В последний день, сразу после завтрака, магичка тоже попыталась слинять, но Люся, вооружившись шваброй и полотенцами, загнала нас обеих в натопленную баню и угрожала выпустить только после того, как растает весь целлюлит на моей заднице. Я пыталась отказаться, потому что знала, что, по сути, шпионка заперла нас на веки, и вылезти в окно. Аргументы, что с моим внешним видом и очаровательным амбре немытого тела только и остается, что работать живым газовым орудием против Дикой Охоты, приняты категоричной Наблюдательницей не были. Заявив, что стрыга, как ни крути, пока еще выглядит более жуткой, а до ее запаха надо бегать в ватнике и потеть примерно полгода без передышки, периодически ныряя с головой в выгребные ямы Новиграда, девушка заставила меня вымыться и привести себя в божий вид.
После обеда, чувствуя, что полегчала килограмма на полтора, а чистые волосы – это лучшее, что может произойти со мной в ближайшую неделю, я объявила женскому коллективу, что собираюсь почивать и буду драться с любым за свой чуткий сон. Магичка, понимая, что от неё все остали, тут же умчалась в лес более-менее радостными припрыжками и на ходу рассуждала вслух о преимуществах стрел с нанесенными противощитовыми рунами. Люся, прикинув, насколько тяжелой и длинной будет грядущая ночь, согласилась с законом сохранения энергии и устроилась спать рядом.
Деревенские крутили пальцами у виска или откровенно перешептывались, поглядывая на женский мини-батальон. Люся, для них уже ставшая своей, судя по обрывкам фраз, была нами одурманена, и потому вела под уздцы коня, как минимум на жертвоприношение черным богам. Вываливающиеся у Трисс из рук перья были списаны на будущее украшение идола тьмы. А я почти сразу сыскала славу сумасшедшего предводителя, когда я пыталась втолкнуть местным крестьянкам лекцию о пользе центробежной силы при стирке белья. Да-да, будучи не плохой, но очень ленивой прачкой, я просто накидала в бак тряпок, залила горячей водой, настрогала мыла и крутила все это дело палкой, приговаривая «ж-ж-ж» и имитируя стиральную машинку. Но кметы гениальную идею, почему-то, не оценили и списали это на подготовку к ритуалу по черному колдовству.
Чем ближе мы продвигались к дубу, тем тише становилась округа и отчетливее – давящий шепот холма. Теперь Дух не посылал никого, чтобы встретить меня – видимо, считал, что я уже не заблужусь, тем более в сопровождении подруг, и тратить силы и магию на раздачу указов подопечному зоопарку не имеет смысла. Трисс сказала, что от холма идёт просто бушующая, бурлящая и вихрящаяся в энергетическом пространстве энергия, которой с лихвой хватало, чтобы уничтожить пару больших городов вроде Оксенфурта. То есть понять, как при всех своих возможностях, булькающая субстанция не смогла вырваться и выписать самой себе амнистию за хорошее повидение, чародейка не могла. И от того ощутимо нервничала, умоляя меня быть осторожной и аккуратной в каждом, даже маленьком, шаге. Я понимала её беспокойство и тоже чувствовала, что меня сильно обманывают – был фактор, о котором субстанция умолчала или не сообщила. Этот Дух, даже не “женщина-загадка”, а какой-то «необъяснимо, но факт», блин, с которым меня угораздило связаться.
У самого входа в пещеру меня уже ожидали старые знакомые. Эдриага приветственно махнула хвостиком с ленточкой и, ощетинившись, на всякий случай погрозила моим спутницам. Волколак тоже скалился, без злобы, но твердо стоя на двух лапах в проходе и всем видом показывая, что пускать кого попало к начальству не велено. Прозрачный намек был принят, хоть и с опаской со стороны Меригольд. Дальше иду только я и конь. Правда, непарнокопытное почему-то сочло, что легкая агрессия чудовищ направлена именно на него и попытался слинять, резко дернувшись назад и почти протащив Люсю по земле. Успокоенный магией Трисс, конь остановился, дурманящим взглядом окинул собравшихся и, ощутив прилив пофигизма, спокойно прошел мимо волколака в темноту каменного провала, оставляя меня прощаться с подругами.
- Ты помнишь, обо что говаривали намедни? – наставляла Люся. – Если что – голоси в три горла. Прям со всей дури связки напруживая, чтоб даже в Новиграде услыхали, что беда содеялась.
