Переодевшись, я выхожу в зал. Катон сидит на диване и почитывает какой-то журнал.

— Утро, — говорит он, не отрываясь от своего занятие. — Сегодня индивидуальные показы, помнишь?

— Как о таком забыть.

— Придумала, что будешь показывать?

— Если честно, даже не думала об этом, — признаюсь я.

— А зря. Я же говорил, что Эмерсон намекнул на важность этих показов. Придумай, что будешь делать, у тебя еще есть час. Этим же вечером покажут результаты.

Я на скорую руку ем и начинаю, не торопясь разминаться. Разогреваю спину, руки, запястья. Делаю несколько перекатов, кувырков. Запрыгиваю на диван, делаю с него сальто.

— Шею не сломай, — говорит Катон.

— Не сломаю, — повторяю тоже самое.

— Мирта, я приказываю, — нараспев произносит Катон, переворачивая страницу журнала.

Я рычу от досады, но прекращаю. Через полчаса, Катон сообщает, что у менторов запланировано очередное собрание. Сухо желает мне удачи на индивидуальных показах и уходит.

Ровно в час церберы уводят меня в Тренировочный зал. Освободив от наручников, они запускают меня в небольшую комнату, где я буду ожидать приглашения на показ. Мы вновь собрались только женским коллективом. Все молчат, даже Лесли сидит в уголке и чертит невидимые узоры на полу, бубня что-то себе под нос. Цербер приглашает в зал Мадж Андерси.

Время идет, участников остается все меньше, а мне в голову так и не приходит ни одной более-менее приличной идеи. На 74-х Играх я просто метала ножи направо-налево, поражая все, что ни попадя. Сейчас такое не прокатит: я как-никак фаворит, а значит должна соответствовать. Через десять минут цербер называет мое имя и отводит в зал.

Помещение набито самым разным оборудованием, оружием, организована полоса препятствий. Распорядители в количестве пятнадцати человек сидят на возвышении. Впереди всех, занимая самое удобное место, сидит Август Эмерсон.

— Мирта Дагер, у вас есть пять минут. Время пошло, — объявляет он и висящий под потолком секундомер начинает обратный отсчет.

Я чувствую, как у меня потею ладони. Всего пять минут. Что же делать? Я подхожу ко стенду с большой коллекцией самых разных ножей. Беру один из них в руку, совершенно не представляя, как его использовать, чтобы поразить судей. Я чувствую, как все сверлят меня глазами. Оборачиваюсь на распорядителей. В этот раз они сосредоточенны: в прошлые мои Игры они были по большей части заняты поеданием всяких вкусностей и общением друг с другом. Хотя, когда выступала я, распорядители внимательно наблюдали. Сейчас они даже одеты по-другому: все в черном, среди темной мебели, только белоснежная шелковая ткань, подвешенная под самым потолком на золотых веревках над их головами, выделяется из общей концепции. И тут до меня доходит.

Я возвращаю нож на место, вместо этого беру кинжал и два небольших метательных ножа. Прошу троих инструкторов подойти ко мне и помочь. Вручаю одному из них кинжал, а двум другим ножи. Размещаю одну из мишеней в центре зала, отхожу от нее подальше и встаю спиной к ней. Двое инструкторов с ножами занимают позиции по бокам от меня. Я встаю левым боком к мишени.

План такой: инструктор с кинжалом должен подкинуть мне кинжал, а я должна его отбить в сторону мишени. Когда я это сделаю, двое оставшихся инструктора по очереди, начиная с того, перед которым я сейчас стою спиной должны метнуть в меня ножи.

Я объясняю свою мысль своим помощникам. Они кивают и ждут моей команды. Я последний раз бросаю взгляд на трибуну распорядителей. Закрываю глаза, настраиваюсь. Подобный трюк в свое время исполняла Зенобия Ривенделл — первая девушка-победитель из Дистрикта-2, правда, в ее случае кинжал не подбрасывали. Она просто выбила его из рук и ногой отправила в цель. Я совершенно не уверена, что у меня получиться сделать тоже самое, но не это главное. Это лишь отвлекающий маневр, самое интересное впереди.

— Давайте!

