— Ты не спал, — с глухим отчаянием прошептал молодой человек и, как ни странно, покорно замер неловкой статуей. В его голосе слишком отчетливо сквозило обвинение и легкая, почти детская обида на своеобразную отцовскую шутку. Джеймсу было безумно стыдно; хотелось судорожно вскочить, лишь бы вырваться из плена поразительной зелени и аппарировать куда-нибудь далеко, где главный аврор не нашел бы его. В Азкабан, например. Если глава семьи и додумался бы искать старшего сына там, то только через пару лет.
— Прости, — без всякого раскаяния обронил мужчина и осторожно сполз к юноше на колени, ноги пришлось аккуратно переложить так, чтобы у Лилз все еще была нормальная опора. Волшебник напротив старался смотреть куда угодно, только не на Гарри, руки его нервно дернулись, но тут же легли на обивку дивана. Поттер нахмурился — из-за отсутствия очков он видел образ сына сквозь легкую дымку, но и без этого он мог с точностью сказать, что маг сейчас активно пытался сделать вид, что он не делал ничего криминального. — Джеймс, посмотри на меня, — ласково позвал аврор, но испуганный отпрыск продолжать сверлить дырку в давно погасшем экране телевизора. — Упрямец.
Мужчина чуть приподнялся на локте, уверенно схватил левой рукой затылок глупого, стеснительного мальчишки и с силой дернул на себя. Джеймс тихо охнул и послушно нагнулся, следуя за властной рукой.
— Еще скажи, что стесняешься после того, что натворил в прошлый раз, — глумливо пропел Гарри, а волшебник над ним, казалось окаменел. Поттер готов был поспорить, что сейчас глаза Джея судорожно бегали по его лицу, а рот изумленно приоткрыт. — Ты что, серьезно? Думал, это был сон? Или ты от радости отшиб себе часть памяти обливейтом? — мужчина щелчком пальцев призвал к себе очки, и лицо Джейса, шокированное и застывшее, наконец приобрело четкие границы. Судя по тому, как реагировал маг, так и было. Гарри тяжко вздохнул и как-то устало подумал, что память то, как раз, нужно править ему, а не Джеймсу. — Хорошо, я покажу тебе, а потом все объясню. Леггилименс.
Вечер после возвращения из аврората
…— Отец, — почти жалобно выдохнул молодой человек и крепко зажмурился, — я люблю тебя, — дрожащая рука неуверенно легла поверх пылающей естественным жаром щеки во второй раз, огладила кончиками мозолистых пальцев и плавно скользнула к старому шраму, по памяти обводя его контуры. Джеймс снова потянулся за поцелуем и… получил желаемое. Черноволосый мужчина коротко усмехнулся в чужие губы, немного игриво и совсем не зло, а затем резко подхватил явно не ожидавшего такого подвоха молодого человека. До спальни они добрались с огромным трудом, да и там сразу упали на кровать.
Гарри кружил по поджарому крепкому телу ласковыми, чувственными поцелуями, на самом деле не зная сам, где на этот раз окажутся его ненасытные губы. Он плавно провел мокрую дорожку от основания выпирающих ключиц вниз по груди, нервно дрогнувшему животу до самого пупка. Довольная ухмылка сама собой попросилась на лицо, когда мужчина вспомнил о своей маленькой мести — он специально влажно прикусил кожу, а затем, так же как какое-то время назад делал сам Джеймс, подул на покрасневший участок. Приглушенный стон волшебника стал для его ушей замечательным подарком, и мужчина начал повторять свой путь в обратную сторону. Крепкие руки осторожно огладили трепещущее тело юноши: узловатые пальцы пробежались по острым коленкам, медленно переползли на бедра, чуть царапнув кожу короткими ногтями, и уверенно пересчитали выступающие ребра.
Джеймс честно не желал жадничать, однако с вполне понятным отчаянием и диким рвением срывался с осторожных, практически невесомых поцелуев до более жарких, пошлых и развязных, пытаясь затянуть Гарри в свой глубокий омут с головой. Разгоряченные ладони с явным удовольствием скользили по бугрящимся мышцам, нагло притягивали любовника к себе еще ближе, словно юноша мечтал слиться с ним воедино в прямом смысле этого слова. Однако, магу этого мало. Хотелось коснуться сильнее, больше, чувственней, так, чтобы тело свело сладостной судорогой, а внутренности переплелись в тугой комок. И, черт возьми, он ловил в каждом движении своего отца то же неудержимое желание.
