Я понимаю, что совершила ошибку: слишком сильно перенесла вес на отскоке, отчего потеряла время. Брукс этим тут же пользуется и с разворота бьет меня по руке. Я быстро отступаю, плечо нещадно ноет.
Соперница усмехается и вновь становится в свою излюбленную позицию. Что ж, один – ноль. Теперь она знает этот прием и атаковать ее так нет смысла. Пора переходить к быстрым точечным ударам.
Бегу прямо на нее и в момент, когда она делает выпад, отвожу ее копье кинжалом и бью ее ножом по руке. Удар получился смазанным: она успела освободить одну руку и сбить меня. Тем не менее, порез я ей оставила. Я нахожусь к ней вплотную, сейчас ей как никогда неудобно отбиваться. Изловчившись, атакую кинжалом, но поздно: Брукс бросает копье и бьет меня кулаком по руке. Кинжал выпадает у меня из руки. Меня охватывает легкая паника и я спешу отойти.
Но Брукс почувствовала превосходство: она умудряется схватить меня за руку и взять в захват за шею. С силой бью ее локтем в бок. Этого хватает, чтобы освободиться. Но едва я успеваю отступить, как Брукс, схватив копье, наносит мне удар в ногу. Если бы я вовремя не отвела ногу, острие вонзилось бы мне в бедро, а так я получаю скользящую, но не менее болезненную рану. Боль на время ослепляет, и Брукс в продолжении атаки плашмя бьет копьем, выбивая у меня нож.
Я остаюсь безоружной. Соперница делает несколько выпадов, оттесняя меня дальше от брошенного оружия. Я тяжело дышу, отступаю от нее. Она довольно усмехается и возвращается на позицию.
Я нащупываю в кармане ножичек. Если я потеряю и его – будет все кончено. Брукс чувствует себя в безопасности, наверняка она ожидает, что я брошусь за потерянным оружием, которое валяется неподалеку от нее. И когда попытаюсь его вернуть, она добьет меня.
Судорожно пытаюсь разработать план. Время идет, и Тодд может вполне присудить победу Брукс «по очкам». Если я буду пытаться забрать оружие, то мне придется, как минимум, перекатиться по земле. Брукс, в таком случае, может перехватить копье и постараться заколоть меня сверху. Другим способом оружия я не заберу. Значит, нужно атаковать тем, что есть. Но как…
Брукс поигрывает копьем.
- Ну, что встала? – кричит она мне. – Давай, подходи! Потанцуем.
Облизываю пересохшие губы. У меня будет всего одна попытка.
Я отхожу почти до самого стенда для разбега. Делаю три глубоких вдоха и бегу. Прямо, никак не виляя. Между нами меньше десяти шагов…
Брукс по-прежнему держит копье прямо, но руки у нее дрожат. Я начинаю пригибаться. Восемь шагов. Вижу, как ее рука меняет захват. Опускаюсь еще ниже. Пять: вторая рука меняет захват, я пригибаю колени. Три: она поднимает копье, я опускаюсь еще ниже, засовываю руку в карман. Когда между нами остается всего ничего, я наклоняюсь так низко, что касаюсь свободной рукой земли. Брукс отводит копье дальше. Последующее я вижу, как в замедленной съемке.
Мышцы Брукс напрягаются, и она опускает копье. В этот момент я как натянутая пружина резко выпрямляюсь и выпрыгиваю вверх, одновременно доставая нож из кармана. Копье попадает мне за спину. Брукс уже не успеет поднять его. Сейчас она полностью открыта. С отчаянным криком я бью ножом в область горла, намереваясь его перерезать. Кровь попадает мне в лицо, я падаю на землю, не удержав равновесия. Тут же вскакиваю, готовясь отражать удары, не смотря на боль в ноге.
Но контратаки не последовало. Брукс роняет копье и падает на землю. Я слышу, как она харкает, пытаясь остановить кровь из перерезанного горла. Это победа. Тогда почему комендант Тодд об этом не объявляет? Я смотрю на сцену. Тодд и остальные смотря куда-то в сторону заключенных. Смотрю туда же, куда и они, и вижу его.
Лестер Вильямс с улыбкой смотрит на меня, вытянув руку вперед с опущенным вниз большим пальцем. Стоящая рядом с ним Лилит повторяет его жест. Один за одним представители Дистрикта-2 опускают пыльцы, даже члены банды Брукс. К ним присоединяются остальные заключенные, церберы, зрители на трибунах. В шоке смотрю на сцену. Тодд, его свита и остальные избранные трибуты держат опущенные пальцы вниз. Джерри и его напарница Лесли медленно соображают и не знают, что делать, так же, как и Лесли Штук, которая, несмотря на то, что знает, что означает этот жест бездействует.
