Дух хмыкнул и, сгенерировав из своей массы подобие руки, резко ухватил меня за ладонь и притянул к себе. Я провалилась в жижу, вляпываясь и увязываясь в склизком желе, пытаясь выбраться и вдохнуть кислорода. Дух тянул внутрь себя с большей, чем я могла бы предположить, силой, настойчиво протаскивая через своё тело, как нитку через игольное ушко. Слизь, будто специально затекая в нос и рот, заполняла легкие на весь их объем, проталкивалась по пищеводу в желудок, забивала уши и рвалась через глаза в мозг. Дышать стало невыносимо больно, грудь горела и жгла, ребра готовы были извернуться и сломаться, раскрывшись как крылья, а внутренности словно варились в собственном соку. Жидкость кипятком растекалась по жилам и капиллярам сосудов, прорезая бритвами и выбуривая сверлами путь к мозгу, сердцу, печени, сливая руки и ноги в нечто единое, выворачивая наизнанку.

И неожиданно боль отступила. Все закончилось резко, чётко, за одно мгновение обрубая невыносимые муки. Я боялась открыть глаза, потому что свято была уверена, что сейчас седой апостол Пётр скажет, что у него для меня плохие новости.

- МАМА! ТЫ СЛУШАЕШЬ МЕНЯ ВООБЩЕ? – разобиженный мальчишеский голос раздался над самым ухом, заставляя вздрогнуть от неожиданности. Проморгавшись, я не увидела ни Ворот Рая, ни Первого Римского папу, а очутилась за обеденным столом, битком набитым разнообразной праздничной жратвой, от ягодного пирога с красивым сетчатым узором на верхнем корже, до пропечённого свинтуса с яблоком во рту. Пытаясь определить источник нахального голоса, втащившего меня в галлюцинацию, я блуждающим взглядом уперлась в мальчишку. Полу-эльф с едва округляющимися ушками, обладатель короткого ежика черных волос, зеленых глаз и очков, оправой и формой напоминающих мои собственные. Парень поглядывал на меня с нескрываемым вызовом, обидой в раскосых глазах и нетерпеливо сжатыми тонкими губами. Увидев, что я на него смотрю, мальчик требовательно повторил, подражая знакомому голосу и растягивая звуки: – Мам, ты меня слушала?

- Да, – соврала я на всякий случай, пытаясь выйти из шока и взять себя в руки.

- Ну, и кого я убил утром, мам? – еще более требовательно принялся допрашивать пацан. Да, смотрю, воспитываю я его в правильном направлении. Надеюсь, Уголовный Кодекс уже поменяли, а то туго пацану придется в приличном обществе.

- Dh’oine? – попыталась я соврать снова, предположив, что полуэльфы тоже не очень любят человечество. Очевидно, я жестко промахнулась. Ребенок оскорбился до глубины отроческой души и, надувшись, уставился в полную картошки и мяса тарелку, бурча под нос:

- Накера. Даже двух.

- А, ну, тоже неплохо, дорогой сын! Мамочка очень тобой гордится, – смилостивилась я. – Кушай, э-э-э, малыш, кушай, расти большим и сильным, и…

- Буду кушать, – ответил сын серьезно. – И убивать dh’oine тоже буду! Но только когда вырасту, – парень выпятил грудь. – А сейчас я пойду на тренировку по скрытности и буду выслеживать нашего соседа, Пшемко. Я ему нос разобью! Человечишка мерзкий, и уши у него тупые…

- Это ты от кого нахватался, а? – обиделась уже я. Нифига себе сын! Мамка, так-то, тоже человек. Я на всякий случай пощупала свой единственно доступный идентификатор эльфийчности. Нет, уши обычные, без углов. Ах ты, расист мелкий!

- Папа говорит: «Зайца ноги спасают, а dh’oine не спасут», – хихикнуло справа от меня. Там обнаружилась точная копия первого мальчика, только с двумя густыми, толстыми косами, закинутыми за плечи, и ещё более острым подбородком. – А еще «Шило в мешке не утаишь, а dh’oine – вполне!».

- А папа у вас креативный, – хмыкнула я. – Кстати, а где он? – Точно! Если у меня есть дети, как минимум, есть тот, кто отдал свою часть хромосом на их создание. Надо бы и с супругом познакомиться, чтоб было с кого алименты трясти в случае развода, правильно? А вдруг я вдова? Как мне такую ораву поднимать и кормить?!

