— Не вздумай даже упоминать имена Лили и Трис! — разгневанно прошипел волшебник и, на всякий случай, отступил на пару шагов назад. Знакомая ухмылка исказила лицо Тома до злобной жестокой гримасы, но Гарри, вопреки старым воспоминаниям и глухой боли, не отпрянул. — Том, — наконец сдался он, обращаясь не к сыну, а уже непосредственно к лорду, — я прошу тебя… Мой сын. Верни мне сына.

Гарри медленно опустился перед ним на колени, но, судя по болезненно искривившемуся в муке лицу, это было совсем не то, чего ожидал Волдеморт.

— Волдеморт.

— Не смей меня так называть! — зашипел Темный лорд и с явным ужасом отшатнулся от мужчины. Он неловко обхватил голову руками, но взгляд безумных кровавых глаз так и не оторвал от испуганного лица напротив. Но вспышка былого безумия быстро отступила, и Том снова подошел к Поттеру. — Ты сам дал мне новое имя, Гарри, — почти нежно пробормотал он. — О Мерлин, я никогда не забуду то несравненное удовольствие, когда я наконец смог коснуться тебя на четвертом курсе. Я жил этим прикосновением, Гарри, дышал тобой, мечтал о тебе, а ты, как последний дурак, предпочел выбрать смерть. Но даже она не способна лишить меня этого. Я смог утянуть с собой и Беллу, но почти вся ее сущность стерлась в процессе перерождения. Она действительно стала «Трис»… — Волдеморт, скорее всего, неосознанно гладил Гарри по голове, словно несмышленое дитя. — Я так ждал этой встречи, Гарри. Невыносимо долгих тринадцать лет… О! Ты даже не представляешь, как это мучительно, видеть объект своего желания на расстоянии вытянутой руки, но не иметь сил хотя бы притронуться.

— Том…

— Ты не хотел меня видеть, я знаю. Ты пришел сюда не за мной. Если бы я только знал… Если бы у меня была возможность… Я бы никогда… Я бы пошел обходным путем и любил бы тебя, имея на это право.

— Риддл, черт тебя подери! — мужчина резко стряхнул чужие руки и наконец выпрямился. — Прекрати нести чушь! Почему ты здесь? Почему ты? Почему? Где Том?.. Риддл, клянусь своей жизнью, я сделаю все, что ты попросишь, только… — на его губы внезапно легла чужая рука, прерывая на полуслове. Гарри вскинул растерянный взгляд, но снова столкнулся лишь ненавистной краснотой.

Волдеморт молчал, и мужчина внезапно понял, что в округе царило полное безмолвие. Только зловещая, но какая-то скорбная тишина. Гарри не помнил, были ли в то мгновение в Запретном лесу хоть какие-то звуки, но тогда, когда он безропотно шагал на смерть, это не казалось ему пугающим. Маг осторожно скосил глаза на застывшие людские фигурки и отнял руку от своего рта.

— Убери их, — попросил мужчина, и, к его безмолвному удивлению, Пожиратели, безносое чудовище и он сам рассыпались пеплом. На поляне не осталось никого, кроме них двоих. Гарри уже хотел снова начать говорить, но его взгляд внезапно зацепился за маленький, почти невинный жест — рубиноокий юноша нервно потирал запястье правой руки. Поттер устало прикрыл глаза и одним резким движением дернул молодого человека на себя, сжимая в крепких объятиях, как в силках. «Волдеморт» пораженно молчал. — И как давно вы стали одним целым, Том? Вернее, даже не так, как давно твоя душа полностью поглотила остаточную массу души Волдеморта? — мягко поинтересовался Гарри и, судя по тому, как нервно дернулся в его руках ребенок, — больше месяца точно.

— Он не существует, как отдельная личность уже около полугода, — наконец пробормотал молодой человек, подтверждая чужие догадки. — Но я не знал, он не показывал мне…это. Никогда. Но Волдеморт предполагал, что так будет. Перед тем как исчезнуть, он попросил меня… — признался волшебник, и Гарри ненавязчиво отстранил его от себя.

— Том, открой глаза, пожалуйста.

— Не могу… Они не меняют цвет.

— Мы в твоем сознании, если захочешь, они снова станут карими. Давай же, я не буду тебя ругать, хотя, по идее, должен бы, — маг терпеливо дождался, когда выполнят его просьбу, и ласково улыбнулся. На него смотрели больные почти черные глаза. — Так то лучше, актер, — без всякой злости или упрека сказал мужчина. — Боже, Том, ты хоть представляешь, как напугал меня. Я боялся, что ты… Даже думать об этом не хочу. Почему ты вообще?..

— Но я ведь и вправду убил тебя… — почти беспомощно прошептал молодой человек. Похоже, он упорно отказывался верить. Неужели весь этот спектакль действительно был лишь из-за его старых воспоминаний? Или же… Это действительно было одно из последних желаний лорда? Похоже, к сожалению или счастью, Гарри мог только догадываться о причинах. Конечно, Том боялся. Боялся и, может быть, решил проверить? Чтобы уже наверняка. Но в данный момент голову Гарри занимало совсем другое…

— Это правда? То, что ты сказал мне в самом начале? Волд… Том действительно любил меня? — с каким-то отчаянным ожиданием спросил Гарри и крепко зажмурился, не зная, что именно хочет услышать в ответ.

