— Папа, ребята, мистер Малфой, я так скучаю, — прошептала девушка и почти безнадежно уткнулась лицом в обложку книги. От нее приятно пахло пылью, легкая вибрация магии, которая скопилась в страницах, успокаивала расшатанные за этот месяц нервы. Наверное, впервые за все свои пятнадцать лет жизни девушка искренне жалела, что тьма внезапно задремала внутри нее. Проще было отвлекаться на обжигающую ненависть где-то в глубине души, чем жить чужой жизнью, даже не зная, а выжила ли истинная владелица этого тела?

— Давай, Трис! Соберись! Ты же, черт возьми, Поттер! А Поттеры всегда добиваются своего, — упрямо бормотала волшебница, педантично перелистывая страницы книги, готовая читать без устали хоть сутками напролет, лишь бы найти вещь, на которой завязан весь парадокс чуждого ей мира. Наконец глаза зацепились за вычурное название, ознаменовавшее начало Второй Магической войны. В глубине души Беллатриса надеялась, что осознание придет к ней быстро, почти так же, как приходило к миссис Грейнджер-Уизли, когда она решала сложные головоломки. Однако она никогда не была гениальной или даже выдающейся студенткой, поэтому сейчас ей как никогда нужна была чья-нибудь помощь. Девушка снова тяжко вздохнула и поправила сползающие с переносицы очки.

…Спустя четыре мучительных часа абсолютно безрезультатных поисков девушка услышала громкий крик Джинни, созывающий детей на уже привычное вечернее собрание у камина, с банановыми булочками и ароматным чаем. Белла досадливо скрипнула зубами, заложила место, на котором она остановилась, вороньим пером и, выходя из комнаты, набросила на вход еще одну дополнительную сеть. Так, на всякий случай. В конце концов, жизнь уже научила ее, что нужно быть готовой к любым неожиданностям. Мимо привычным шальным вихрем пронесся Джеймс, громко хохоча и пытаясь прямо на ходу наколдовать более менее приличный щит, потому как у раздраженного Альбуса рука была тяжелая, а магия чересчур строптивая. По стенке, короткими перебежками шел Том, чтобы старший брат ненароком не схватил его за воротник рубашки и не утянул за собой. Судя по приглушенному, но восторженному лепетанию, Лили убежала вперед всех — встречать Эдварда Люпина.

Волшебница как-то неопределенно покачала головой, а затем и вовсе запустила руку в свою спутанную гриву, ероша ее еще сильнее.

— Надо же… Папа делает так же, когда растерян или в недоумении, — тихонько, чуть шелестяще рассмеялись за спиной. Девушка едва заметно вздрогнула — Альбус всегда умел передвигаться бесшумно, словно сизая тень, сотканная из мрака. Порой, сталкиваясь с ним по ночам, Беллатриса испуганно отскакивала в сторону и шипела себе под нечленораздельные ругательства на парселтанге. Брат в ее мире скомкано извинялся и трепал ее по волосам, а здесь… Здесь Альбус застывал таким же изумленным изваянием и смотрел на нее если не с испугом, то с явным интересом точно.

— Ты идешь, Беллз? — проходя мимо, юноша слабо коснулся руки младшей сестры, внимательно посмотрел ей в глаза. Признаться честно, Поттер уже была готова снова защищаться от, якобы ненавязчивого вмешательства Альбуса в свою голову, но с неким удивлением обнаружила, что брат просто пытался что-то рассмотреть в ее черноте. — Что с тобой происходит в последнее время? Почему ты постоянно избегаешь меня? Я чем-то тебя обидел?

