В конце концов, как-то же Йорвет умудрился со мной нажить детей где-то в параллельной Вселенной. Зная себя, иллюстрацию к слову «истерика», могу утверждать со стопроцентной вероятностью, что я не отпускала его в бордель, где эльф мог бы насытить свои полигамные потребности, без жесткого мочилова в стиле Mortal Combat. Впрочем, не факт, что я за всю совместную жизнь ни разу не съезжала к маме в Тверь, хлопнув дверью и с грудой чемоданов подмышкой. Это ж я и Йорвет, там, в дебрях семейного счастья, по любому, периодически, даже до драк доходило. У меня остался последний аргумент:

— Я точно не могу в «свободные отношения», Геральт. Ты ведь тоже злился, когда палил, что Йеннифер нихуяшечки неверна тебе? Тот маг, с которым она спала, и все такое…

— Злился, — признал ведьмак, настороженно слезая с коня и оголяя меч. — Но и я не образец добродетели. А если бы эльфы были верными, как лебеди, то давно выродились бы, как раса. У всех Aen Seidhe есть примесь человеческой крови. Они об этом знают, но не любят признавать. А теперь — помолчи…

Из-за кустов на нас мчался двуногий, громадный деревянный лось, умудряясь по дороге орать не хуже раненного трактора. Плотва взбрыкнула и отскочила с дороги, а я с трудом удержалась в седле.

Ещё через четыре дня, мы с Геральтом прибыли в Темноводье, восстановившееся после резни многолетней давности, учиненной тут сразу и скоя’таэлями и Орденом Пылающей Розы. Убедив ведьмака, что мы на пару дней опережаем заявленный план движения, я с радостью сняла в первой же таверне комнату и с диким восторгом повалилась на настоящую кровать, с перинами, в которой обитали блохи, клещи и другие страшные насекомые, на которых мне было откровенно плевать. В больший восторг меня привела только красивая резная бадья, которую Геральт наполнил горячей водой и целебными травами из ведьмачьих запасов.

Чистая, довольная и более-менее бодрая, я обедала в общем зале корчмы, с дичайшим аппетитом пожирая шашлык из говядины, когда в таверну вошел вооруженный нильфгаардский отряд, красуясь доспехами со своим святым Черным Солнцем на могучей груди. Его возглавляла женщина, и она мне сразу же инстинктивно не понравилась, потому что опознать Йеннифер, даже по рассказам, было не трудно. Кудрявые, длинные волосы струились на монохромную, черно-белую одежду, закрывая плечи и спину. Неестественно красивое лицо имело выражение абсолютного превосходства над жалкими обывателями, а обсидиановая звезда на шее завораживала своим блеском, играющим, в выточенных ювелиром, гранях. Чародейка деловито и грациозно прошла мимо моего столика, стремясь попасть на второй этаж, и совсем проигнорировав столь незначительную, с её точки зрения, персону, как я. За ней шлейфом тянулся аромат сирени и крыжовника, такой сильный и терпкий, как будто бы возлюбленная Геральта напшикалась освежителем воздуха, обвешалась ароматизаторами и полила голову эфирным маслом. Все аллергики, которые находились в зале, мгновенно зашлись соплями и чихом, оценив выбор парфюма.

Солдаты остались на первом этаже и, заказав себе по кружке пива, сели за соседний столик, чинно оглядывая притихшую под их строгими взглядами таверну. Корчмарь, перепугавшись, спрятался под стойку, сверился с расписанием, которого не существовало до этого момента, и гуськом уполз колоть дрова на задний двор. Его доченька, подрабатывающая официанткой, от ужаса спряталась в подсобку, откуда периодически доносилась икота, напоминающая попытки глотнуть свежего воздуха задыхавшегося человека. Половина посетителей, до этого мирно распивающая разрешенные в это время Империей напитки, туже попыталась ретироваться — кто в свои комнаты, кто — на улицу, подышать ароматами конюшни, покурить, подрожать в ужасе и трепете перед солдатами. В результате мы с вояками остались одни, потому что, может они и нильфгаардцы, а кушать после дороги хочется до одури.