А значит он многое и отнюдь не то, что вкладывают победители на Смотрах во время судейства. Этот бой был не на жизнь, а насмерть. Самый настоящий гладиаторский бой. Брукс потерпела поражение и должна умереть. Толпа требует зрелищ…
Она еще жива, борется за жизнь. Я поднимаю с земли ее копье. Что может быть хуже, чем быть убитой собственным оружием? Встаю рядом с ней, поднимаю копье. Брукс не смотрит на меня, она пытается еще сколько-то протянуть. Ей, наверное, успели бы помочь. Но не в этот раз. Кровожадная улыбка не сходит с моих губ. Камеры направлены только на меня. Каптолий, Дистрикт-2 и остальные - все смотрят на меня. Да, пусть они увидят, пусть убедятся в том, что Мирта Дагер жива и она идет за победой. Я последний раз бросаю взгляд на толпу и…
Анхель, кажется, единственный, кто не присоединился к толпе, смотрит на меня ясным взглядом. Он слегка качает головой из стороны в сторону. Его взгляд пронзает меня насквозь. Меня словно молнией поражает. Медленно поворачиваю в сторону голову и вижу не трибуны и толпу заключенных, а зеленый лес и травяную поляну. И рядом со мной, задыхаясь в предсмертной агонии, лежит не Брукс, а я.
Я так же лежала на земле, так же боролась за жизнь, всячески стараясь отогнать смерть, из последних сил пытаясь дотянуться до ножа, который валялся неподалеку. Надо отдать должное противникам: они не стали меня добивать, хотя могли. Мне дали призрачный шанс на спасение, пусть и случайно. Так кто я такая, чтобы отбирать его у Брукс?
Встряхиваю головой, снимая наваждение. Я снова игрушка в руках Капитолия. Вновь они дергают за ниточки, снова моя судьба в их руках. Брукс слабо стонет. Ведь она мне не враг. Да, у нас были конфликты, но мы с ней обе в одной лодке. Здесь все в одной лодке, даже комендант. Ведь ни он, ни один человек из его свиты не могут вернуться в Капитолий. Все мы пленники…
Я молча со всей силы втыкаю копье рядом с ней. С вызовом смотрю на Тодда. Он усмехается и дает знак церберам. Они подбегают и осторожно относят Брукс к врачам. Поворачиваюсь к заключенным. Лестер выглядит недовольным, но это быстро сменяется улыбкой. Он кланяется мне. Анхель кивает, вытирает ладонью лоб.
- Еще кто-нибудь желает попытать счастье? – спрашивает Тодд. Женщины-добровольцы из Дистрикта-2 отступают в толпу. – Тогда номер 2-137 на сцену.
Я поднимаюсь по лестнице, по пути вытирая кровь с лица. Лесли Штук выглядит не наигранно счастливой и когда я встаю рядом с ней, она не скрывает радости в голосе спрашивая:
- Как вас зовут?
Я смотрю перед собой прямо в камеру.
- Мирта Дагер.
- Аплодисменты первому трибуту из Дистрикта-2!
Мне аплодируют громче всех. Нужно что-нибудь сделать, нужно начинать играть уже сейчас. Камера все еще направлена на меня. Я улыбаюсь и повторяю свой жест, который показала Грейс Гламур вечность назад. О, как же мне хочется, чтобы она увидела это, а она наверняка смотрит. Все смотрят эту незабываемую Жатву.
Наконец овации стихают. Остается выбрать еще троих участников. И, кажется, я знаю, кто это будет.
Трибута-мужчину из Дистрикта-2 тоже не удается определить сразу. Анхель Росс вызывается добровольцем. Ему предстоит сражаться против представителя из шайки Брукс. Оружия он никакого не выбирает, только обматывает руки тканью. Несколько раз я наблюдала как он легко боксирует с другими заключенными. Делает он это профессионально и мне кажется, что этому он успел научиться в Академии.
Обычно занятия по боксу шли как дополнительные, мало кто из учеников хотел этим заниматься. Непрактично. Голыми руками хорошо подготовленного противника не убить. А вот Лайм Рэйб – четвертая воспитанница Магнуса Стерлинга Шара, в свое время доказала обратное. У нее настолько хорошо был поставлен удар, что никакое оружие кулаки бы не заменило.