- И ты придешь ко мне на гнедом коне, с копьем в руках и плащом по ветру? – со смехом спросила я.
- Нет, ещё чего. Но похоронку твоей матушке я вручу, – пожала Люся плечами. Я обняла шпионку, и похлопала по плечу. Из всех людей, которые попадались мне за последнее время, она одна могла полностью понимать мои шутки, а это для меня в данных условиях было чем-то сродни приятельских отношений. Трисс, пуская скупую отческую слезу, крепко прижала меня к себе, причитая и вздыхая, как курица-наседка и пообещала натравить всё магическое сообщество на Духа, если я не вернусь через час. Помахав им в последний раз, я шагнула к чудовищам, слыша за спиной, как барышни договариваются произвести разведку территории и забраться на вершину холма.
- А еще подруги, – фыркнула я, глядя как упругий зад ведьмы дергается, пока она карабкается в едва заметном лунном свете. Эдриага сочувственно процокала. – Да не говори. Один за всех – да, все за одного – нет. Даже в школе я одна получала люлей за весь класс, потому что, блин, была кем-то вроде старости, – я перевела дыхание. Монстр клацнула с ноткой грусти. – Я тебя понимаю, но что мы можем сделать, а? – членистоногое повернулось и пошевелило хвостом, ласково, но напористо пытаясь просунуть кончик под ладонь. – Ты хочешь, чтобы я тебя за хвост взяла? А тебе не больно? Ладно.
Я осторожно обхватила один из позвонков пятой конечности. Он оказался шершавым и холодным, но быстро утянул за его обладательницей в темноту. Теперь, когда Дух почти получил, что хотел, не было никакого смысла в демонстрации спецэффектов, и добрым желанием не дать упасть гостье и включить свет, не пахло. Тьма и абсолютное беспросветное «ничего не вижу» клубились вокруг, будто бы осязаемое черное и тягучее мессиво. Я осторожно переступала ногами по камням, чувствуя, как мимо шныряют мелкие ящерицы, плотоядно цокают эндриаги по углам, а за поворотом, в одном из ответвлений пещеры, шипит нечто не знакомое, но очень недоброжелательное. Дух помалкивал, видимо, приготавливая себя к ритуалу, а вот шёпот, казалось, шел из каменных стен, с потолка и даже пол, казалось бы, разговаривает сотнями голосов, навевая жуть. В гроте, у дубовых корней, одиноко висел единственный факел, скудно освещая пространство бледным, тепло-оранжевым светом. Под источником света припарковался конь, интуитивно встав рядом с останками, уже извлеченными из мешка кем-то неведомым (ну, не эндриага же сделала это своими конечностями, верно?) заботливо разобранными по косточкам и собранными в скелет с парой-тройкой недостающих фрагментов.
- Ты здесь! Ты здесь! – обрадовался дух. – Как долго я тебя ждала! Почему ты шла так долго?!
- Всё в порядке, я просто не хотела приходить – я отпустила эндриагу и легонько оттолкнула от себя, шепнув, что скоро будет жарко. Стараясь не спотыкаться, дабы не ронять остатки гордости на виду у древнего существа, я выползла на свет и стала озираться в поисках розовой жижи. Дух обнаружился наискось от меня, но близко и пузыри, лопающиеся на поверхности склизкого тела, испускали едкие газы прямо в глаза и нос, заставляя безостановочно чихать. Непонятные разводы, напоминающие яйца крупного насекомого, заключенные в желейное тело,отблескивали от языков пламени. Я собралась с мыслями: – Итак, что я должна делать?
- Возьми перо и подойди ко мне! – спокойным голосом скомандовал Дух. Я вытащила из кучи в ладони одно, самое красивое на мой взгляд, перо и, разгоняя им противный запах, приблизилась. – Дай мне свою руку, дай войти в тебя!
- Последний раз мне такое один скоя’таэль предлагал, и предпоследний, если разобраться – тоже, – неожиданно вывалила я и тут же добавила, сама не понимая зачем. – А, нет, погодите-ка! Между Йорветом и Йорветом был как-то раз и Локи, но с большого перепоя, и при отвале башки. Не большом, но существенном. Так, на донышке мозга оставалось. Но тут главное эльфу же не проболтаться.
