Она говорила, наивно и по-детски сложив ладони под щеку, а Северус слушал, невольно ожидая удара, но нет — Эммелин ни на что такое даже не намекала. Вероятно, она сочла его не способным на подобные зверства, хотя за последние три года он видел и не такое.

А может, дело было в чем-то другом. Но, так или иначе, Вэнс относилась к Снейпу, как к равному. И от этого с ней было на удивление легко.

— Словом, от Альбуса просто так не уйти, — закончила Эммелин.

— Можем имитировать твою смерть, — на полном серьезе предложил Северус.

Вэнс рассмеялась, а потом перевернулась на спину, закинув руки за голову. Прикрыться она больше не пыталась.

— Пока не надо. Но я буду иметь твое предложение в виду, — шутливо сказала она и, вероятно, заметив направление его взгляда, а пялился он на ее обнаженную грудь, улыбнулась.

— Может, ты тоже все-таки разденешься?

Так и не сомкнув глаз, Эммелин Вэнс покинула дом в Паучьем Тупике лишь ранним утром. Улицу окутывал предрассветный сумрак, вдали на пустыре стоял густой туман, в сточной канаве квакала жаба.

Эммелин обернулась на единственное незакрытое ставнями окно на втором этаже и, разглядев корешки выстроенных стопкой книг, с хлопком исчезла.

История была закончена. Живи дальше и радуйся, но ни о чем другом, кроме как об этой ночи, и думать не выходило. Все мысли кругом возвращались обратно, туда, к нему, на чертову скрипучую кровать. Закрывая глаза, она видела его резкий, рубленый профиль на фоне едва тлеющего фитиля и прикасалась к себе так, как это делал он.

На следующий день Вэнс даже наведалась к отцу спросить думоотвод, так ей хотелось окунуться в это снова, но фамильный артефакт еще несколько лет назад ненадолго одолжил Дамблдор.

Вэнс продержалась ровно три дня. На четвертый, найдя ничтожный повод, она уже без промаха аппарировала на порог его дома.

Еще через неделю Снейп дал ей пароль от входной двери — Wisteria ventusa — название цветка, пыльцу которого используют для приготовления многих снадобий, в том числе зелья забытья…

***

Трагедия, которую с ликованием встретил весь магический мир произошла в ночь с понедельника на вторник, а в начале рабочей недели Вэнс отсыпалась у себя, и все равно раз за разом опаздывала. Так и первого ноября 1981 года она вбежала в телефонную кабинку для посетителей, чтобы сделать вид, будто она уже давно слоняется по этажам, но это было не нужно. Ее опоздание никто не заметил.

Атриум оглушил Эммелин взрывами хлопушек. С потолка щедро сыпались конфетти и переливающиеся всеми цветами радуги пружинки гирлянд. Обычно чопорные и хмурые сотрудники Министерства шумно смеялись и, пританцовывая, кружили друг друга в объятиях. Даже мрачного вида охранник, оставив свой пост, рьяно аплодировал низенькому человеку, который, забравшись на постамент статуи, что-то громко читал. Эммелин прислушалась, но тут ее кто-то крепко обнял. Пожилой незнакомый волшебник в цветастой парадной мантии и домашнем колпаке, улыбнувшись во весь рот, пробормотал, что это лучший день в его жизни и смачно чмокнул Вэнс по очереди в обе щеки.

Тот-Кого-Нельзя-Называть повержен! — громко закричал человек с постамента, и толпа ответила радостным улюлюканьем.

«Да здравствует мальчик, который победил», «За самого отважного ребенка на свете!»

«За Гарри Поттера!» — раздавалось со всех сторон.

Кто-то сунул в руку Эммелин бокал. Она машинально пригубила — это было эльфийское шампанское. Наконец, в толпе обнаружилось знакомое лицо стажера из смежного отдела. Не упустив возможность обнять и расцеловать Вэнс, прыщавый парень выложил все, что знал.

Никто кроме Поттеров и Волдеморта не погиб!

Эммелин закрыла лицо руками и от избытка чувств засмеялась. Невозможно было поверить, что вот так разом решилось все, чего она боялась! Нет больше ни Того-Кого-Нельзя-Называть, ни Лили Поттер. Последней Вэнс, правда, не желала такого уж зла, но страх вновь увидеть в руках Северуса небольшой черный футляр из-под браслета успел превратиться в ее боггарта. Теперь же это стало невозможно.

