Она должна найти сестру. Вытащить ее из клетки, унести отсюда, подарить жизнь.
Нет, она не уйдет. Эдита не уйдет, только в мире иллюзий она способна ходить. Здесь же она предпочла бы больше не появляться. Никогда.
– Сестренка… где ты? Как я могу оставить тебя?
Но Эдита молчала на протяжении практически всей ночи, что беспокоило Марьям, однако неуловимое присутствие родственницы не позволяло впасть в панику. Она все еще подключена к резонансной машине, только потерялась в ней, словно в густых глухих дебрях, убегая от страшного серого волка. Вот его девушка чувствовала куда сильнее, он едва ли не шептал на ухо инструкции, от которых у нее гудела голова, а в груди роились осы.
Взгляд скользнул к увязшему в грязи трупу, смотрящему в небо остекленевшими глазами.
А что случится, если выдавить глаза? Они лопнут или треснут, как стекло?
Но ведь перед ней находилась не бесформенная туша, словно на скотобойне, подвешенная на крюк, а птичка, которая летела за ней на протяжении всего пути. Но она попалась в сети паука, который отравил ее ядом, а затем сожрал и даже не подавился косточками.
– Он плел паутину,в которую мы попадались вновь и вновь… а ты не выбралась. Что ж так… ммм…
Стиснув голову руками, Марьям замычала и закачалась из стороны в сторону. Высокочастотный шум заполнил голову, который часто пронзал слух, когда Эдита принимала кого-то в гости в своем мире. Кого-то подключили к резонансной машине, но кого в столь опасной ситуации лабораторные крысы решили подвергнуть очередному испытанию? Эдита не переставала твердить ей: «не слушай никого, не слушай!» – и с каждым часом голос становился слабее, а затем и вовсе угас.
Лиза смотрела в небеса, не обращая внимания на безумие, окружившее ее со всех сторон. Хотела бы Марьям занять ее место и, наконец, избавиться от голосов в голове, которые не умолкали ни на минуту. Даже шепот сестры порой доводил ее до белого каления, и она вымещала гнев, бросаясь на стены. На людей она старалась не поднимать руку, быстро прознала, что за насилием следовало наказание. Терпение, балансирование над краем пропасти в итоге привели ее в блок «А1».
Но не прочь отсюда. Надо убираться.
Поднявшись с мягкой грязи, Марьям крепче сжала рукоять пистолета, от которого остался след на щеке – настолько сильно она прижимала его к голове минуту назад. Выход лежал где-то неподалеку, можно без проблем миновать территории всех блоков и перелезть через забор – наверное, это будет не так сложно для нее, бывшего солдата. Наверное.
Лиза не шевелилась.
– Птичка…
Но Эдита… она без меня…
Нет, не правильно. Сестра всегда обладала невероятной самостоятельностью и независимостью, поэтому Марьям отчаянно напоминала ей, что она младшая, а, значит, нуждается в опеке. Чушь, все чушь. Это она нуждалась в Эдите, в ее силе и твердости, закалке. Поэтому она пошла за ней в армию – не потому, что боялась оставить без присмотра, а из-за страха за себя.
Я бы пропала без тебя, сестренка.
Однако нашелся человек, который нуждался в ее защите – Лиза шла за ней по пятам, поначалу, из-за страха, а затем, быть может, прониклась идеей? Или… еще чем-то, но это уже, черт возьми, не имеет смысла, поскольку она мертва. Ее убил человек, от которого она не смогла избавиться раньше. Рвала его на части, но он не умирал, а возрождался из своих иллюзий и резал ей кожу, оставляя глубокие шрамы.
– Нет… я не убегу. Только не пока этот ублюдок ходит по земле. Хотя бы ради тебя, птичка. И ради себя.
Мерзнуть в зловонной жиже Марьям больше не видела смысла. Время от времени соскальзывая по пологому склону, она выбралась из ямы, оказавшись под теневой стороной церкви.
Интересно, а этот Вальридер до сих пор в церкви? Было бы удачно, если мне удастся и его по дороге убить. Он ранен… надо же было так промахнуться.
