– Вы не представляете, как я рад, что вы теперь работаете под моим руководством.

– Извините, мистер Блэр, но что-то с трудом верится. Я всего лишь кадровый сотрудник, не более.

Они шли вдоль коридора – одного из десятков, вырубленных и облицованных плиткой и железом под громадой скалы. Илона старалась сохранять темп, выбранный мужчиной, однако приходилось напрячься, чтобы поспевать за ним. Будь проклят тот день, когда она купила новые туфли, натирающие пятки.

Джереми в ответ рассмеялся.

– Вы себя явно недооцениваете. Ваши познания в области медицины и психологии как раз подходят для нас, а также ваша способность контактировать с пациентами. Вы разговариваете на трех языках, и это приятный бонус!

Они миновали пункт охраны. Автоматические двери отворились перед ними, как очередные врата в ад.

– Ну не знаю… Вам еще больше повезло с доктором Новаком.

Практически все лето Илона восстанавливалась после истории с CygneBlanc. Руководство Murkoffнаправило ее и остальной выживший персонал в Соединенные Штаты во временный отпуск восстанавливать силы, после чего пришло приглашение с инструкциями о новом месте работы.

Из огня да в полымя.

Признаться, покинув прежнее место работы, Илона надеялась, что больше никогда не столкнется с психиатрией и чертовыми исследованиями. Нестор также настаивал, чтобы она подумала над более безопасным занятием в больнице местного округа. Но, выбравшись из одного кошмара, она попала в другой.

Бюрократия, документы, допросы. Ей приходилось раз за разом рассказывать о событиях ночи, как она блуждала по коридорам, наполненным взбесившимися пациентами, как наблюдала изнасилование подруги, как ее саму едва не растерзали. Лишь об одном умолчала – о том, что именно она заставила CygneBlancкричать в агонии. Они с Нестором обусловились рассказывать одну историю. Поверили ли сотрудники Murkoffей или нет – черт его знает.

После двух недель бесконечных допросов и подписания конфиденциальных бумаг Илона думала, что все, хватит с нее. Она практически каждую ночь просыпалась от кошмаров, в которых нечто, названное Вальридером, насиловало ее и разрывало на куски.

«Улыбайся им, как улыбалась мне».

Так больше не могло продолжаться. Илона действительно была на грани того, чтобы разорвать контракт с организацией, пока не отважилась на самый страшный шаг, который откладывала день ото дня.

Она пришла в госпиталь к Анджею. Увидела его сквозь смотровое стекло, оплетенного трубками, окруженного аппаратами жизнеобеспечения. Наверное, она искренне любила этого человека, но в тот момент, глядя на него – беспомощного, истощавшего, блеклую тень военного из Афганистана, – она испытала только сочувствие. Ей было его жаль. Как Уильяма Хоупа, Эдиту Краав, Лизу Муке и с десяток других пациентов, с которыми ей приходилось контактировать. Но оперативникам так и не удалось обнаружить Марьям, а также того фотографа, что наводило о подозрении – MOBIUSсобирались устроить не только саботаж, но и устранить или похитить ключевые фигуры проекта «Жнец».

В тот день, пробыв с утра до вечера в больнице, Илона дала согласие на отключение аппаратов жизнеобеспечения. В тот день полоска пульса на кардиограмме Анджея напоминала ее собственный ритм сердца – прямая мертвая полоса.

Ведь она не могла иначе. Нормальная жизнь стала запредельной мечтой, сладким воспоминанием ушедшего сна.

И ничего более.

– Так куда вы его отправили? – Как бы невзначай бросила Илона, когда они с Джереми миновали уже бог знает какой по счету пропускной пункт.

– Талант доктора Новакатребует куда больших масштабов. Мы предложили ему работу над новым проектом в Аризоне. Большего я не могу сказать, иначе придется вас убить, ха-ха.

Шутка, конечно, звучала приторно, и тем не менее Илона заставила себя выдавить улыбку, чтобы не казаться чересчур обеспокоенной. Ей с самого начала не понравилось, что их с доктором Новаком разделили.

И тем не менее… это мой шанс продвинуться вперед.

Миновав последние двери, они с Джереми оказались в двуярусной лаборатории, очень похожей на ту, что находилась в CygneBlanc. Ученые работали за компьютерами, проверяя показатели, в то время как за бронированным стеклом под просторным каменным потолком размещались гигантские установки с сосудами для пациентов.

Место выглядело знакомым, навивая неприятные воспоминания, и все же, как бы Илона не старалась воодушевить себя возможным повышением, она не понимала своего переназначения.

– Так зачем я здесь? – В легкой растерянности осмотревшись вокруг, уточнила девушка. – Из-за Уильяма Хоупа?

– О нет, Уильям Хоуп теперь не нуждается в ваших услугах, – с гадким смешком подметил мужчина, отчего блондинка едва подавила желание скривиться. – Но!.. нуждается кое-кто другой. Видите ли, у нас много проектов, и сейчас мы начинам один из них, подготавливаем сессии, подбираем кандидатов, но среди них есть один наиболее… перспективный. И мы хотим уделить ему больше внимания. Поэтому ваш опыт окажется весьма кстати.

Нянька для очередного психа – да уж, чего еще было ожидать?

Но вместо разочарования Илона испытала волнительный азарт, как если бы пыталась заглянуть в омут с чудовищами. И даже испытала некоторое облегчение, сродни смирению, что все останется, как прежде.

– Думаю, – устало вздохнула блондинка, – после Уильяма Хоупа меня вряд ли кто сможет удивить.

– Хм, очень на это надеюсь, Илона. Очень надеюсь, – с коварной улыбкой подметил мужчина, протягивая ей подобранную со стола папку с напечатанным именем «Эдвард Глускин».