Беллатриса, словно находясь в каком-то трансе, наблюдала, как Альбус стремительно напирал на нее. Его глаза, всегда ясные и теплые, заволокла непонятная поволока; зрачки, казалось, затопили все радужку, оставляя узенький зеленый ободок по краю. Он говорил ей что-то успокаивающее, но Беллатриса не слышала, — она смотрела на его шевелящиеся губы и, кажется, медленно начинала понимать, к чему в данный момент клонил брат. Его руки уперлись в стену по бокам от ее головы, и девушка, которая видела все происходящее больше со стороны, мучительно медленно подняла растерянный взгляд, — оказалось, Альбус в семнадцать был выше ее на целую голову. В груди смертельным ядом разливалась жалость. Сердце заныло в глухой тоске — Альбус и Беллатриса этого мира любили друг друга. Снова чертова одержимость, которая, судя по всему, здесь превратилось в не менее извращенное нечто, можно так назвать. Нет, Трис не было противно. ни в коем случае. Ей было искренне жаль. И брата, и ту, другую себя, которая, возможно, была все еще жива где-то глубоко внутри нее, но не могла подать знак Алу. Девушка не знала, как ей поступить, — грубо солгать, приничив огромную боль, или сказать правду? Решение пришло как-то само собой, и ведьма не была уверена, что оно правильное. По крайней мере, она выбрала меньшее из всех зол. Да, наверное, именно так сказал бы отец. Беллатриса уже открыла рот, но тут же судорожно его захлопнула, пораженная внезапной догадкой. Отец! Ей нужно срочно попасть к нему на работу вместе с книгой, возможно, именно тогда все и проясниться.

Беллатриса, не помня себя, оттолкнула ошарашенного брата и успела захлопнуть дверь своей комнаты прямо перед его носом. С Альбусом она еще успеет разобраться! Поттер прекрасно понимала, что таким образом она только сбегает от образовавшейся проблемы, но сейчас она не знала, как ее решить. Именно поэтому девушка схватила фолиант с пола, завернулась в дорожную мантию и, мысленно возликовав, что смогла с помощью библиотеки в тайне от семьи освоить аппарацию, исчезла в редких всполохах черного пламени.

…В приемной главного аврора было смертельно холодно, а еще так мрачно и тихо, что Беллатриса невольно усомнилась, — туда ли она пришла? Всегда открытые окна теперь были занавешены тяжелыми бордовыми шторами, которые вообще не пропускали света, с потолка злорадно скалилась люстра в форме оборотня (которая, к слову, подозрительно походила на настоящее чучело с лампочкой во рту), входная дверь жутко скрипела. Чуть левее от входа стоял потрепанный временем комод в темных пятнах непонятного происхождения. Девушку передернуло, когда она предположила, что это могла быть кровь какого-нибудь темного существа. Возле окна стоял тот самый шкаф, который в ее мире всегда занимал свое почетное место в кабинете отца. В противоположном углу, с правой стороны, стоял низкий дубовый стол, заваленный множеством бумаг и нераспечатанных писем. Признаться честно, Трис не сразу заметила, что за ним кто-то сидел. Секретарь ее отца оказалась довольно-таки привлекательной женщиной. Азиатка, она сразу выбивалась из привычного представления девушки о англичанках. Даже мисс Чжоу не была настолько…необычной, таинственной, опасной? Раскосые карие глаза смерили Беллатрису пронизывающим, цепким взглядом, темные губы изогнулись в вежливой улыбке, такой, какую изображали все волшебники, которые желали поскорее отделаться от навязчивых посетителей в Министерстве. Женщина совсем по-птичьи склонила голову на бок, и парочка черных прядей, выбивавшихся из высокой прически, тут же упала на точеную шею и лицо. Строгое черное платье и мантия с короткими рукавами, небрежно накинутая на плечи, подчеркивали стройную фигуру волшебницы, тоненькое ожерелье с эллегантным бантом невольно приковывали взгляд. Длинные пальцы, до этого ловко перебиравшие стопку писем, замерли практически сразу, как Беллатриса вошла.

— Добрый день. Я могу вам чем-нибудь помочь? — голос у нее был тихий, вкрадчивый, но отнюдь не успокаивающий, как, скажем у той же Джинни. Беллатриса зябко повела плечами, плотнее закуталась в свою мантию, пытаясь скрыть за ее складками тяжелую книгу. Она довольно-таки уверенно пересекла комнату, стуча каблуками по паркету, и застыла у самого края чужого стола. Взгляд у Трис был тяжелым, так говорили многие, однако женщина напротив даже бровью не повела.

— Я хочу встретиться с Гарри Поттером, — хмуро сообщила она и поджала узкие губы, как умела только она. Фолиант неприятно оттягивал руки, но волшебница упрямо терпела. Она старалась быть твердой и непоколебимой, вот только перед неизвестной секретаршей вся ее бравада почему-то стремительно сдувалась. Однако не исчезала полностью, а превращалась в странную раздраженность и даже глухой гнев. Такое уже случалось раньше, но никогда не было беспочвенным.