Сверху раздался отборный мат чародейки, попытки оправдаться, в исполнении мастера Геральта, и много-много звуков взрыва. Кажется, ведьмак пытался даже спастись бегством через окно, но судя по воплям, не успел, и принялся очень буйно объясняться с возлюбленной, изворачиваясь от магических снарядов, и доносить светлую мысль о всепрощении, любви и милосердии, которые проповедуют абсолютно все религии Вселенной. Нильфгаардцы переглянулись, но остались сидеть на месте, разумно предположив, что попасть под страстные разборки этой, соскучившейся друг по другу, парочки чревато, как минимум, переломами и погнутыми доспехами. При том, не факт, что они окончательно не помирятся именно на похоронах того, кто вмешался. Наконец, драка в нашей комнате дошла до критической точки, что-то полыхнуло… и все затихло.

Подозрительно покосившись на людей в черном, я дожевала мяско и собиралась с мыслями: надо ли ведьмака в совочек сметать, или его самого ветром из щелей сдует? А деньги, которые я отдала ему, ведьма не расплавила случайно? Есть ли у меня шансы добраться до Вызимы без опеки любимого папули? Правда, пока я размышляла, со второго этажа спустился помятый Геральт, спасибо, что живой, и очень довольная Йеннифер. Оглядев пустой зал, чародейка вперлась своими пронзительными глазами в мою особу и, виляя бедрами, гордо прошествовала к столу:

— Итак, ты та самая Асгардская посланница?

От такого заявления у меня чуть шашлык обратно не вылез. Нет, я, конечно, догадывалась, что нильфгаардская разведка работает более чем хорошо, но чтоб с такой скоростью, опережая нас с ведьмаком. Впрочем, может меня и Геральт сдал, откуда я знаю, где еще ошивался Белый Волк до похищения? Собравшись с мыслями, я сдержано кивнула, не зная, что еще можно ожидать от чародейки.

— Император послал нас сопроводить тебя во дворец.

— Мог бы и сам приехать, — буркнула я. От моей наглости один из солдат заелозил по стулу и тот, обреченно скрипнув, развалился от трепета. Нет, Эмгыр, конечно, царь, но зачем же стулья ломать?

— Мы уполномочены быть твоей охраной, — повторила Йеннифер, терпеливо стиснув зубы. — Император ожидает тебя и твоего сопровождающего немедленно.

— «Вас», спокойно проговорила я, скалясь чародейке.

— Что «вас»?

— К посланнице Асгарда надо обращаться на «вы», — продолжая лыбиться самой вежливой улыбкой, произнесла я. — Я устала и хочу отдохнуть. Если Император так ждет меня, как вы говорите, любезная Йеннифер из Венгерберга, то мог бы выслать свой кортеж раньше. И нам бы не пришлось с утра отбиваться от кикимор, — я потянулась, зевая. — А теперь я хочу только поспать в своем номере, поэтому либо ждите до вечера, либо…

— Девочка, — ласково прошипела Йеннифер, — тебя ожидает сам Эмгыр вар Эмрейс, Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Своих Врагов, Император Нильфгаарда.

— Магичка, — в тон ей ответила я, — а я — Аника Эмергейс, урожденная Тараканчикова, комсомолка, спортсменка и просто красавица. У меня мужчины умирают от любви раньше, чем я их довожу до алкоголизма. А еще я виртуозно печатаю на машинке. Если я посплю два часа, то Белое Пламя точно не погаснет, а я смогу отдохнуть и быть в форме для разговора. Ферштейн?

— Послушай, ты… — зашипела ведьма, готовая вот-вот вцепиться своими длинными острыми ноготками мне в глаза.

— Девочки, не ссорьтесь… — попытался влезть ведьмак, за что тут же был вознагражден ТАКИМИ взглядами, что я бы на месте Геральта, на нем не была. Выждав трагическую паузу, так и не испепелив никого взглядом, магичка, стирая зубы от скрипа, процедила:

— Соблаговолите поторопиться, госпожа комсомолка.

— Соблаговоляю, — кивнула я, чувствуя, что теперь на ночь надо запираться, вот прям вообще, на все ставни, а то придет Йеннифер и задушит из любви к китайской философии КХУ ЯМ.

Геральт, недовольно вздыхая и бурча себе что-то под нос, отправился наверх собирать наши вещи. Чародейка присоединилась к нему, чтобы переговорить о каких-то туманных материях, а сопровождающие Йеннифер солдаты подозрительно оживились, поглядывая на меня с неподдельным уважением, как на победителя по жизни. Знали бы они, что дело только в моем Асгардском статусе, иначе бы эта женщина даже церемониться со мной не стала. К тому же, конфликта можно было бы избежать, будь я уверена, что среди солдат не затерялся какой-нибудь очередной шпион, который тут же доложил бы кому надо, дай я слабину хоть на мгновение даже перед страшной и всемогущей Йеннифер.