Инструктор с закруткой подбрасывает кинжал. Я с разворота отправляю его ногой в сторону мишени, не заботясь о том, попадет он в нее или нет. Уже хорошо, что я не ударила по лезвию. Бьющая нога закручивает меня, и я оказываюсь лицом к лицу с другим инструктором, который уже отправляет в меня нож. Мгновение и он оказывается у меня в руке. Резко поворачиваю голову налево и ловлю свободной рукой второй нож. Боли нет, значит все сделано правильно. Вдох: теперь главное не промахнуться.

Поворачиваюсь на одной ноге в сторону распорядителей в этот момент, располагая руки так, как будто обнимаю себя. У меня есть пара секунд, чтобы отметить цели. Выдох: отправляю ножи прямиком под потолок, туда, где крепится ткань. Щелчок, и она падает на судей. Раздаются пораженные крики, накрывает всех кроме, Эмерсона, который выглядит ничуть не пораженным. Он бросает ленивый взгляд на чертыхающихся судей, потом смотрит на меня. Его губы трогает легкая улыбка.

— Вы закончили, мисс Дагер?

— Да, — отвечаю я.

— Тогда можете идти.

Я поворачиваюсь в сторону выхода и с удовольствием подмечаю, что кинжал, пущенный в манекен все-таки попал в цель. В сопровождении церберов я возвращаюсь обратно в свои апартаменты. Там меня встречает взволнованный Катон.

— Ну как прошло?

— Лучше не бывает, — весело отвечаю я. — Кажется, я произвела на распорядителей неизгладимое впечатление.

— А что ты сделала?

Рассказываю.

— Ни все же одной Китнисс Эвердин выпендриваться, — заканчиваю я рассказ. Катон выглядит очень довольным.

— Молодец. Уверен, они это надолго запомнят. Осталось только дождаться оценок.

— А как прошло собрание? Что рассказывали?

— К сожалению, я не могу тебе сказать. Это секретная информация, — отвечает Катон. — Но поверь: когда узнаешь, тебе понравится.

До ужина я провожу время в своей комнате. Перспективы у меня отличные, я почему-то в этом не сомневаюсь. Конкуренцию может мне составить Лестер Вильямс и возможно Мэг.

После ужина мы с Катоном занимаем места перед телевизором в ожидании оглашения оценок. Перед этим быстро показывают вновь обновленную таблицу рейтингов, которая в общем-то не очень поменялась. Разве что на третье место вырвалась Мэг, обойдя Джерри на десять пунктов. Звучит гимн, но на экране появляются не оценки, а всегда не унывающий Клавдий Темплсмит.

— Добрый вечер, Панем! — весело объявляет он. — Добро пожаловать на оглашение оценок трибутам за их индивидуальные выступления. В этом сезоне эта церемония будет весьма необычна. Начиная с самых первых Игр, каждый трибут получал свою личную оценку, но в этом сезоне оценки трибутов из одного дистрикта будут суммироваться. Да-да, вы не ослышались. Представители дистрикта, набравшего самое большое количество баллов будут награждены особым призом от распорядителей Игр. Что это будет вы все узнаете завтра, когда трибуты окажутся на арене. Ну что ж, начнем объявление оценок!

И Клавдий один за одним называет каждый дистрикт. На экране появляется пара трибутов, Клавдий называет сумму баллов, полученную ими, после над каждым портретом появляется индивидуальная оценка.

Я очень напряжена и взволнованна: за себя я ручаюсь, но вот что делал Анхель? После его выходки с песней вряд ли судьи оценят его очень высоко. На данный момент все трибуты получают достаточно неплохие оценки: от шести до восьми баллов. На первом месте как ни странно расположился Дистрик-12, но его обходит Дистрикт-4, набравший в сумме восемнадцать баллов: по девять на каждого трибута. Лесли и Джерри вместе едва сумели наскрести на тринадцать. Наступает очередь Дистрикта-2. Я с замиранием сердца слушаю результаты.

— Дистрикт-2. Мирта Дагер и Анхель Росс, — на экране появляются наши портреты. — И их суммарный балл составляет… Двадцать.

— Да! — Катон вскакивает с места. Под моим портретом появляется «одиннадцать», под Анхелем девятка. Я расслабленно выдыхаю.

— Итак это пока максимальный балл, — продолжает Клавдий. — Но у нас еще остается Дистрикт-1. Итак, Дистрикт-1. Лилит Хэлл и Лестер Вильямс. И их общий балл составляет… Двадцать один.