— Безумно, извращенно, одержимо, — Том явно подбирал слова осторожно, задумываясь над их значениями, но бил точно сразу в две мишени — Темного лорда и свою собственную. И главный аврор прекрасно это понимал, слышал в стальной, но ломкой твердости. Тяжкий вздох сам по себе вырвался из груди, и волшебник наконец позволил себе открыть глаза. Он посмотрел на сдержанного сына, который выглядел так, словно только что вышел с какой-то интеллектуальной игры, и кивнул своим мыслям.

— Хочу показать тебе кое-что. Открой мне доступ, чтобы я смог развернуть еще парочку воспоминаний, — с непонятной улыбкой попросил Гарри и под настороженным взглядом парня протянул вперед руку ладонью к небу. С нее тут же соскочил небольшой огонек приятного сиреневого цвета, пробежался между пальцев и с шальной прытью развернулся перед парой новым отрывком памяти.

Гарри, еще совсем молодой, стоял на Гриммо, склонившись над детской кроваткой, и заботливо поправлял младенцам одеяльца. На узких губах играла такая же нежная улыбка, как сейчас. На следующем отрывке забавный папаша пытался накормить всех пятерых детей разом, но, в конечном итоге, Беллатриса умудрилась каким-то образом лихо оседлать старую кухонную люстру, как ретивого скакуна, и активно на ней раскачивалась. Джеймс и Лили деловито сидели под столом и тихонько ели грушевое варенье прямо с банки, пока Гарри пытался спустить со столешницы убегающего Альбуса и одновременно дотянуться рукой до болтающего ножками Тома, который спокойненько сидел на шкафчике и никакого дискомфорта не испытывал. Очередной рывок затянул отца и сына на одну из первых игр в квиддич. Том ловко обошел явно поддающихся старших братьев и с довольной ухмылкой схватил золотой снитч маленькой ладошкой. Он, бережно оберегая свой боевой трофей, как этакое сокровище, кубарем спустился с метлы, но тут же с радостными, полными ожидания глазами кинулся к мужчине, который всю игру простоял с палочкой на изготовку, чтобы в случае неудачи поймать кого-нибудь из детей. Гарри тут же присел перед младшим сыном на колени и с громким смехом рухнул на спину, когда маленький ураганчик со всего маху влетел в его объятия. Дальше следовала долгая игра в прятки и догонялки, где вечным ведущим оставался отец, потому что пятерка во главе с разбойником Джеймсом вечно утаскивала его волшебную палочку прямо перед работой. В жизни семьи Поттеров было столько радостного и светлого, что Том невольно улыбнулся. Если подумать, он ведь действительно счастлив, пусть и не совсем до конца, но это, пожалуй, не так важно.

— Том? — внезапно позвал мужчина и, дождавшись, когда молодой человек повернет к нему голову, мягко, почти невинно поцеловал его в губы. — Я тоже люблю тебя. Но, признаюсь сразу, с братьями тебе все же придется мной делиться, так что… Том?

Волшебник смотрел на него широко распахнутыми от удивления глазами, а из них лились слезы. Чистые простые человеческие слезы. Когда Гарри уже дернулся, чтобы успокоить сына, он сам громко и счастливо рассмеялся, а затем крепко вцепился ему в руку, уткнувшись лбом в плечо.

— Пойдем домой, пап. Трис нас уже заждалась.

***

Том рассеянно погладил пальцами холодную чешую Гриндевальда и уставился совершенно пустым взглядом в потолок. Не то, чтобы ему нравилось разглядывать каменные кирпичики в коридоре атриума, аккурат напротив допросной, но отец запретил уходить отсюда даже к фонтану. Боевая операция «Темный лорд»(ребята долго давили в себе абсурдные ухмылки) завершилась около шести часов назад, причем весьма успешно, но младшего из Поттеров так и не отпустили домой. Кроме него в аврорате находились почти все взрослые, исключая семью Малфой, и Джеймс, как курсант академии, которому разрешили присутствовать при допросе. Лилз, Альбус и Белла покинули мрачное министерство, как только представилась первая возможность, прихватив с собой и детей Грейнджер-Уизли. Не то, чтобы Том питал особую любовь к Розе и Хьюго, но с ними можно было хотя бы поговорить. Книг, к огромному разочарованию, в коридорах атриума не «водилось», а ближайшая библиотека, и то, маггловская, была через дорогу; поэтому волшебнику оставалось лишь монотонно пересчитывать количество камней в кладке стены. Какое-то время его одиночество скрашивала чересчур бойкая ведьма среднего возраста из отдела кадров, которая посчитала, что «бедный мальчик» просто заблудился и попыталась доставить несчастного ребенка в свой кабинет. Пока это вопиющее безобразие не увидел Гарри Поттер. Активная труженица исчезла из коридора уже через минуту и больше там не показывалась. Наконец оповестительное заклинание на двери допросной моргнуло зеленым, и оттуда вышла сразу целая делегация авроров, которые удерживали преступников с помощью волшебных палочек. Мимо Тома волоком пронесли дико вопящую ведьму с черным мешком на голове, следом вели невозмутимого и гордого аристократа с совсем еще жиденькой бородкой, который держал себя так, словно его конвоировали не в Азкабан, а по меньшей мере в личный особняк. Замыкала хмурую процессию полноватая женщина лет пятидесяти, которая смотрела исключительно в пол и что-то бормотала про своего сына, погибшего во время боевых действий. Ее морщинистые руки сковывали массивные наручники, больше похожие на настоящие кандалы, а под потрепанной юбкой в пол уныло гремела цепь. Когда она поравнялась со скамейкой, которую занимал молодой человек, то резко вскинула больные блеклые глаза навыкате и испуганно отшатнулась в сторону.