— Паааап, — почти обвиняюще позвал Альбус и несильно толкнул мужчину в плечо. Он поймал все еще посмеивающегося аврора за щеки и лениво поцеловал. — Даже не верится… — в счастливом исступлении пробормотал он. Темно-зеленые глаза подозрительно блестели, а руки все еще чуть подрагивали. — Не верится, что я могу прикоснуться к тебе. Ты даже не представляешь, как меня ломало, особенно, когда я тогда увидел вас с Джеймсом. Думал убью обоих, тебя — из-за ревности, а брата — из-за обмана. Хорошо — палочку оставил в комнате. Джей мог бы сказать и раньше, — обиженно пробормотал молодой человек.

— Я запретил ему, не злись, — примиряюще сказал мужчина таким тоном, каким обычно рассказывают маленьким детям сказки на ночь.

— Не буду, — с явным запозданием отозвался парень, а затем с трепетом повторно огладил чужие узкие губы, которые тут же дрогнули в слабой улыбке. Гарри ловко перехватил грубую мозолистую руку и, внимательно наблюдая за реакцией Альбуса, втянул в рот указательный палец. Горячий язык заскользил по ледяной фаланге, и мужчина с удовольствием почувствовал, как по телу сына прокатилась мелкая дрожь. Гарри довольно усмехнулся и принялся по очереди вылизывать чужие пальцы, иногда кончиком языка скользя по изгибам линии жизни и слабо покусывая основание ногтей.

— Не знаю, как Джеймс, но, если ты не прекратишь меня провоцировать, я тебя изнасилую прямо здесь, — глухо рассмеялся Альбус и, будто в доказательство своих слов, довольно-таки ощутимо укусил мужчину за плечо прямо через ткань. Короткая вспышка боли тут же отрезвила Поттера-старшего, и он с каким-то злорадным весельем подумал, что древние бумажонки явно не оценят представления, которое могло разыграться здесь. Волшебник послушно выпустил чужую ладонь и расслабленно откинулся на спинку кресла, наблюдая за действиями сына из-за прикрытых глаз.

— Я могу попросить тебя кое о чем? — внезапно поинтересовался молодой человек. Гарри сделал вид, что задумался, а сам внимательно вглядывался в бледное лицо, подвергнутое тяжким сомнениям и каким-то пугливым ожиданием. Наконец он кивнул и заметил, каким торжеством вспыхнули глаза визави. — Гарри… — Альбус коротко мазнул по чужим губам. — Гарри, Гарри, — поцелуи плавно сместились на щеки, затем на нос, а, подняв очки, и на глаза, постепенно вновь перешли на истерзанную шею. — Гарри…

— Альбус, это плохая идея, — загнанно и хрипло.

— Знаю. Я знаю. Могу поспорить, Джеймсу было сложно оторваться. Почти невозможно. Боги… Прости меня за эти слова, но ты даже не представляешь, как я тебя хочу. Всего, в единоличное пользование. Я безумец, да?

— Все Поттеры безумны, Ал, абсолютно все, только каждый по-своему, — как-то совсем горько прошептал мужчина, его рука сама по себе запуталась в отросших волосах сына и принялась ненавязчиво перебирать их. Волшебник и сам подставлялся под неожиданную ласку, пользовался тем, что отец витал в своих мыслях, выцеловывая костяшки пальцев на другой руке. Ему хотелось, как говорится, здесь и сейчас, но, пожалуй, торопиться было совсем ни к чему. — Кто бы мог подумать, что в вас, Альбус Северус Поттер, водятся такие черти! Аж зависть берет, — почти восхищенно присвистнул Гарри спустя какое-то время. — И это спокойный и рассудительный маг, которого выбрал Слизерин? Вы явно чего-то мне не договариваете, молодой человек. Может быть, ты еще и приключения себе тайком находишь, как я в свои школьные годы?

— Ну… Шляпа хотела отправить меня в Хаффлпафф, — вполне себе честно признался Альбус, а мужчина, казалось, внезапно подавился воздухом. — Когда я попросил ее отправить меня на Гриффиндор, у нее, по-моему, случился инфаркт. При упоминании Ровенкло, мне почему-то показалось, что перекрестился профессор Флитвик, так что… Я на своем месте, шляпа была абсолютно права. Драко, к слову, тоже.

— Знаешь, я даже не удивлен, — Гарри откинул голову и заразительно рассмеялся. На самом деле, из всех его детей, распределительная шляпа со стойкой уверенностью, без выкрутасов всяких там первокурсников отправила на Гриффиндор только Джеймса и Лили. Остальные трое упорно спорили, что они никак не могут оказаться там, куда указывал им древний артефакт. Гарри знал, что Беллатриса сражалась за свое место за столом Ровенкло, Том вел со шляпой целую дилемму, с кучей аргументов «за и против», а Альбус просто был упрямым ребенком. А еще все пятеро знали историю из уст самого Гарри, как он смог выиграть у шляпы заветное: «Гриффиндор». Наверное, именно она так сильно повлияла на их решения.