Молодой человек резко прикусил ребро собственной ладони, однако полный искреннего наслаждения стон все равно сорвался с припухших губ, когда поцелуи бесстыдно опустились ниже. Однако Гарри продолжал дразниться осторожными прикосновениями, с непривычной плутоватой улыбкой мазал по бедру.
Джеймс громко охнул, когда грубые, натруженные руки бесцеремонно дернули его и ловко перевернули на живот, тут же притянув к себе за торс. Парень слышал, как Гарри быстро нащупал под подушкой флакон с маслом. А уже через мгновение с силой провел руками по бокам, так, чтобы наверняка остались синяки, чтобы затем осторожно пройтись смазанным пальцем между ягодиц и слабо надавить на пульсирующий сфинктер. Он, словно издеваясь, еще несколько раз обвел тугое колечко мышц и мучительно медленно ввел одну фалангу. У Джеймса никогда не было… так, поэтому мужчина старался сделать все как можно нежнее и аккуратнее, а лишняя спешка здесь явно ни к чему. Гарри довольно-таки долго растягивал своего любовника под приятное сопровождение стонов, давно сбившееся дыхание и тихие, не совсем внятные просьбы прекратить эту чертову пытку. Мужчина лишь аккуратно втянул кожу на загривке молодого человека в ответ на тихие мольбы и спустился новой вереницей поцелуев к копчику. Крайне интересные мысли забрели в голову аврора, когда он услышал очередной шепот, просящий новых, более острых ощущений. Что же, если его дорогой мальчишка так просит, почему бы и не подарить желаемое? Гарри чувствовал напряжение, исходящее от Джеймса, а посему лишь сильнее сжал ягодицы, разводя их в стороны, чтобы в следующее мгновение кончиком языка скользнуть ниже.
Юноша буквально подавился громким протяжным стоном — он явно не мог ждать… такого, черт возьми. Не зная, куда деть свои руки, молодой человек на автомате схватился нервно подрагивающими руками за подушку и едва ли не мгновенно закусил кончик. Теперь тугое возбуждение подстегивали не только прикосновения отца, его откровенная ласка, но еще и стыд. В воспаленном мозге неистово билась одна-единственная, бешено пульсирующая мысль — он не знал, как реагировать. Нет, не то чтобы ему было неприятно (как раз совсем наоборот), однако полная растерянность и смущение только подливали масла в огонь. Джеймс пару раз дернулся, неловко пытаясь уйти от столь откровенной ласки, однако усилившаяся хватка не позволяла ему сдвинуться ни на сантиметр. Мужчина издевательски обвел сфинктер языком, чуть надавил на чувствительные стенки, но стоило только парню начать привыкать к новым захватывающим ощущениям и постепенно расслабляться, аврор добавил щепотку дегтя в бочку меда — неспешно проник языком внутрь, шаловливо толкнулся вглубь, лаская любовника уже изнутри.
Джеймс не знал, как заглушить чертовы крики, да-да, именно крики, так и рвущиеся из глотки: его распирало от огромной волны возбуждения и по истине дьявольского желания. Внутренности горели адским пламенем, вены бешено пульсировали под кожей. Невольно возникало ощущение, что по ним бежала не кровь — раскаленное железо. Громкие, несдержанные стоны застревали костью где-то поперек горла с каждым новым движением юркого языка Гарри, который активно выводил какие-то понятные только ему самому узоры внутри тела, выходил из разгоряченного входа, а потом мучительно медленно проникал обратно. Мужчина, явно желая довести юношу до еще большего исступления, скользнул одной рукой между ног любовника, осторожно провел по поджавшейся мошонке и обхватил колом стоящий член. Он осторожно массировал чувствительную розовую головку, слегка надавливал на нее большим пальцем и плавно растирал выступившие капельки смазки. Затем, обхватив горячую плоть шершавой ладонью, провел пару раз по стволу.
— Отец, — с горем пополам прохрипел Джеймс и выгнулся дугой, когда его в очередной раз подкинуло от его действий, — хватит… Хватит… — почти проскулил молодой человек.