- Я знаю! – из-под стола выбралась еще одна девчушка, лет четырех, приглаживая растрепавшиеся каштановые волосы. А вдруг их отец – ксерокс? Меня пугает чрезмерное сходство с младшей дочерью. Моя маленькая, но подозрительно точная копия, хитро улыбнулась и подошла, протягивая ручки и обнимая маму за ногу. Господи, сколько их тут еще спрятано, детей моих?! Девочка радостно выдала: – Он на яботе! Яботает!

- Вот я тоже каждый день на еботе еботаю, но перед детьми не выражаюсь же, – фыркнула я в полголоса. Шевеление скатерти у самого пола подскзало мне, что третий ребенок действительно не был пределом в любвеобильности сложившейся семейной пары. Надо было срочно выстроить детей в ряд и посчитать их точное количество: – Так, народ под столом! Вылезайте! Быстро! – и на сцену, как прима-балерина ненормального театра, выкарабкался еще один пацан. Мальчик, совсем крохотный, едва ли способный сам стоять с трудом встал на ноги, держась за ножку стула и огляделся. Улыбнувшись загадочной, но какой-то знакомой улыбкой, кроха, едва удерживая равновесие, подошёл к брату и потянул руки, приговаривая и пуская слюни:

-Фе-а-ноооогррр!

- Феанор! – поправил старший сын. – «Р-р-р», понимаешь, Сидриэль? Звук такой. Без «г», – У меня чуть не отвисла челюсть, но я держала её руками и не давала самой себе выдать изумление. Сидриэль?! Я надеюсь, не в честь дедушки? Интересно, я в будущее попала? Или просто шизофрения, наконец, победила воспламененное сознание?

Короткий скрип за спиной и подувший в спину сквозняк вывели меня на более низкую стадию шока, заставляя разбираться с поступающей информации по ходу дела, а не целым массивом. Весь детский сад, спокойно обедающий на своих местах и весело переговаривающийся о важных ребяческих делах, повыскакивал со своих стульев и рванул в сторону двери, встречать гостя и наперебой вещая: «Папа! Папа вернулся!»… Очевидно, моего мужа. Я надеюсь, что «мужа», потому что родить четверых детей от постороннего мужчины как-то странновато даже на мой извращенный вкус. Я опасливо повернулась, и, выпучившись, воочию наблюдала, как Йорвет по-мужицки, крепко и серьезно пожимает руку моим сыновьям, ласково теребит по макушке волосы девочек. Ответ на поставленный вопрос очевиден. Это, определенно, галлюцинация. Другого объяснения такому поведению всех вокруг я не могу и представить. Кивнув вашей покорной слуге, как ни в чем не бывало, Йорвет с трудом прорвался сквозь отряд малышни к крючкам для одежды и начал стягивать с себя кафтан.

- Что ты тут делаешь? – обыденным голосом спросила я, стараясь придать нейтральный оттенок вопросу. Надо же как-то сломать систему и найти трещину хитрой ловушке, приготовленной для меня Духом, который безбожно, сука, играет на моих слабостях.

- Домой пришел, – удивленно выдал эльф. Йорвет как раз потянулся повесить на крючок куртку, а потому стоял ко мне спиной, а женскому взору, как известно, доступны любые нюансы. Увидеть, как «муж» на секунду остолбенел, и только потом принялся делать своё подозрительное дело подготовки к обеду. Видимо, галюну моё поведение не пришлось по вкусу, и он, с удивлением и даже какой-то иронией, произнес: – А что, нельзя?

- Ну. Можно. Наверное, – я почесала затылок.

- У тебя все хорошо? – скоя’таэль бросил лук на специальную подставку и подошел ко мне, прикладывая ладонь ко лбу. – Температуры нет? Ты не беременна?

- Чего-о-о? – чуть не окосела я от того, с какой скрытой надеждой звучал последний вопрос. – Куда тебе ещё отпрысков?! И так устроил мне многодетную семью. Свиноматка я тебе что ли? – Йорвет удивленно отпрянул и окинул детей взглядом, полным не понимания. Его старшее потомство пожало плечами и поспешило увлечь малышню разговорами о грядущей ярмарке. Я попробовала добить эльфа и выдала: – Может, я чайлдфри и не хочу детей?

- Не поздновато после четвертого ребенка, м? – а нет, вот, привычный голос, с подковыркой и подъебом, правда немного обиженный и напряженный.

- Отстань! – огрызнулась я, подрываясь с места и устремляясь вверх по лестнице, которую видела впервые в жизни, но нутром чувствовала, что там есть второй этаж и спальня с большим пуфиком. Сейчас как хлопну дверью, как зареву, будет знать, как глупости спрашивать! Может, у меня ПМС наступил, и офигивание от количества детей, которым надо дать еду, одежду, игрушки и приличное образование!