— Будет не очень хорошо, если нас найдут в таком интересном положении, — наконец-то подсказал Гарри, — По крайней мере, все, кроме Драко и Джеймса, не оценят. Ну, может быть, еще Седрик, но он просто уже ничему не удивляется, а вот если в библиотеку пожалует тот же мистер Малфой, обычным парализующим заклятием мы не отделаемся.

— Нет, — довольно-таки легко согласился волшебник, — парализующим не отделаемся, потому что Люциуса просто хватит инфаркт, а крестный куда изобретательнее в своих чарах, — довольно хохотнул юноша и послушно слез с отцовских колен. В конце концов, он был совершенно прав, лишних свидетелей им не нужно. — Драко говорит, тетушке скоро рожать… Как думаешь, Нарцисса разрешит мне стать крестным отцом? — задумчиво протянул Ал и принялся на автомате скручивать бумаги в тонкую трубочку.

— Можешь хоть сейчас пойти и поинтересоваться, — фыркнул Гарри и ненавязчиво забрал из чужих шальных рук нужные ему свитки.

— Выгоняешь меня? — сощурился молодой человек, а затем нахально, но как-то счастливо улыбнулся. — Раз так, сиди — изучай… — он мельком заглянул в заголовок, — перерождение душ, а я пошел к тетушке, пока Джеймс не узнал о моих планах и, как обычно, все не испортил. А ты не засиживайся допоздна и не забудь что-нибудь поесть, а то закопаешься в свои исследования с головой и снова забудешь обо всем на свете.

Альбус, воспользовавшись новой возможностью, потерся носом о чужую щеку и направился, по его примерным прикидкам, в сторону выхода, тихонько шипя сквозь зубы, что у них дома не библиотека, а лабиринт Минотавра. Темные книги уныло затянули что-то наподобие панихиды ему вслед, кое-какие странички, которые были отдельно прибиты к полкам еще Поллуксом, а после Вальпургой, пугающе оскалились в спину молодого мага, пока Гарри не шикнул на них. Улыбки хищных тварей тут же сделались милыми и подозрительно дружелюбными, но Поттер был «знаком» с ними далеко не первый год. Когда мужчина услышал, как где-то в отдалении скрипнула дверь, оповещая о том, что нежданный гость наконец покинул обитель знаний, он перевел тяжелый взгляд на раскрытую книгу на столике. Седрик уже советовал ему как можно скорее поговорить с детьми, но он продолжал отнекиваться и трусливо оттягивать злополучный момент. Признаться честно, он боялся. Боялся, в первую очередь реакции Тома и Трис, а уже потом своей собственной. В конце концов, он не Джинни Уизли, вынес раньше, вынесет и сейчас. Поттер в который раз за эти годы напомнил себе, что его дети не имеют ничего общего с лордом Волдемортом и мадам Лестрейндж. Он сам их воспитал, сам привил им любовь и сейчас сам должен рассказать всю правду. Главный аврор устало потер переносицу и негромко застонал, а затем с каким-то черным весельем представил, если бы в его семье переродился еще и один язвительный профессор зельеварения.

***

…Первыми для разговора Гарри позвал старших сыновей. Лили, Розу и Хьюго (для подстраховки) мягко увлекла за собой Гермиона, чтобы ему не повторять один и тот же рассказ целых четыре раза подряд, но каждый на свой лад. Том и Беллатриса все это время в полной тишине сидели в столовой и терпеливо ждали каждый своей очереди. Том активно делал вид, что его абсолютно не интересовал разговор братьев и отца, и рассеянно поедал малиновые пончики, которые на днях принес его крестный из маггловского кафетерия. Беллатриса же в отстраненной задумчивости кусала накрашенные темно-бордовым губы и по привычке накручивала на палец прядь кудрявых волос. Сладкое она не любила и, признаться честно, всегда с интересом наблюдала со стола Ровенкло, с каким удовольствием и маниакальной страстью ее младший брат прятал в карманы мармелад и конфеты. Альбус, обычно сидевший по левую руку от него, лишь слабо улыбался и только пододвигал к колючему сладкоежке свою вазочку. Странно… Беллатриса, откровенно говоря, не понимала этой странной жадности — в своих желаниях Том не знал полумер. Конечно, юношеский максимализм иногда играл в крови даже у Альбуса, что уже говорить про остальных? Девушка прекрасно помнила с каким счастьем и неописуемым восторгом молодой человек принимал свой маленький презент от отца, и вообще, любую мелочь, лишь бы ее отдал Гарри Поттер. После волшебник талантливо накладывал на них заклятие «одного хозяина» и всякий раз злобно блестел темными глазами, когда кто-то из родственников пытался хотя бы притронуться к его собственности. Поттер в такие моменты всегда казалось, что от зрачка Тома тянулись яркие кроваво-красные разводы, которые пугали даже ее. Если уж говорить совсем начистоту, Белла считалась одной из лучших учениц по Защите от Темных искусств, перечитала на эту тему практически всю литературу, которую включала в себя весьма обширная библиотека Хогвартса, повидала немало чудовищ на специальных дополнительных занятиях, но ни одного она не боялась так, как Тома в моменты его таинственного преображения.