраться сил? Если мне нет места в родных стенах, где-то должен я склонить свою голову.

– Князь, – в ответ заговорил Снабдя, – я не виноват, что не тя выбрал твой отец великим князем. Он закрепляет власть от отца к сыну, старшему сыну, – подчеркнул он повышенным голосом, – тем избегает междоусобие, это ты и сам понимаешь. Власть, извини, князь, не за тобой.

– Но ты, наместник, – князь криво улыбнулся, – ошибаешься. Отец мне оставлял великое княжение.

– Ха! Княже, так это потому, что никто не знал, где Василий, что с ним. Но он вовремя явился.

Снабдя победителем смотрит на Юрия и продолжает:

– Как видишь, ломать новый уклад ни церковь, ни бояре не хотят. Я – подневольный человек великого князя. Даст он мне добро на твое здесь проживание, рад буду принять. Но пока я знаю, что по твоим пятам следует войско великого князя. Не суди меня, князь. Но пустить тя в свой град я не могу.

– Я уже почти месяц в пути, – тяжелым голосом заговорил Юрий, – не мылся, сплю на конской шкуре. Не уж не пустишь меня, в ком течет кровь Донского, помыться в баньке да выспаться на мягкой постели?

Снабдя был какое-то время в раздумье, потом заговорил:

– Ладно. Только вели отойтить своим войскам на десять верст. Попариться да отлежаться на перине… прошу. – И он знаком руки пригласил князя.

Что оставалось Юрию? Не штурмовать же Нижний, чтоб с тылу ударили войска великого князя.

– Ступай, князь! – Это голоса встретивших его бояр. – А мы сообразим, что и как!

– Так и быть, – со вздохом проговорил Юрий и приказал заметавшемуся в толпе воеводе отвести войска. – Да поглядывай смотри у меня, – наказал он, отправлявшему исполнять приказ, воеводе.

Два дня отлеживался он на перинах наместника. На третий пришел Снабдя и объявил, что московские войска подходят и он не хочет нарушать предписание великого князя.

– Я и так буду отвечать за свою доброту, – проговорил Снабдя.

– Почему? – подивился князь.

– Да потому что не схватил тя да не выдал им.

Юрий ничего не сказал, оделся, осушил стоявшую на столе кружку медовухи, обтер усы. – Благодарствую и за это, – сказал он, накидывая плащ, на улице дождило, и двинулся к двери. Прежде чем выйти, оглянулся. – Ну, бывай.

Вскоре Юрий был у своих. Бояре, воеводы, нетерпеливо ждавшие князя, вмиг окружили его.

– Куды пойдем? – спросили они.

Юрий ответил не сразу. Многие бояре поняли: четкого представления куда идти у него не было. Но ответ они получили.

– Пока Константин будет переправляться через Оку, мы уйдем на восток и подождем их за Сурой.

Напрасно Юрий надеялся, что река задержит Константина. Оку брат преодолел быстро. Поэтому Юрию пришлось поторопить свои войска. Он стал ждать его за Сурой.

Вскоре к берегу подошел Константин с войском. Остановив коня, он спрыгнул с него на густую, некошеную траву и поднялся на высокий обрывистый берег. Отсюда хорошо разглядел войско Юрия и понял, что, отправив часть воинов нижним бродом, о котором он знал, и сделав вид, что будет переправляться здесь, выиграет битву.

Сказал ему об этом и подошедший воевода Федор Пестрых. Его слова, точно укол шилом для Константина. Какое-то время в голове князя шла борьба: «Ну, разобьет он Юрия, а дальше… Василий вряд ли что для него сделает. Сочтет это само собой разумеющимся делом. А он потеряет брата, родного ему человека».

– У тебя заманчивая мысль, воевода, – услышал воевода голос Константина. – Вот только ты не учел одного: нам надо переправляться. Я думаю, он не дурак. – И Константин кивнул в Юрьеву сторону. – Он встретит нас, не развернутых, достойно. Думаю, князь этого и ждет. Ну что, воевода? – И Константин пристально посмотрел на него.

Видно было, как тот замялся.

– Вот видишь, и ты, Федор, сомневаешься. Давай-ка лучше все обследуем, потом решим.

Видя бездействие брата, Юрий приказал разбивать здесь лагерь. Берега реки в этом месте были весьма высоки, и нападавшим будет трудно, много людей поляжет при штурме, поэтому князь и выбрал это место. За пару дней поляну, указанную Юрием, нельзя было узнать. На невысоком холме стояли палатки: князя, церковные и боярские. А воины настроили себе шалашей, где только взяли бревна. Река кипела от рыбы, так что голодать не приходилось. Досаждали только комары, мухи. И все же Юрий занервничал, когда ложился на конскую шкуру. «До каких пор мне скитаться. Я, кому отец завещал великое княжение. Хорош наш митрополит. Ишь, и игуменов против настроил. Ничего, Бог даст, они еще у меня покаются. Вот только у этой литовки отец уйдет в иной мир, я их всех заставлю плясать под мою дуду!» Эти мечты придавали ему силы и терпения.

Князь Константин, воеводы, объехав реку на несколько верст вверх и вниз, чесали затылки. Берега были круты и высоки. Активничал все Федор Пестрый:

– Князь, – обратился он к Константину, – вели мосты наворотить. Лесу подходящего тут хватат.

Но князь в ответ только скривился.

– Пойдут дожди, и все снесет, – проговорил он.

Выйдя от князя, воеводы понятливо переглянулись. Федор только сказал:

– Ворон ворону… – И оглянулся на княжеский шатер.

– Мда-а, – протянул кто-то из них, и они разошлись.

Как это летом бывает, подул ветер, заволновались березки, зашелестела трава, потускнел от туч день. Константин выглянул из своего шатра. Легкий туман затянул лагерь. Мелкий, назойливый дождь заставил князя остаться в шатре. Походив взад-вперед, он не нашел ничего лучшего, как лечь на лежак.