— А что же мальчик? — спросила Эммелин, немного уложив в голове новости. — Выходит, он остался круглым сиротой?

— Не знаю, — глупо пожал плечами раскрасневшийся рыжеволосый юноша. — Наверное. Ну, главное, он жив! Он-то теперь точно не пропадет, ведь он герой.

— Наверное, — кивнула она и протянула парню свой бокал. — Я пойду… Расскажу своим.

Мальчика Поттеров ей было очень жаль. Вэнс не говорила об этом никому, но она хотела семью и ребенка. И поэтому тоже недолюбливала Лили, у которой было абсолютно все.

Выбравшись на свежий воздух, Вэнс сразу же аппарировала в Паучий Тупик. Снейпа дома не оказалась, а находиться одной в этом помещении ей было неприятно. За три месяца, что она регулярно ночевала тут, Северус так и не привел дом в порядок. Эммелин даже думала предложить ему отцовского домовика, но опасалась огласки. Эльф мог выболтать хозяину лишнего, а почетный член Визенгамота точно не одобрил бы сомнительные отношения дочери с бывшим Упивающимся Смертью. Да и Снейп бы наверняка из гордости отказался.

Так что она решила подождать его на улице у порога, а потом, если он не вернется, наведаться к Альбусу.

Но вскоре Снейп объявился. Волоча по грязи полы длинной черной мантии, он, не таясь, понуро плелся по магловской улице, то и дело вытирая нос рукой.

Он горько плакал.

Эммелин бросилась к нему, но Северус магией оттолкнул ее от себя так, что она едва не упала.

— Не лезь ко мне! — бросил он, посмотрев на нее безумным взглядом.

— Хорошо, — сказала она, хотя ей стало очень страшно. Куда страшнее, чем было, когда она впервые тут оказалась. — Дай мне знать, если… напиши мне, если что.

Ничего не сказав, он захлопнул перед ней дверь. И конечно, он не написал ни на следующий день, ни после. К концу недели Эммелин не выдержала и аппарировала на хорошо знакомую улицу…

То, что происходило со Снейпом в последующие месяцы, было страшно. Он изводил себя с оттяжкой, будто бы намеренно глубже погружаясь в бездну. Это была даже не скорбь, а болезнь. Эммелин не знала, чем помочь. Ей было тяжело находиться рядом с ним, но и уйти, оставив его наедине со своим горем, не позволяла совесть. И она спешила в Паучий Тупик вечером после работы, принося из министерского кафетерия бретцели с соленым маслом в красивом шуршащем пакете скорее для себя, нежели для него. Ей нужно было зацепиться за что-то приятное взглядом, чтобы не сойти с ума, потому что дом все больше приходил в упадок, а устанавливать в чужом жилище свои правила не позволяло воспитание.

Она навещала Северуса через день, а иногда и через два, потому что после каждой встречи ей нужно было время восстановиться и прийти в себя. Но потом произошло то, чего Эммелин очень боялась. Снейп начал пить, что при анамнезе его семьи было губительно. Благо крепкий алкоголь действовал на его организм настолько дурно, что он скорей заболевал, а не пьянел. Хотя возможно дело было в том, что он почти ничего не ел, да и окончательно спиться Вэнс ему все-таки не дала.

Взяв внеплановый отпуск в Министерстве, Эммелин почти безвылазно провела у него дома несколько дней. Обнаружив в пропахшем крысиным пометом подвале очень приличный арсенал снадобий на подобные случаи, она принялась откачивать Снейпа зельями.

Но кроме лекарственных смесей, там нашлась и целая коллекция ядов на любой вкус и случай. И если большинство пузырьков покоились под толстым слоем пыли, то яды Северус не так давно перебирал. От этого стало жутко — нет, ни за что она такого не допустит, хотя в самый отчаянный момент Вэнс и себя ловила на мысли, что лучше бы ему умереть.

В тот вечер уйти к себе домой Эммелин не смогла. Она осталась на ночь. Конечно, ничего в это время произойти между ними не могло, но спать в других комнатах было невозможно, и Вэнс улеглась вместе с ним. Северус не возражал. Ему было абсолютно все равно, что происходит с ним и в его доме.

Очень долго они просто лежали спина к спине и молчали, но от этого становилось тепло и в прямом и переносном смысле. Ноябрьские холода пронизывали дом с отключенным отоплением.