Только подобраться ко входу Марьям не удалось, туда, словно мухи, налетели пациенты, столпившись подобно живой стене. Насколько же сильным был этот мужчина, что даже в столь нестабильном состоянии продолжал держать контроль над системой и ослабшими умами?
Прости, сестренка. Это будет твоя битва.
Углубившись в лесную чащу, Марьям двинулась обратно к небольшому пруду, стараясь не смотреть на труп Лизы. Она понятия не имела, куда отправился Стефано, но старые привычки помогут ей выследить его, если присмотреться к деталям. Глубокие следы мужских ботинок в утреннем свете она обнаружила быстро – они вели к блоку «С1», где содержались особо буйные пациентки. И что там рассчитывал обнаружить? Очередную жертву?
Мышцы сводило от холода, а горло будто кошки драли – как минимум, простуда ей обеспечена, не говоря уже о проблеме с ранением в плече. Но девушка продолжала идти, стараясь не выпускать следы из поля зрения – к счастью, влажная почва идеально держала форму, как и смоченная росой трава.
Как в старые добрые времена… только ты и враг. А весь мир отходит на задний план.
След привел ее к блоку «С1», к распахнутым настежь воротам, через которые Марьям прошла, не задумываясь. В утреннем свете территория выглядела иначе, следы буйства всплывали в туманной дымке красными язвами – кровь на стенах, трупы. Подойдя к ближайшему, девушка потянулась к его шее и обнаружила, что тело теплое, свежая кровь блестела на месте ножевого ранения. Несомненно, это дело рук Стефано, но куда он направился дальше?
От размышлений брюнетку отвлекли громкие хлопки, эхом прогремевшие по всей территории CygneBlanc. Эпицентр находился ближе к административному зданию, но куда больше ее обеспокоил тот факт, что стреляли очередью из боевого оружия – автомата или пистолета-пулемета. У охраны нет в распоряжении столь мощной огневой поддержки.
Подскочив на ноги, Марьям побежала к зданию блока «С1», не обращая внимания на погибших пациентов и разруху. Погоня за Стефано отошла на задний план, поскольку на горизонте показалась куда более волнующая проблема.
Не жалея больного горла и уставшего тела, девушка взбиралась по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Дыхание сбилось на последнем этаже, поэтому искать свободное для обзора окно она принялась без былого пыла. С высоты третьего этажа можно было увидеть разве что территорию соседнего блока содержания, да церковь со зданием терапии.
Выстрелы прозвучали вновь, заглушая предсмертные крики несчастных пациентов – или персонала. Как бы Марьям усердно не всматривалась в окружение, все равно не могла заметить ничего подозрительного или пугающего. Но опыт участия в боевых операциях подсказывал, что в CygneBlancприбыла группа зачистки. Ожидаемо.
Отойдя от окна, девушка остановилась в квадрате солнечного света и облокотилась о стену, прижав пистолет к голове в задумчивости.
Бежать, пока не стало слишком поздно, или довести дело до конца? Бежать или убить его, наконец?..
Что не говори, но стоять на месте не представляется возможным. Как бы ни хотела брюнетка затрагивать одну мысль, но что-то ей подсказывало – выбрать CygneBlancона не в состоянии. Хотя бы потому, что внешний мир отвергнет ее, едва она ступит на его земли. Психиатрическая больница – единственное возможное место обитания. От этого становилось тошно, и в то же время легко. Значит, не придется стараться, оставалось лишь поддаться потоку судьбы.
Спустившись на первый этаж в длинный холл, Марьям прислушалась к окружающей тишине и ощутила прилив грусти. Неправильно, что осиное гнездо лежало в молчании, здесь должны постоянно жужжать опасные насекомые, кусаться, колоть жалами.
– В утренних лучах эта больница становится столь же очаровательной, как и в кровавых разводах заката. Не считаешь?
Мысленно сосчитав до трех, чтобы успокоиться и не зарычать, девушка обернулась в сторону и устремила на Стефано тяжелый взгляд. Ее всегда раздражала его манера речи, чрезмерный пафос и взгляд свысока. Он смотрел в окно с тоскующим и слегка раздраженным видом, отчего только сильнее захотелось настучать ему по голове.
– Да что ты? – Марьям крепче обхватила рукоять пистолета, однако держала его внеполе зрения мужчины.
